Владимир Козлов - Разбитый калейдоскоп. Современная версия «На дне»

Вовка Макар, – защитник и тромбонист, – умер в психбольнице от белой горячки. Юрка Осипов, – кларнетист и нападающий сидит за убийство в тюрьме. Остался один Орех, которого Павел Алексеевич видал последний раз год назад. Остальные музыкантами не были, но двое из них впоследствии стали хорошими спортсменами и играли за команды мастеров. Славка Оленин, – считавшийся одним из лучших игроков города, спился. Последний раз, Павел его встретил деградированным и оборванным. Он тогда у него попросил на полбуханки хлеба и очень долго извинялся. Усов Виталька, – спалил свой организм стеклоочистителем. Единственные, о ком он знал, что они в норме, – это Лёшка Марков, – главный инженер завода. А так – же Пётр Рогожин начальник крупного цеха этого – же завода.

– Надо будет съездить, на родину, после новоселья. Проведать свою родню, – с друзьями детства встретится, – подумал Павел Алексеевич и перевернул следующую страницу альбома. Следующая фотография была подписана 1966 годом, она была сделана на небольшом речном судне, на фоне родной реки Волги. Это была совместная фотография двух девятых классов.

Тогда завершился учебный год, май припекал не весенними лучами солнца, он с сумасшедшим напором рвался в лето, пытаясь изменить климатический календарь, и это ему удавалось. В городе повсюду распустилась сирень и черёмуха, а ребята уже купались в прохладной волжской воде, или тёплой небольшой речке «Огурец». Александра Викторовна, с 9 «А», и 9 «Б» классами дождавшись последнего звонка, прозвеневшим на линейке колокольчиком, который больше был похож на корабельную рынду, повела ребят на берег Волги. На многолюдном Перевозе, всегда пахло воблой и пивом, и Павлу тогда казалось, что такой запах издавали барыги, торгующие дрожжами и рыбой, а так – же выпивохи и цыгане. Этого люду там было предостаточно, хоть зимой, хоть летом.

Обходя их стороной, ребята спустились вниз к берегу усыпанному галькой, где стояли несколько дебаркадеров и облепивших эти дебаркадеры кочующих цыган.

С голубого дебаркадера учительницу окликнули:

– Саша, проходите по мосткам сюда.

Пожилой мужчина в тельняшке и белой форменной фуражке речника подзывал их рукой.

Зайдя на дебаркадер, морячок расцеловал учительницу в обе щеки, бегло рассматривая учеников.

– Это что – же дочка, все твои будут? – поинтересовался он.

– Мои папа, все мои пушистенькие и пернатые. Привела прокатиться, как мы с тобой договорились в назначенный час, но что – то обещанного судна не вижу.

– Пяток минут подождите, речной трамвайчик вышел от Стрелки и на всех узлах спешит к вам.

– Вы кто капитан будете? – полюбопытствовал белобрысый Серёжка Бобров.

– В прошлом, я был капитаном, водил вон такие суда, – он показал рукой на стоящий на рейде допотопный колёсный пароход «Нахимов», а сегодня работаю шкипером.

– А шкипер главнее капитана? – не отставал от него плохо осведомлённый Бобров.

– Шкипер – это командир несамоходного речного судна, а капитан, командир речного или морского судна, – пояснил он.

Речной трамвайчик пришвартовался к пристани с небольшим опозданием. Школьники успели за это время сбегать в магазин купить батонов и крюшону.

Павла сильная жара допекла до нетерпимости. На крыльце магазина он выпил свой крюшон и хотел выбросить бутылку в кусты, но внезапно чья – то жилистая рука, перехватила его за локоть. Он обернулся, перед ним стояла цыганка средних лет. Красные веки глаз и ярко накрашенные губы придавали вульгарный и неприятный вид её внешности. Смоляные волосы с небольшой проседью были перевязаны зелёной, атласной лентой. Длинная крепдешиновая цветная юбка прикрывала босые ноги.

Она смотрела на Павла с возмущённым лукавством:

– Постой сокол ясный, если разобьёшь этот сосуд, то расколешь своё счастье, отдай мне бутылочку, а дашь Розе монетку, узнаешь свою судьбу. Роза никогда не лгала и сейчас не солжёт, – вытягивала она деньги у мальчика.

Павел всегда неприязненно относился к цыганам и гаданиям их не верил, но в этот миг у него взыгрался любопытный интерес. Он достал из кармана оставшийся гривенник и протянул цыганке.

– Я, гадаю по глазам – продолжала она гипнотизировать его, – В недалёком будущем ты окунёшься в протухший омут. Отмываться долго будешь от смрада, но большим человеком тебе быть! – Дай ещё одну монетку? – попросила она, – я тебе подробно расшифрую сказанные мною слова.

– У меня пусто в кармане, – выпалил он ей и побежал на посадку к прибывшему речному трамвайчику.

Павел, запыхавшись, вбежал на судно, и прошёл на нос, где устроился все ребята. Он присел на сидение рядом с Орехом и Вовкой Смирновым. Трамвайчик отшвартовался от причала. Из местного радиоузла полилась знакомая песня «Шумит волна, звенит струна», песню прервали, и детский девичий голос объявил:

– Здравствуйте уважаемые девятиклассники, вас приветствует на борту нашего судна экипаж Горьковского детского речного пароходства. Разрешите вас поздравить с успешным окончанием учебного года и наступающим праздником «Днём защиты детей» Желаем вам интересной экскурсии по нашей великой, русской реке Волге, и приятного вам всем времяпровождения, – звучало из эфира местного радиоузла речного трамвайчика.

Толкнув Павла, локтем в бок Вовка проговорил:

– Вот здорово, я знаю, что детская железная дорога есть на автозаводе. Они наш детский дом катали, а про пароходство не слышал. Добрая тётка у нас училка, такой нам праздничный сюрприз устроила. Я, ни разу далеко по Волге не ездил, а сегодня шлюзы увидим.

– Мне это не в диковинку, я катался и на двухпалубных и на трёхпалубных теплоходах и шлюзы все, какие стоят в городах на Волге, тоже видал, – ответил Павел.– Я, даже маленьким в капитанской рубке был, за штурвал держался и рулил.

– Тебе везёт, у тебя родители есть, а я дальше пионерского лагеря не ездил никуда, – с горькой обидой произнёс Смирнов.

Павел понял, что его бахвальство задевает Вовку за живое и, начал переводить разговор на другую тему.

– Вовка, а ты, куда поступать будешь после школы?

– Точно ещё не знаю, наверное, на повара пойду учиться, а не получится, тогда устроюсь на рынок. За торговые места плату буду собирать.

– Смирнов, ты бред, какой – то несёшь – встряла в разговор сидевшая сзади Липовская, – это работа, связанная с финансами. Тебя нельзя к деньгам подпускать, по причине того, что ты считаешь как Лобачевский, а во вторых, ты на этой работе будешь помышлять, как обмануть бабушек, торгующих репой да луком. Профессию себе нужно выбирать к чему есть наклонности и к чему душа лежать должна.

– Грамотная нашлась! – тоже мне. Я, разве сказал, что буду обирать бабулек, – я сам обездоленный. Мы с Емелей Пугачёвым иногда ходили им помогать вёдра да корзины с товаром подносить. И денег с них не брали.