Элина Скорцезско - Шестое чувство. Сборник рассказов

– Что я сделала? – переспросила Олеся?

– Рак на неё повесила. Болезнь.

Леся дождалась, когда продавщица запаковала взвешенные салаты, подошла к ней за расчётом и извинилась за свою несдержанность. Продавщица опять заворчала.

Максим наклонился к Лесе: «А сейчас ты свой же рак повесила на себя».

– И что мне теперь делать? – растерялась Леся.

– Ладно, я сам исправлю, – поспешил успокоить её Максим.

Поесть решили за столиками, тут же. Стоя, Леся выслушивала новую порцию про энергию и как с ней работать. Но её интересовал другой вопрос.

– Хорошо, я контролирую ситуацию, но если передо мной будет какая-нибудь очевидная нечистая личность, я могу её как-то наказать? Или только могу защищать себя, чтобы блокировать энергетический пробой?

– Конечно, можешь наказать. У тебя на это все права есть. Но, согласно твоему профилю, будет лучше (а вдруг ты погорячилась и неправа?), если обвинённого ты просто поставишь на вид. Вроде как рядом с ним поставишь галочку, чтобы Высший суд сам с ним разобрался.

– И как это сделать? – оживилась Леся, которая ещё до конца не успокоилась.

– Мысленно открой Книгу наказаний, впиши туда человека, указав провинность. Попроси Высшую силу разобраться с ситуацией, попроси справедливости по данному вопросу. Поставь дату, своё имя и щёлкни пальцами в качестве подтверждения запроса и жди. Если с обвинённым начнут происходить разные неприятности, значит, суд произведён, человек наказан. Но если неприятности начнутся у тебя, значит, не права ты. Проси прощения и отзывай запрос.

– То есть это не безнаказанный процесс?

– Если просить справедливости, то справедливость должна быть соблюдена с двух сторон. В любом случае, ты как представитель профиля должна сама быть справедливостью. Вешать наказание можно только в крайнем случае. В этом случае либо ты выполняешь свою работу, либо отдаёшь дань злу. Так что контролируй себя, ситуацию, но не зацикливайся на этом. Вообще-то я советую тебе без дела не трогать тонкие планы. Они просто тебя сожрут, и ты окажешься в приюте для сломанных. В дурке.

Несмотря на тираду Максима, в Лесе потихоньку зрел комок ненависти к продавщице, которую она наблюдала боковым зрением. Ей почему-то органически не нравилась эта хамовитая барышня. Из сознания ненависть переместилась в верхнюю часть груди, и Леся уже механически не сводила с продавщицы глаз, буравя её глазами.

Неожиданно большой ящик, стоящий на самом верху ряда из таких же ящиков напротив Леси по ту сторону прилавка, полетел вниз. Продавщица, рядом с которой упал с грохотом ящик, вздрогнула. Возле неё находилось несколько таких колон, но все ящики в них стояли чётко друг на друге, что исключало их падение. Продавщица почему-то сразу посмотрела на Лесю. В её глазах стоял ужас.

– Угомонись, – улыбнулся Максим, – этот магазин не стоит того, чтобы в нём демонстрировать свою силу и ненависть.

– Я не ожидала, что это могло произойти, – сама удивившаяся физической силе собственной ненависти, искренне сказала Леся. Тем не менее победно в последний раз окинула взглядом предмет неприятия.

В тот же вечер, оставшись одна, Леся, как обычно, позвонила бабушке. Бабушка не удивилась её звонку, так как Леся звонила ей не реже одного раза в два дня, однако удивилась характеру вопроса.

Леся начала сразу в лоб, спросив, нет ли в их семье каких-нибудь ясновидящих или ведьм. Она не стала рассказывать про Максима с Настей, с которыми бабушка, впрочем, была уже знакома, а сказала, что с ней произошло странное событие, и она ищет ему объяснение.

– Как же, – включилась бабушка, – моя мама людей лечила молитвами да травами. Говорят, даже горбатых исправляла. Твоя мама, кажется, тоже может что-то. Я помню, она руками исцелила кого-то. Да, и интуиция у неё потрясающая. Иногда она умерших видит.

– А кому из вас прабабушка свои знания передала? – заинтересовалась Олеся.

– Не нам. – Судя по голосу, бабушка была этому только рада. – Мне это было неинтересно, остальные мои сёстры тогда ещё маленькие были. Мама моя нашла кого-то из дальних родственников. Мужчину, кажется, ему всё и передавала. Так что и в тебе, и в матери твоей только осколки проскочили. Кстати, у твоей тёти Зины сын умер. Послезавтра будет отпевание и похороны. Они тебя пригласили тоже. Нужно встретиться, вместе поедем.

Леся помнила Константина, сына тёти Зины. Ему только тридцать два исполнилось. По меркам жизни, совсем молодой был. Констатировали несчастный случай, а там кто его знает?

В назначенный день Леся купила шесть гвоздик. Уже у метро, неподалёку от храма, где должно было состояться отпевание, встретилась с бабушкой. Оттуда они двинулись к месту церемонии, вспоминая короткую жизнь родственника.

До отпевания оставалось ещё полчаса.

Бабушка встретила у входа свою дальнюю родственницу и остановилась с ней поговорить.

Леся поднялась в храм, где медленно обошла все иконы по часовой стрелке, вглядываясь в образа. Дошла до прилавка с церковной утварью. За стеклом лежали украшения из золота, серебра и латуни: нательные иконки, иконки-кулоны, образа, подвески, цепочки, крестики и обручальные кольца. Леся приглядела себе подвеску с изображением Архангела Михаила. Подвеска была немного массивной для девичьей шеи, но ей захотелось именно эту. Сразу же и надела её, благо, толщина её цепочки была в состоянии удержать вес.

Вскоре зашла бабушка. Подошли и другие родственники. Все пошли в придел, где был установлен гроб.

Константин был холоден и спокоен, как и полагается человеку, ушедшему в лучший мир. Леся встала ближе к стене храма, к концу гроба, откуда она видела всех. Посередине церемонии Леся вдруг увидела, как от тела покойника отделилась светящаяся фигура юноши с крыльями и в белых одеждах. Лицо юноши было спокойным и красивым. И это не было лицо Константина. Взлетев над телом, фигура юноши зависла.

У Олеси округлились глаза, она стала оглядываться – видит ли это ещё кто-нибудь? Родственники стояли в подобающих моменту позах. Кто-то с горестным, кто-то с печальным видом. Несколько человек плакали. Никто вверх не смотрел.

– Как ты взлетел? – мысленно обратилась к юноше Олеся.

– Меня забирают к невинно убиенным, – ответил юноша.

Услышав эти слова, Лесю прорвало. Она разревелась у всех на глазах. Её грудь разрывало необъяснимое чувство умиления, сострадания и ещё какие-то невыразимые чувства. Она плакала, с трудом сдерживая слёзы вплоть до того момента, когда гроб накрыли и стали перемещать к выходу.

Юноша, не переставая светиться белым светом, приземлился в то место, где был конец гроба. Он припал на одно колено, не обращая ни на кого внимания, склонил голову, провожая тело в последний путь, но храм не покидал.