Антип Чигаев - Фантазии Чугуева

Но вибрации и обертоны в ее голосе были совсем другие. Не как в прежние времена в подобной ситуации.

Я поманил ее пальцем за стол, достал документы от приставОв и передал Марии. Читала она минут пять. Шевелила губами, хмурилась, слегка гримасничала и наконец выдала

– И что это значит

– А это значит, любимая моя жена, что мы с тобой свободны

Она вскинула на меня свои глазки из которых готовы были пролиться слезки

– Но как? Откуда…

– Наконец получил гонорар. Я тебе не говорил ничего, не хотел зря обнадеживать. Но вот… Свершилось…

И она все-таки заплакала.

Посмотрел я на нее и достал из сумки бутылку черного рома. Наверное в этой ситуации, это было самое лучшее средство.

Каким бы выпитым я себя не ощущал, но опыт прежних лет, особенно неудачных, приучил меня к тому, что деньги любят счет.

С крылатой фразой – «А не посчитать ли нам господа кроты» – я отправился к себе в кабинет.

«Итак» – подумал я, удобно устраиваясь на диванчике, сложив на колени специальную, абсолютно чистую тетрадку – «Что мы имеем… Или вернее, что мы уже не имеем и какая нам от этого польза»

Первое – хвосты обрублены. Наконец, это свершилось и ощущение полной свободы и освобождения от постоянно давящего груза вины перед родными, начинало поселяться внутри моей истерзанной души.

Возникла мысль – «Кстати, теперь полная пенсия должна начисляться – надо проследить, чтоб не затянули… А что – сорок пять тысяч со всякими боевыми, совсем неплохие деньги».

Итак – за хвосты положим 5,808 миллиона.

Второе – охрана организована. Теперь можно спокойно покрутиться по делам.

За охрану – 3,5 миллиона. Многовато… Но, спокойствие того стоит.

Третье – такси, обед и водка. Все это, конечно, не на дело… Но расслабиться надо было.

На удовольствия – 112 тысяч рублей.

Уже нет девяти миллионов четырехсот двадцати тысяч. Ну, пусть двадцать тысяч – это мой пенсион. Но это тоже мои деньги и их уже нет.

Если все разложить поадреснее, то на карте не 20 млн, а 14,090…

И в кэш е дырочка. Валютных пачек осталось по девять штук и рублевых шестнадцать.

То есть, 6,12 миллиона рублей в баксах, 6,57 – в евриках и 8,0 родных, российских.

Итого – кэш ем получается 20,69, да на карте 14,09 = 34 миллиона 780 тысяч рублей.

Вполне приятная сумма и для задуманного мной дела совсем неплохая. Внатяг, но должно хватить. На крайняк, на счетах еще сороковник.

Оп-па! Уже не сороковник. С первой-то книжки я снял тридцатник, а пенсион у меня – двадцать. То есть, за минусом 10 в остатке 19990000.

Ну, да ничего. Все вернется. Все обязательно опять вернется…

С этими мыслями я так и уснул на диване.

Видимо…

Сон был, не сказать что тяжкий, но какой-то смутный. Просыпаться я стал оттого, что внизу кто-то гремел посудой.

«Смешно» – подумал я сквозь сон – «Кто-то… Маша моя там сковородки ворочает, ждет, когда встану, чтоб по моей больной голове пройтись»

«Та-а-к» – это была вторая мысль и двигалась она немного в другом направлении, чем первая – «Так сон это все-таки или не сон»

Открываю один глаз и в его поле зрения попадает ужасающего вида сумка, которая видимо должна называться спортивной.

Так все-таки не сон вчера был… Или сон и он сейчас продолжается…

У меня такое уже бывало.

Ощущение полной реальности, ты просыпаешься, но потом… просыпаешься еще раз.

Бывало даже до трех таких всплываний из одной реальности в другую.

Интересно, в какой же реальности я сейчас.

Немного поразмышляв, в итоге я решил, что это неважно.

Уж больно хорошо все складывается.

Спустившись вниз, я со смущенной улыбкой зашел на кухню, где слышны были звуки жизнедеятельности моей драгоценной жены.

На столе валялись бумажки из ССП, а у плиты что-то ворковала моя счастливая супруга.

Да! И еще! На столе, помимо бумажек, стояла бутылка недопитого вчера рома.

Маша обернулась

– С добрым утром! Ты как!?..

Вот именно! Хороший вопрос. А как я?

Прислушавшись к себе, я понял, что у меня везде хорошо.

Ну, голова не болит – это понятно. Кость все-таки… А вот всякой там тошноты и тягомотины нет – это уже хорошо.

В результате этого расследования я уже хотел отказаться от утренней дозы. Но, тем не менее решил довести эксперимент до конца.

Удобно устроившись на своем месте за столом, я пододвинул красивый толстостенный стакан и плеснул туда на два пальца рома

– Погоди, я лед сейчас принесу

Это Маша

– У нас есть лед? – удивлению моему не было границ

– Это я вчера засунула решеточки в морозильник. Подумала, что утром это окажется кстати…

Благодарность моя была безмерна, но обошлось все традиционным поцелуем.

Хоть я чувствовал себя здоровеньким, однако, утренняя порция рома со льдом подействовала на меня оживляюще. Время было девятый час и надо было собираться.

Время – деньги и в моем случае, это было именно так.

Сначала полез я на второй этаж раскапывать свой тайник, а вытащив упаковку с дипломатами, чертыхнулся. И чего я рубли туда засунул. Сон какой-то неправильный. Трудности-то такие мелкопакостные зачем.

Однако, делать было нечего.

Убрав обертку из обоев я принялся размышлять, а в какой чемодан я закинул рублевые пачки. Потом вспомнил, что в оба и обрадовался. Так хотелось полюбоваться на свое неожиданное богатство.

Шифр в голове всплывал сам собой. Еще бы, ведь это я его вчера набирал. Все оказалось на месте. Достав рубли, я еще раз полистал пачки с валютой. Убедился, что все настоящее и… забрал для ровного счета еще по одной пачке.

Теперь с собой у меня опять по десять пачек, то есть по сто тысяч валютой, а в чемоданчиках осталось по 890 тысяч ее же.

Завернув ценный груз обратным образом, я опять его замаскировал старыми коробками.

Что ж, теперь надо раскидать рубли.

Маше – 5.

Племяшу – 2.

Братке – 1.

Остается два. Это приятно. С учетом поправок у меня на руках, вместе с картой, получается 38 и 190. То есть, 38190000р. На целых четыре лимона больше.

Первым делом пошел к братишке.

Он у меня старший, всегда жил в деревне и к роскоши совсем не привык. Так что, когда я ему вручил две пачки рублей, он как-то не воспринял, что это для него лично.

– Может на храм?

– Все потом братка, это для тебя, на храм обязательно будут деньги и немалые…

Возвращаясь домой, я обнаружил около своего дома машину Росгвардии. На самом деле, конечно, это была обыкновенная вневедомственная охрана. Об этом свидетельствовала широкая морда старшего прапорщика Подопригоры, высовывающаяся из дверцы машины с опущенным стеклом.

Когда я приблизился метров на пять он со скрипом вылез наружу и изобразил что-то наподобие стойки смирно.

Короче, продемонстрировал уважение личному клиенту шефа.