Алексей Астафьев - 9+1

И самое важное обстоятельство. Внимание, Федор Василич – состояние Стрепунина Т. П., а ну – смотри-ка сам… видишь?

– Да ну?

– Вот тебе и ну… Это, мой дорогой, совсем не шутки, в такие дела нос совать опасно. Бес с ними, с пропащими-то… Но деньги? Это ж деньги …

Федор Васильевич опустил голову в шапку и заскулил как пес.

– Господь с тобой, Федька. Дался тебе уголовник этот матерый. Эх… да не кручинься ты так. Вот что, я тебе клянусь, друг мой ситный, сделаю все что смогу. Уж от веревки-то отверчу парня.

– Ладно, Петр, спасибо и на том, вижу и впрямь дело сурьезное. А хоть что про самого-то написано? Можно глянуть?

– Держи, читай, сколько влезет.

Вот что прочитал Федор Васильевич:

«Стрепунин Тарас Прокопьевич, 1500 года рождения. Родился в семье землевладельцев среднего уровня, был младшим из 10 детей. Отличался своей работоспособностью и мечтательностью. С детства любил строить грандиозные планы и продумывать план их реализации. Видя такие наклонности сына, отец очень рано отделил земельный надел и женил на работящей и красивой девушке. Дела очень быстро пошли в гору. Буквально за несколько лет достаток сына превзошел родительское состояние. Стремясь к первенству и обогащению, никогда не считал работников и крестьян за людей. Скупая деревни и поселения облагал их жителей максимально допустимым налогом. Был необычайно жесток не только с крестьянами, но и с собственной семьей. Издевался и избивал своих домочадцев и прислугу.

В сорок пять лет завел любовницу из крепостных. Жена в запале ревности нанесла последней сильный удар молочным кувшином, в результате чего оная скончалась. Разъяренный Стрепунин Т. П. нанес сударыне Стрепуниной тяжкие повреждения, а именно… Показания очевидцев…»

Федор Васильевич плюнул в сердцах, бросая бумажку на стол.

– Эх… Вот народ-то темный… Ну, бывай, Петр Игнатьевич, дай-то можа свидимся…

Ξ

Тарас Прокопьевич Стрепунин был приговорен к пожизненному заключению в одном из самых строгих спецучреждений России. В 1560 году Стрепунин умер. Лекарь, на досуге трепавшийся с охочими до шумных чужих историй людьми, не дрогнув, чиркнул заключение – от истощения.

Соколов каждый год навещал своего старого знакомого, а после его смерти добился разрешения на вывоз тела в родные края.

Местные жители до сих пор толкуют об ужасном человеке, жившем на их земле. Говорят, что на его счету не один десяток жизней, сотни калек и огромная куча нажитых преступным путем денег. Одно время прошел слух, будто бы львиная доля капитала покоится в его могиле. Раз пятнадцать потрошили место захоронения, но тщетно. А из-за тщеты искателей наживы взяла такая злость, что кованую оградку раздербанили на куски. А в оправдание правомерности своего варварства не поленились вбить вековой столб из дуба с выжженной надписью «Убивца и антихрист, не знать тебе покоя ни на небе, ни на земле».

Тугинская

Вероника изящными движениями расправила мокрые, непередаваемо вкусно пахнущие волосы. Ее движения и мимика были потрясающе – насквозь пропитаны осознанием собственной красоты и очарования. Белый мягкий халатик чересчур интимно соприкасался с неповторимым ландшафтом женских прелестей. Она прилегла на широченную упругую тахту, крепко сжав чувственные бедра. Вероника крепко-крепко сжала ножки и подумала об Игоре – он классный! Только почему-то сексуальные фантазии с ним не клеились, как-то не пошло. Она и с той и с этой стороны заходила – ноль эмоций, ну хоть ты тресни – слишком хороший что ли?

Прокручивая в уме детали их встречи, Вероника наматывала на свою голову, располагающую ко сну нить. Да так намотала, что манящую свежим ароматом чашечку кофе пришлось отложить – сон распахнул свои, не менее цепкие объятия и понес Верку в мастерскую абсурда.

Ξ

Чего только не делается во снах, какой только невообразимой чепухи там не переживешь! Допустим, у вас угоняют авто – вы жутко расстроены и носитесь по стоянке, а тут тук – нужно обязательно снимать штаны и трусы – то ли чтобы машина нашлась, то ли для того чтобы не заметили отрицательные персонажи…

Резкая смена обстоятельств и декораций. Бежите от огромной, свирепого вида собаки, но собаку в этом деле не обставишь и вот вы уже сообща катаетесь кубарем. Она разевает громадную пасть, но кусает не больно и сразу понятно – хорошая. Друг.

Возвращение в первый сюжет. Машина нашлась, собаку с собой на переднее сиденье, только ехать тяжело, так как за время угона автомобиль изменил привод на педальный! Попробуй-ка полторы тонны раскочегарить!? Выбора нет, худо-бедно только разойдетесь, а тут нате – опять смена сюжетной линии. В кино сидите и с кем-то целуетесь, да настолько чувственно, что от перспективы голова кругом, а настроение отменное. И тут бабах ! Это ж сон! И просыпаетесь на самом интересном месте, тьфу… Нет, но почему когда на машине педальной едешь – не врубаешься, что спишь? Или когда горло другу перерезаешь? Это, конечно, впечатляет, но нереальным не кажется, так… мелочи.

Ξ

Вероника стояла в прихожей дома детства. Она гляделась в зеркало. То, что ей отражалось – не лезло ни в какие ворота. Глаза огромные, черные, выпуклые; зубы редкие, желтые, прокуренные, во рту дымится сигарета (все-таки закурила! да как же это я?). Руки вялые, сухие, в синяках (я старая?). В зеркале на заднем фоне торчит сумка челнока Игоря, она открыта, но что там – не видно. Но сон – на то и сон! Хоп… и глаза как будто запрыгнули прямо внутрь сумки. Ой, мамочки родные – это же наркотики! Где-то двадцать с половиной килограмм наркоты – что делать? Выкинуть? Не успею. Спрятать? Найдут и подставят. А Игорь-то – вот козел сраный, какой мерзавец, а? Так – думай, думай… Есть! Надо их оптом продать! Стук в дверь. Еще. Сильнее! Уже ломают! Беги, дура! На кухню. Дверь на защелку от котов. Нож самый большой – тесак, хм… раньше он казался больше…

– Ве-ро-ни-ка… Веро-ни-ка… Ве-ро-ника…

Кто-то кричит как из подвала… Подвал, сырость, грязные газеты, запах дыма… Дыщ-щ!

Вероника вскочила на постели, вдыхая частыми обонятельными рывками воздух. Тест на пожар. Пахнет! Гарь! Из-под двери сочится едкий дым полимеров… Что спасать? Схватила тапочки и старую плойку… Да ну… не то… Куда? В окно?

ДЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ……… ДЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ ………

Вероника открыла глаза и схватила телефон. Кашлянула, пытаясь создать бодрый голос.

– Але?

– Спишь что ли? – сказала трубка соседским голосом.

– Да нет… так, прилегла немного…

Задорнов приметил в самую точку – спать у людей днем считается почему-то зазорным. Все без исключения стараются мгновенно проснуться, чтобы не выдать греховного времяпрепровождения. Почти всех моментально вычисляют, потому что оттуда быстро не возвращаются, особенно, если нагрянула старость и пожар одновременно.