Денис Егоров - Веселая стройка

«Что он опять задумал? К чему клонит?» Дэн отрицательно покачал головой.

– Я воспитан в другие времена, и ты слишком молод, чтобы меня понять. И тем более – судить!

– Я вас совсем не собирался…

– Не перебивай! – приказал Коротков и продолжил: – Вы сейчас живёте без цели. Как животные и прочие примитивные организмы. Рабочее время прошло, и ладно… Ты думаешь, я тоже так живу? Нет. Я вечно думаю и не смотрю на часы. Бывает, почти полночь, а я решаю проблему бетона…

«Какой может быть ночью бетон?»

– Тот самый толчок, который мне когда-то дало общество… социалистическое общество… ведёт меня по жизни и принуждает, в свою очередь, толкать вас, – бубнил Коротков с интонацией, напоминающей заклинания. – Если исчезнут люди, подобные мне, общество развалится и деградирует…

«Что за фанатик? Может, он спятил?»

– Только вперёд! Только бежать! Или хотя бы идти! Но не стоять…

– Могу я идти? – пользуясь удобным случаем, осведомился Дэн.

– Иди, – милостиво разрешил Коротков и добавил: – Я к вам приеду… возможно, на днях.

С окончательно испортившимся настроением Дэн поднялся на второй этаж…

Борис Моисеевич сидел в своём кабинете и пил чай с булочками. Дэн вошёл и позавидовал – булочки смотрелись очень аппетитно.

– Ты приехал? Очень хорошо. А я как раз хотел за тобой послать, – сказал Борис Моисеевич, накрывая блюдо с булочками полотенцем. Дэн вздохнул.

– Итак. Имеется ряд вопросов, которые нам нужно обсудить, – директор покопался в бумагах и вытащил блокнот. Заглянул туда и начал: – Во-первых и самое главное… Завтра у тебя на обьекте появятся финские гости. Я, кажется, предупреждал ранее? Очень хорошо. Они приезжают сегодня вечером в город и завтра поутру нагрянут. Я надеюсь, ты подготовишь достойную встречу?

– В смысле? Хлеб-соль и оркестр? – пошутил Дэн.

– Очень хорошо. Но этого, разумеется, не нужно… Требуется просто правильно встретить, показать вашу работу и толково объяснить обстановку. Очень хорошо. И хотелось бы больше чистоты и порядка…

– Это же стройка, а не больница. Какую я вам там чистоту наведу-то? – возмутился Дэн. – А насчёт порядка – дак его сколько хотите. Хоть сами проверяйте!

Борис Моисеевич устало посмотрел на Дэна и привычно сказал:

– Очень хорошо.

Он встал и принялся ходить по кабинету, заложив руки за спину.

– Повторяю: положительная оценка нашей работы, тем более от иностранных гостей, была бы крайне необходима. Не нужно ничего мыть или пылесосить на вашем поле…

Дэн удивлённо разглядывал директора. Он пытался представить, как бригада пылесосит поле, и поражался буйной фантазии руководства.

– … но немного прибраться надо. Чтоб инструменты и материалы были в строгом порядке, рассортированы и складированы! Я слышал, за границей этому придают большое значение… Очень хорошо. И ещё: одежда и внешний вид по возможности опрятнее! Я надеюсь, ты меня понимаешь?

Дэн понимал. Никаких гостей ему совсем не хотелось. И тем более участвовать в показухе. Но возражать он не стал и долго кивал головой. Борис Моисеевич остался очень доволен и перешёл к следующему пункту:

– Вопрос зарплаты. Приближается зарплата, и хотелось бы знать твоё мнение по поводу коэффициента для вашей бригады…

Этот вопрос нуждается в небольшом пояснении.

Дело в том, что с переходом на новые деньги – эстонские кроны – и при быстро меняющихся ценах система зарплаты изменилась. Раньше все имели оклад в зависимости от разряда или должности, а также получали премии по разным случаям. Сумма месячной зарплаты была в основном стабильна. Теперь же сумма менялась каждый месяц в зависимости от выполнения работ и прочих загадочных причин (например, симпатии начальства или просто настроения). Последние месяцы коэффициент был 1,3—1,4. Для наглядности: если оклад рабочего составлял 500 крон в месяц, то он умножался на данную цифру, и получалось 650—700 крон. Коэффициент предлагался прорабом для своей бригады и потом утверждался директором.

– Коэффициент три, – рискнул Дэн.

– Три? – обомлел Борис Моисеевич. – Может, это немного много?

– Нет. Это нормально. Мы сделали большую экономию на бетоне, технике и рабочем времени. Вы сами говорили, не помните? Экономия будет награждена!

– Я, помнится, и правда что-то такое говорил, – вспоминал Борис Моисеевич. – Очень хорошо… Но коэффициент три? Не знаю, не знаю… На всех остальных участках в этом месяце будет полтора. Как же это воспримут остальные рабочие?

– А мне какое дело? Они тоже экономили, как мы?

Борис Моисеевич что-то пометил в блокноте и обьявил:

– Эту тему я обсужу с Коротковым. Думаю, утвердим… Но, может, не три? Скажем, два?.. Я тебе сообщу ответ.

Дэн произнёс небольшую речь о доверии к руководству и упорной работе в крайне трудных условиях. «Слышал бы меня Коротков. Выражаюсь его словами». Борис Моисеевич сделал новые пометки в блокноте и задумался. Дэн устал говорить, и наступила тишина.

– Я не хочу, чтобы возникли разговоры и склоки, – объяснил Борис Моисеевич. – Получите вы, скажем, по полторы тысячи крон на человека. А рабочие других участков – вдвое меньше. Будут шуметь и требовать прибавки. Им же не объяснишь как есть… Я думаю, сделаем иначе. Очень хорошо. Выпишу вам всем премию, как в добрые советские времена. Якобы за выполнение в срок и экономию. И получите её отдельно, не с зарплатой вместе. В другой день… А коэффициент поставим вам, как и остальным, – полтора… Как ты считаешь, дорогой мой?

– Согласен. Нам лишь бы деньги свои получить. А как будет это выглядеть в бумагах, нас не интересует.

– Очень хорошо, – обрадовался директор. – Кстати, ты от меня что-то хотел? Раз сам приехал.

– У нас всё готово, а камень с раствором не везут. Это же безобразие! Сидим и курим. Положение трагическое… – Дэн сгустил краски максимально. По его дальнейшим словам выходило, что чуть ли не судьба всей фирмы висит на волоске. Директор всполошился и бросился к телефону. Он что-то долго и сердито выговаривал в трубку, посматривая в окно, а потом повернулся к Дэну:

– Через пару часов максимум первая машина камня будет уже на обьекте! Очень хорошо. Потом привезёт вам раствора и далее будет возить непрерывно. Думаю, до завтра снабдим вас всем необходимым.

Дэн повеселел: цель была достигнута. Он встал, но Борис Моисеевич достал новые чертежи с фантазиями архитектора. Больше часа ушло на их обсуждение и, в конце концов, голова Дэна пошла кругом. Сославшись на подготовку к завтрашним гостям, он схватил чертежи и выскочил из кабинета. Сел в машину, привёл мысли в порядок и поехал на поле.

Первое, что он увидел ещё с дороги – застывший на краю поля трактор Валентина, который как-то накренился набок с нелепо вытянутым ковшом. Возле него толпились строители. Дэн почуял недоброе.