Марина Сонейка - Я надела очки цвета неба. современная проза

– Увлекаетесь психологией сексуальности? – спросил меня опрятный молодой человек, сидевший за соседним рабочим столиком.

– Доклад пишу, – улыбнулась я в ответ. – Труды Фрейда, действительно, увлекательны. Многое, правда, мне не понятно, со многим я не соглашусь, но не мне судить человека, внесшего такой огромный вклад в науку.

– Как же Вы пишите свою работу без критики учения Фрейда?

– Я – не философ и не психолог…

– Значит, Вы – юрист, изучаете сексуальную преступность.

«В зобу дыханье спёрло…» – таково было моё ощущение, как у той вороны из известной басни И. Крылова, только не радость послужила этому, а удивление. Я была поражена проницательностью соседа. «Как он понял?» – вопрошал взгляд.

– Догадаться просто, – будто читая мои мысли, сказал молодой человек. – В основном учёные-юристы интересуются «сексуальными» вопросами, когда речь идёт о преступлениях. Иногда – историки права. Но зачем им Фрейд. Им больше нужна «Русская Правда» и прочие исторические правовые памятники.

– Как Вас зовут? – не удержалась я.

Мы познакомились, сходили пообедать в библиотечную столовку, ещё некоторое время пообщались и, обменявшись контактными данными, попрощались.

Николай – очень интересный молодой человек с нестандартным подходом к жизни. Когда мы познакомились, ему было то ли 22, то ли 23 года, но уже тогда было понятно, что у него своя жизненная философия. Особенное любопытство у меня вызывало его отношение к высшему образованию. Во времена, когда практически каждый горожанин стремя голову бежал после школы в вуз, чтобы получить высшее образование, вовсе не задумываясь над тем, нужны ли ему действительно те знания и навыки, которые предложит учебное заведение, Николай считал такое поведение скучным угождением обществу сегодняшнего дня. «Надо чувствовать себя, понимать, что действительно нужно, – говорил он мне. – Поступать в вуз, чтобы получить бланк строгой отчетности, глупо. Обучаться в вузе, чтобы получить знания, навыки, завести знакомства – мудро, но не всем дано понять это в семнадцать лет». Оконченного высшего образования у Ника не было, но он в своё время поступал и учился в университете на юрфаке, на философском факультете, психологическом и даже физфаке. И всякий раз его отчисляли «за утрату связи с факультетом».

– Почему переставал посещать университет? Где логика? – как-то спросила я Николая, искренне недоумевая от такого отношения к учёбе.

– Я легко увлекаюсь чем-то новым, но мне быстро становится скучно. – С блеском в глазах ответил тот, видимо, предвкушая мой вопрос. – Когда поступал в вуз, ходил не только на лекции и занятия, которые ведутся на 1 курсе, но и на другие дисциплины, которые читаются на факультете, посещал лекции разных преподавателей. Таким образом, ко второму курсу интерес посещать лекции и семинары пропадал. Соответственно переставал ходить на занятия. Истории моего обучения, конечно же, более драматичны, но если коротко, то именно такой ответ на твой вопрос я могу дать.

– Получается, ты разбираешься во всём…

– Что ты! Мои знания довольно скромны. Обычно учёба завершалась тогда, когда я находил ответ на интересующий меня вопрос.

– Может, проще было бы учебник или монографию почитать и найти ответ на свой вопрос. Поступать в вуз, зная заранее, что бросишь учёбу – причудливый путь поиска ответа.

– Готов поспорить. – Не удержался Николай. – Настоящий учёный, читающий лекцию, может дать гораздо больше, чем книга. Кроме того, поступление в вуз – это своеобразное посвящение. Выбирая факультет, где будешь учиться, ты выбираешь, помимо прочего, образ жизни. Профессорско-преподавательский состав, студенты, обучающиеся на разных факультетах, как иностранцы меж собой. Чтобы понять и почувствовать ту или иную сферу знаний, надо стать её частью, погрузиться, так сказать в атмосферу специальности.

– А знаешь, ты прав. – После небольшой паузы, согласилась я. – Но возникает другой вопрос: если ты дилетант в той или иной области знаний, насколько это пригодно для жизни? Если у тебя нет высшего образования, нет профессии, чем зарабатывать на жизнь?

Николай ухмыльнулся, помолчал полминуты, и неторопливо ответил.

– Начну с того, что деньги для меня – ценность второстепенная. Есть люди, для которых они – самоцель. Для них всё, что не связано с накоплением богатства, не интересно. Такие люди вряд ли будут заниматься тем, что не приносит прибыль. Сам характер деятельности как средство накопления богатства для них не важен. Главное – результат в виде увеличения капитала. Они тратят деньги лишь постольку, поскольку эти затраты способны принести бонус. Могут выглядеть бедно, имея миллиарды на счетах. Яркий пример – Джон Рокфеллер, его аскетический образ жизни. Мне кажется, таких людей относительно немного. – Николай перевел дыхание и продолжил. – Для другой части населения, деньги нужны не сами по себе, а как средство для удовлетворения тех или иных потребностей. Вот я отношусь как раз к такой категории. Человеку нужно денег ровно столько, сколько их хватает для того, чтобы поесть, надеть что-нибудь приличное, сходить в ресторан, поехать отдохнуть и прочее. Правда, потребности человека безграничны, причём как качественно, так и количественно, а это значит, что денег для их удовлетворения требуется всё больше и больше. Как говорят, денег всегда хочется чуть-чуть больше. К счастью, на сегодняшний день мои потребности не так велики и мне достаточно тех денег, которые я зарабатываю физическим трудом. Ещё иногда беру подработку – за плату критикую научные работы, проекты и т. д. Например, кто-то написал книгу, а я за определённое вознаграждение целенаправленно ищу недостатки в этой работе.

– И что, есть спрос? – я недвусмысленно улыбнулась.

– Только глупцы жаждут вечной похвалы.

Я промолчала, не нашла, что ответить.

Итак, со своей деликатной проблемой я могла обратиться только к человеку с нестандартным мышлением. Мои подруги на эту роль не подходили. Попытки порассуждать об откладывании родительства всякий раз приводили их в замешательство, и они с некоторой жалостью глядели мне в глаза, что, признаться честно, меня сильно раздражало. Я была убеждена, что Ник, если и не разделит мою грусть, то, по крайней мере, не будет видеть во мне объект сострадания. Для меня – решающий фактор.

Кроме того, общение с Николаем всегда было непринужденным. Если разговор заходил в тупик, я совершенно спокойно переходила на другую тему, и он без лишних вопросов подхватывал её. Я была убеждена, что если мои попытки разобраться с помощью Николая в проблеме «хочу детей, но…» окажутся неудачными, я переведу тему беседы и делу конец.