Тиана Каракада́ - Ведьмины штучки

– Мама, смотри, БАБА-ЯГА!!! – прямо в лицо бабушке с восторженным ужасом крикнула малышка и показала на неё пальцем.

Как же было неловко! Пробормотав запоздавшее «извините», Дина нарочно громко стала пояснять, что это хорошая бабушка, добрая бабушка… Сейчас смешно.

Расположились. Дина – пассажир со стажем. Занесло её на север ещё в конце девяностых, хотелось подработать, ремонт в квартире сделать. Тогда её зарплата на земле была пять долларов, да и то задерживали на несколько месяцев. Сейчас самой не верится – как жили? Когда уезжала, думала, на пару лет… А ничего, помыкалась, правда, вначале, но потом устроилась по специальности, работает учителем начальных классов. В этом году снова были первоклашки. Ребятишки шумные подобрались, неугомонные. Но Дине Андреевне не впервой укрощать, добилась-таки, чтобы на уроках была тишина и внимание, стоило ей только строго посмотреть на бузотёров. К концу учебного года бегали за ней, как утята, смешные такие. Вот выпустит их – и на пенсию. Хорошо, что на севере пенсия у женщин в пятьдесят, правильно это. Дина вздрогнула от резкого пронзительного визга. Кричала девочка.

– Что, что случилось? Родители спокойно:

– Лариса, здесь нельзя кричать.

Лукавые глазки девочки поглядывали на тётю: «Что скажешь?»

Дина отвернулась, лучше не вмешиваться. Но это было только началом. Всю дорогу это несносное дитя доставало всех вокруг: маму, папу, её, Дину, а также проводниц, соседей и даже мальчишку в наушниках на верхней полке. Надо отдать должное, девочка была не по годам смышлёной, но успешно скрывала это глупым безразличным взглядом голубых глаз. Раздражала не активность девочки, а её вредный неуправляемый характер. Иногда папа, жалея жену, забирал дочку и шёл гулять по вагону. Тогда издалека были слышны шум, крики, восклицания пассажиров. Ещё в первый день пути Дина, возмутившись тем, что Лариса стала кулаками бить маму по лицу, попыталась поговорить с маленькой негодницей по-хорошему, но та, не дослушав, убежала к соседнему мальчишке. Ненадолго. Вскоре послышались его плач и окрик родителей:

– Да заберите вы свою девчонку, наконец. Покоя от неё нет!

Родители девочки в споры не вступали, извинялись и забирали своё чадо к себе. Дина уже рассмотрела, что лицо женщины выражало не спокойствие, а какую-то безграничную усталость. Все эти «не хочу», «не буду», швыряние игрушек, постоянные капризы, а главное, неожиданные визги действовали на нервы ужасно, и Дина вдруг поняла, что в аду не черти людей допекают, а вот такой один противный чертёнок.

На третий день Дина встала рано. Весь вагон ещё спал, можно спокойно умыться, а потом смотреть в окно и пить крепкий чай с российским сыром. Хорошо и спокойно! После чая Дина занялась собой, и это тоже был многолетний ритуал: открыла пудреницу с зеркальцем, достала косметичку. Через пару минут её чуть раскосые прозрачные глаза цвета зелёного винограда, очерченные чёрными ресницами, стали колдовскими. Она взяла расчёску и принялась делать начёс. С поезда к своим она сойдёт свежей, красивой, элегантной, как всегда…

Проснулась Лариса, потребовала кашу. Сонная мама сделала ей кашку быстрого приготовления и стала кормить ребёнка. Но маленькая вредина уже кричала: «Не хочу кашу, не хочу, живот болит! Ой-й, ой-ёй-ёй!» Мать молча убрала всё со стола. Но девчонка уже требовала чипсы (живот у неё болит!) и, получив их, со злорадством стала показывать Дине язык: «Что, съела? Вот тебе!»

