Сергей Носов - Полтора кролика. Несколько историй о странностях жизни

Ни открыткодержатели. Ни мешочки из полиэстера. Ни чашечки с блюдцами для кофе эспрессо…

Ни даже для прихожей картины. Печать методом объемных мазков. Полный эффект оригинала.

Все раздражало Льва Лаврентьевича, но более всего манекены. Стали с некоторых пор манекены его бесить. Всех типов. Безголовые, например, – когда мода на безголовых пошла. Но и с головами бесили – независимо от фактуры лица. Гладколицые, без глаз и ушей, без носа и рта, у которых голова, как яйцо страусиное; или с небывалыми харями инопланетных пришельцев; или, например, с нарочитыми искажениями пропорций человеческого лица – всех мастей микро- и макроцефалы; или, напротив, исполненные в крайне гиперреалистической манере, когда видны и морщины на лбу, и ямочка на подбородке, и когда перепутать легко эту нелюдь с продавцом-консультантом. Раньше были они не такими, раньше были они без претензий. Вот за что Лев Лаврентьевич их невзлюбил – за претензию! Глядя на манекен, Лев Лаврентьевич не мог не думать о человеке. Можно ли, глядя на манекен, не потерять веру в род человеческий, ибо не по подобию ли человека сотворен манекен? Вспомнилось Льву Лаврентьевичу, как по ящику некто объяснял основным свойством всех манекенов, а именно их способностью всегда функциональными быть, их же, даже раздетых, асексуальность. То есть манекен в принципе ни на что не готов провоцировать человека (кроме, конечно, покупки). Но, во-первых, это как еще функциональность понимать – может, есть и такие, для кого манекена основная функция вовсе и не быть обязательно вешалкой, а, во-вторых, вот Льва Лаврентьевича пример: если, по мысли того телевизионного умника, не способен манекен вызвать сильных эмоций, то отчего же так хочется Льву Лаврентьевичу дать манекену по морде? Не любому, допустим, не каждому, а хотя бы конкретно вот этому – что стоит в бордовой футболке и клубном шелковом пиджаке и у которого даже ресницы имеются, а взгляд едва ль не осмысленный, или хуже: едва ль не идейный? Лев Лаврентьевич сжал кулаки, но сдержался, не дал манекену по морде. Отошел. Вышел на улицу, ничего не купив.

Автомобильная пробка медленно рассасывалась.

«Забудь свой геморрой!» – призывал светящийся постер. Клинический случай, – сказал себе Лев Лаврентьевич, машинально прочитав адрес клиники. Все-таки он старался воздерживаться от чтения рекламных текстов. Не всегда получалось.

Возле «геморроя» стояла компания неопрятных молодых людей, один самозабвенно тренькал на гитаре и омерзительно блеял, думая, что поет, а его подруга, тоже думая, что он поет и что эта песнь достойна вознаграждения, приставала к прохожим с протянутой шляпой. Ко Льву Лаврентьевичу тоже метнулась, но сразу отступила, прочтя на его лице категоричное «не подаю». На самом деле, на лице Льва Лаврентьевича выражалось нечто более сложное: «Сначала играть научитесь и петь, а потом, сосунки, вылезайте на публику!» Мимо прошел, злой как черт. Почему, почему они так? Лев Лаврентьевич тоже четыре знает аккорда и может стренькать не хуже, чем тот, но почему же он ни при каких обстоятельствах никогда себе не позволит скромное свое умение кому-нибудь навязать – тем паче за мзду?! Если допустить невозможное и представить Льва Лаврентьевича за клянченьем денег (по роковой, допустим, нужде или, что допустимее, под угрозой четвертования), это будет (чего, конечно, никогда не будет) нищий, в рубище и без сапог, смиренный Лев Лаврентьевич, севший по-честному на грязный асфальт и положивший перед собой мятую кепку – но без гитары! Без песен! Без неумелых кунштюков!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.