Ирина Лунева - За гранью

© Ирина Лунева, 2017

ISBN 978-5-4485-6120-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Здравствуй – какое мажорное, звонкое, яркое слово. Слово-радость. Радость, которой ты делишься с человеком, говоря ему: «Здравствуй, доброе утро, спокойной ночи», преподносишь на ладонях частицу тепла, света и ждёшь, что он возьмёт её, и тепло окутает вас обоих, завернёт в тонкую пелену взаимности, установив душевный контакт между двумя людьми. А если второй человек не принимает твоё «Здравствуй», тогда тепло этого слова для тебя становится пожирающим огнём. Свет ослепляет и мучает. Протягиваешь руку, чтобы поздороваться, а в ответ тебе руки не подают…, как ты себя чувствуешь после этого? Стоишь с протянутой рукой, будто прося подаяние. Зовёшь человека, а он молчит…

Через время снова зовёшь, а он молчит…, и, хотя чувствуешь, что с этим человеком всё в порядке, зов из твоего сердца, обращённый к нему, не только не умолкает, а набирает силу внутри тебя. Он распирает, заполняет каждую твою клеточку, становится твоей кровеносной системой, доходит до мозга и сводит с ума. Этот зов вызывает галлюцинации, страх, что что-то случилось с дорогим тебе человеком. Подступает комом к горлу и готов обрушиться слезами. И выйдя через слёзы, зов обнаруживает себя.

Твои переживания, увеличенные и накрученные молчанием того, к кому ты обращаешься, становятся реальными: ты начинаешь звонить, стучать, бежать, искать… пока человек не ответит тебе. И всеми своими действиями ты ставишь в неловкое положение и себя, и его. Но не можешь совладать с собой, потому что ты уже не человек, а летящий набат. Ты кричишь: «Ау-у-у!», а отклика нет.

И твоё «ау-у-у» превращается в вопль раненого сердца.

Испуганно звякнувшая СМС успокаивает неистовую бурю сомнений и метаний, оставляя тебя в состоянии опустошённости. Телефонный звонок от него кидает спасительный канат. Ты хватаешься за него, понимая, что связь установлена, энергетическая, невидимая, духовная связь. Вы снова вдвоём, пусть и не рядом. Но рядом там, в энергетическом, информационном поле, чувствуешь человека на расстоянии, его настроение и проблемы.

Проходит время, и снова необходимо это «ау» и ответное «ау», взаимно, говорящие друг другу:

– Я рядом, со мной всё хорошо.

А значит, и у тебя всё хорошо, потому что мы едины, потому что мы вместе.

Ему было любопытно наблюдать за происходящими с ним метаморфозами. Вначале он был семечком, погружённым в мягкую тёплую округлость. Став шариком, стал замечать, как из него растёт голова. Округлость вытягивается, принимая вид туловища, на конце которого появился хвост. Позже хвост раздвоился на две конечности – ноги, и по бокам туловища показались два отростка – руки. В кого он превратился и как он теперь называется – он не знал. Заглянув в себя, увидел, что внутри образуются различные органы: сердце, печень, лёгкие, почки. Удивительно забавное зрелище!

А что снаружи? Снаружи тихо и темно. Ничего интересного. Через время его что-то начало сдавливать. Он упёрся в мягкое ограничение, потолкался. Ощущение сдавленности не прошло. От нарастающего давления он заметался в разные стороны. Тесно. Везде тесно. Ещё сильнее затолкался и провалился в тёмный, склизкий тоннель. Напирающая плотность буквально раздавливала его. Он передвигался толчкообразными движениями, спасаясь от невероятной тесноты. Он старался выбраться из некогда уютного жилища как можно скорее потому, что стало тесно. Охваченный холодом и ярким светом, пронзительно закричал.

«Ребёнок!» Остальное он не расслышал, оглушив себя криком. «Вот кто я! Ребёнок!» – подумал ребёнок и закрыл глаза. Его окутала привычная темнота и, почувствовав, что опускается во что-то мягкое и тёплое, он затих.

Утром распахнул объятья неизведанный мир. Шло время. Малыш рос. Поначалу он исследовал свою колыбель и игрушки в ней. Стучал по подушке, мял одеяло. Затем перелез через кроватку и пополз по комнате. Привлекали всевозможные предметы, хотелось их потрогать, попробовать на вкус. Он поднимался на ножки, брал всё, что попадалось в руки, тянул в рот. Потом задавал взрослым множество вопросов. Он изучал свой дом, и однажды ему стало тесно в его пределах.

Улица встретила новыми знаниями и знакомствами. Детский садик, из которого он вскоре вырос. Школа, где также стало тесно, и он выпорхнул в другое учебное заведение. И его стены он покинул, как и всё остальное, по одной причине: его организму и сознанию становилось тесно. Сердобольная мать прижалась к груди возмужавшего человека. «Прости, мама, но мне надо уходить… за опытом. Здесь тесно». И человек шёл по калейдоскопу жизни. Душа питалась новыми впечатлениями, получала уроки, бунтовала, если на каком-то этапе приходилось задерживаться и проходить непонятое заново. Она рвалась вперёд и влекла за собой своего хозяина. Шло время. Многое испытал и познал человек. Чем-то удивить его было уже сложно. Он знал, что такое любовь и предательство, дружба и вражда. Мог предвидеть ситуацию и поведение людей. Его трудно было обмануть. Он смотрел через призму своих прожитых, насыщенных лет. Чем его можно было увлечь? Ничем! Он прошёл не семь, а семьдесят семь грехов и добродетелей. Много раз падший и вновь восставший.

Человек присел на скамью в парке и поднял голову к небу: «Папа, мама, какое оно огромное! Бесспорно, больше, чем наша планета. А здесь как-то очень тесно».

Человек ослабил на шее галстук…

Приехавшая «Скорая помощь» констатировала смерть.

Ударом в сердце хлопнула входная дверь. …Ушёл… На миг всё окружающее застыло в непонятном испуге. Оцепенение сковало тело и мысли…

Мягкой, пушистой поступью в комнату входит Тишина. Злорадной кошкой она тихо прыгает на колени и сворачивается чёрным клубочком. От неё не исходит ни тепла, ни холода. Она даже не мурлыкает. Она никакая.

Её можно бы скинуть, но не осталось ни сил, ни желания что-либо делать. Подчинившись, я тупо наблюдаю, как Тишина обволакивает меня безволием и вливается в кровь безразличием.

Ничто её не вспугнёт, не остановит её воздействия.

Тишина полностью вытесняет все звуки окружающего мира. В её объятьях я становлюсь тряпичной куклой и, оглушённая безмолвием, погружаюсь в опустошённость.

Она смотрит зелёным, ехидным взглядом, медленно приближается к лицу и, проникая через глаза, растворяет меня на мелкие частицы.