Дина к тому времени сделала начёс, но волосы ещё не пригладила, не уложила, и они чёрным густым облаком довершили образ. В этот момент маленькая бестия набрала воздух, и Дина вдруг поняла, что сейчас вагон содрогнётся от очередного визга. И тогда, пригвоздив девчонку тяжёлым взглядом, Дина, глядя ей прямо в глаза и чеканя каждое слово, произнесла:

– Ты… знаешь… кто я? – и, дождавшись отрицательного ответа, смотря всё ещё не мигающими глазами, она продолжила: – Я – Баба-яга!

Девочка от ужаса прижалась спиной к маминому животу, ручка её сжимала пакет с чипсами и дрожала.

Дина, не отводя злого взгляда, медленно договорила:

– И если… ты… ещё раз закричишь, Я… ТЕБЯ… – и лязгнула последним словом: —СЪЕМ!!!

До конечной станции никто больше эту девочку не видел и не слышал.

О-о, это целая история, и случилась она давно.

Впервые упоминают о нашем селе ещё в документах восемнадцатого века. В старых записях говорится, что на левом берегу Днестра находится людное село, где живёт около пяти тысяч жителей, есть две паровые мельницы, несколько лавок и базары, ведётся добыча глины.

Кто здесь только не поселился – казаки, молдаване, евреи, украинцы… Предки построили православный храм и две школы – классную и церковно-приходскую, так что наш народ грамоте обучался. В начале прошлого столетия сюда стали переезжать русские – целыми семьями, с ребятишками и немудрёным скарбом. Были они все как на подбор синеглазыми, русыми. Может быть, поэтому, а может, по другой какой причине, место у реки, где они осели, и пляж стали называть Ру́салкой.

На Ру́салке всё и закрутилось.

Жил в то время в нашем селе паренёк по имени Антоша. Мама умерла в ту минуту, когда сынок появился на свет, а Трофим, отец его, помыкался-помыкался да и женился. У новой жены своих детей девять, да дочка родилась, вот бабушка Антошу и забрала к себе. Несладко было мальцу, познал он крайнюю нужду, работать приходилось много – жизнь заставила. Открыл Антон для себя истину: воля и труд – дивные всходы дают. Потому всему научился – и в поле работать, и на винограднике, умел и печку сложить, и обед сварить.

Пошёл пареньку шестнадцатый год. Поднялся Антоша, что молодой дубок: стройный, крепкий, волосы волнами, лицо загорелое, на верхней губе тёмные усики пробиваются, а глаза зелёные – как лист ореховый. Девушки на него стали заглядываться, только он всё отшучивался или, того хуже, внимания не обращал.

Собрался как-то Антоша на Ру́салку на вечерний клёв. Расположился за ивами во-он перед тем поворотом. Кинул донки под другой берег в яму и стал ждать. Лето было жаркое, только ночью и спасение. На речке хорошо – тишина, ни ветерка, ни движения. Уже луна поднялась и спокойно рассматривала село, и плавни, и лес вдалеке. Антоша покусывал травинку и думал, что на неделе снова ему на работу в Одессу идти, к дяде Савве в трактир, хоть в последний раз и зарекался. Зовёт тот его, лишние руки нужны, а у Антоши опыт. Да и денег хорошо бы чуток заработать, ботинки купить – эти малы, и бабушке новую душегрейку не помешает.

Антоша любовался светлым лунным небом и звёздами, рассыпавшимися по всему небосводу. Вдруг его насторожил всплеск, там, у берега, с другой стороны пляжа, где низко склонённые ивы купали в воде свои ветки. Может, сом хвостом? Вот опять. Антон пружинисто вскочил, стал всматриваться. От тёмных деревьев кто-то тихо заскользил к середине реки. И Антон увидел, что это никакой не сом, а девушка! Она плыла в серебряной дорожке, плескаясь в бесконечных волнах реки, то ныряя, то ложась на спину, то подставляя лучам луны своё лицо. Нежный радостный смех зазвучал над водой и отозвался в душе паренька трепетным волнением. «Верно, русалка купается», – подумалось Антоше, и он перекрестился.