Сплэтни Прайчэк - Воздушная Ярость

Но я приеду. Обещаю, что обязательно приеду к тебе на эти же выходные. Могилка твоя, наверное, вся заросла, но я отыщу. Сам все почищу и приведу в порядок. Закажу памятник…»

– УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ! – ожили вдруг гигантские громкоговорители, – ОБЪЯВЛЯЕТСЯ РЕГИСТРАЦИЯ НА РЕЙС Д 352…

Борис вздрогнул и, будто, проснулся. Он снова был в аэропорту. Многократно усиленный голос из динамиков объявлял регистрацию на рейс. Его рейс…

И тут с окружающей его реальностью произошла удивительная метаморфоза – всё: и разгорающиеся под потолком плафоны освещения, и голос в репродукторе, и даже само место за столом у парапета – всё стало вдруг донельзя знакомым. Так же, как и тогда оживились в зале ожидания люди. Так же, как и тогда толпа качнулась в направлении регистрационных стоек. Матери стали спешно ловить расшалившихся детей, а мужчины принялись разбирать сомкнутые в единое каре багажные сумки и чемоданы. Так же точно, как и тогда зашелестели лепестки информационного табло, выстраивая буквы и цифры в необходимом порядке:

РЕГИСТРАЦИЯ

РЕЙС Д 352…

Всё-всё-всё было таким же, как и тогда: матовый свет из-под высокого потолка, лестницы, спускающиеся и поднимающиеся по ним люди, голос из динамика, суетная очередь и… даже, стоящая в её хвосте, худощавая рыжая девчонка. Мало того, она ещё и одета была во всё оранжевое, как и тогда. Когда – тогда? Припомнить не представлялось возможным, но такую деталь трудно забыть.

Реальность стала вдруг видимой, словно сквозь воду, по которой бежали волнами беспокойные круги. Почудилось, что и тело стало вдруг непривычно объёмным, чужим – неподвластным и ватным. Кисти рук будто вспухли чрезмерно и отяжелели. Борис, было, глянул на них, но быстро убедился – нет, они не уподобились ладоням Микки Мауса. Тактильная галлюцинация, может быть, имела место, но не более.

Он тяжело задышал – тревога в груди стремительно нарастала. Вот так и, именно так, он уже когда-то садился на этот рейс. Рейс, который завершился катастрофой при заходе самолёта на посадку.

Надо уйти отсюда. Надо выйти на воздух, на улицу. Покурить. Выйти куда угодно, только – выйти, выйти из этого состояния скорее! Борис принялся беспорядочно собираться.

– С Вами всё в порядке? – крикнул из-за стойки бармен. Пусть перед ним уже стояли несколько новых клиентов, однако парень сумел заметить, как побледнел и потерял контроль над собой один из посетителей бара. – Вам не плохо?

– Нет, нет. Я всё. Я ухожу. – Ответил он, дрожащими пальцами застёгивая замки «дипломата», в который перед этим уложил бутылку и пакетик с нарезанным лимоном. «Спокойно. Спокойно. Состояние, когда человеку кажется, будто он заново переживает какое-либо событие, именуется дежавю. И обусловлено оно нарушением атрибуции информации, компилируемой корой головного мозга. Иными словами, обеспечивая рассудочную деятельность личности, нейронная сеть вдруг дает сбой и воспринимает вновь поступившую информацию как архивную, то есть взятую из долговременной памяти».

И всё же, ошеломляющее впечатление произвёл на него этот «сбой». Ошеломляющее…

* * *

Огненный шар Солнца брезгливо погружался в кисельную пелену бурых облаков, растянувшихся по всему горизонту.

– Борт 8—5—0—27, – прозвучал в наушниках голос диспетчера. – Занимайте полосу два-семь.

– Чёрт, – выругался командир, – как минимум, полтонны долой! В наборе придется почти весь Круг делать!

– Я восемьдесят пять-ноль-двадцать семь. Разрешите руление? – запросил «Вышку» второй пилот и с улыбкой повернулся к командиру. – Не повезло нам, Петрович, на «ноль-девятую» вон, японец катит. Как обычно – всё лучшее нашим заморским партнёрам!

Ветер сегодня дул строго боковой, отчего, что для взлёта, что для посадки можно было задействовать оба торца полосы. При таком раскладе им могло «повезти» с направлением в плотном взлётном трафике, но, «как-всегда-чорт-побери», этого не случилось. А значит, выход на курс следования будет сопряжён с проходом всей «коробочки» или Круга – схемы воздушного движения в зоне аэропорта. Да ещё и на взлётном режиме. Для небольшой компании, родившейся из осколка некогда могучего Аэрофлота, и полтонны керосина с рейса стало б приятным подарком!

– 8—5—0—27, руление разрешаю по первой дорожке. Полосу не занимать, о подходе доложить, – снова прозвучало в наушниках.

Звук турбин заметно усилился. Самолет тронулся с места и медленно покатил по бетону. Борис смотрел на красный от закатного солнца пейзаж. Место ему досталось возле прохода и «на волю» приходилось тянуться через пустое среднее кресло и пространство полного мужчины, занявшего место у иллюминатора. Странное наваждение – будто бы он в очередной раз сызнова проживает жизнь – прошло полностью. Осталось лишь навязчивое волнение, которое под контроль взять так и не удавалось.

Самолёт покинул рулёжную дорожку и выкатился на полосу. Красный отсвет лёг на лица, на переборку за спинами пилотов.

– Борт 85—0—27 на Предварительном, полосу два-семь занял, – вступил в диалог с диспетчером второй пилот.

– Восемь-пять-ноль-двадцать семь, занимайте Исполнительный.

Самолёт продолжил движение, пока не замер, заняв позицию точно по центру полосы. Обороты двигателя начали расти.

– Борт 85—0—27 на Исполнительном, – доложил Второй диспетчеру и, уже экипажу: – Показания авиагоризонтов согласованы, метки совмещены, обогрев ППД включен. Я к взлёту готов!

– Навигационные приборы в норме, ТКС согласован, самолет на оси ВПП, курс 267. Штурман к взлёту готов!

– Двигатели прогреты, механизация крыла выпущена, системы и агрегаты включены, табло отказов не горят. Бортинженер к взлёту готов!

Краткие, заученные фразы, скупые отработанные действия – пункт карты контрольных проверок «Перед взлётом», выполнен – можно взлетать.

– Ну, что полетели? – повернул голову командир. – Давай, Юра, проси взлёт.

Самолёт разогнался и по крутой дуге устремился в небо. В иллюминатор было хорошо видно, как стремительно побежала вниз земля, как начали растекаться вширь горизонты. Сугробы далёких хмурых облаков осели, порозовели. Теперь их верхнюю кромку закат красил в удивительный алый цвет.

«Всё, теперь тревоге моей грош цена. Я решился, и ходу назад больше нет, – подумал Борис. – Благослови, Господи…»

Самолет всё ещё набирал высоту, но набор этот уже не был так крут, как вначале. Просидев некоторое время в напряжённой задумчивости, Борис, наконец, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза: «Долетим. С божьей помощью и долетим. Только благослови, Иисусе. Пожалуйста…»

– Вечер добрый, Контроль, я 85—0—27. После взлета под ваше управление. Пересекаю восемь шестьсот в наборе 9—100 на Баженово.