Александра Фомина - Магистры креатива

– Что? Вы серьезно? – возмущенно воскликнула Вика, – Вы считаете, что мы должны рассказать абсолютно незнакомым людям, с которыми нам еще, между прочим, предстоит два года вместе учиться, самое травматическое событие в нашей жизни?

– Да, – спокойно кивнул Вячеслав.

– И чем, интересно, это упражнение может нам помочь?

– Вы должны избавиться от всего, что не дает вам жить и писать. Иначе в каждой вашей работе будут торчать длинные уши.

– Что вы имеете ввиду?

– Есть у меня один знакомый писатель. У него весьма интересная сексуальная ориентация. Он любит женщин сильно постарше. Сейчас ему пятьдесят. И его предпочтения видны в каждом его тексте. Как-то я захотел снять по мотивам его книги фильм. Позвонил ему. Он спросил, что именно и как я собираюсь снимать. Я ответил. Он возмущенно завопил, как я смею. И бросил трубку. А потом мне стали названивать его семидесятилетние барышни с угрозами и требованиями оставить их любимого гения в покое. Чтобы с вами не случилось подобного и необходимо это упражнение. Свой жизненный опыт нужно использовать осознанно, а не бессознательно. Может, начнем?

– Все равно, я не согласна, – мотнула головой Вика.

– Ну, соври, придумай историю, если не хочешь говорить правду, – нетерпеливо выкрикнул Влад.

– Соврать у вас, скорее всего, не получится, – отозвался Вячеслав, – Сами увидите почему. Может, начнем? Вы, кстати, не торопитесь? Мы можем задержаться. Кто первый?

Первым вперед вышел Влад и указал на Никиту. Никита вышел и сел напротив.

– Вообще-то я уже рассказывал эту историю. И думал, что она успела несколько выветриться, но, кажется, порох еще остался в пороховницах, – начал вещать Влад, повернувшись к аудитории.

– Без предисловий, – прервал его Вячеслав, – И обращайтесь к человеку, которого вы выбрали. Скажите кто вы, кто он, сколько вам лет.

– Э… Да. Хорошо. Сейчас. Я это я. Меня зовут Влад. Мне пять лет. Передо мной мой друг. Мы с ним и другими ребятами гуляли во дворе. И нечаянно забрели на чужую территорию. Нас встретили двое ребят старше нас. Они схватили моих друзей. Я был самым младшим. И они сказали, что отпустят меня, если я кину в своих друзей песком. «Давай, мелкий», – сказал тогда самый старший из них и кивнул на песочницу. Я наклонился, зачерпнул полную горсть песка, замер. Посмотрел на друзей, на врагов. И кинул песок в друзей.

– Спасибо, следующий, – кивнул Вячеслав. Влад сел на свое место.

– Выбирайте, – повернулся преподаватель к Никите. Он провел взглядом по лицам и остановился на Алисе.

– Можно вас? – чуть улыбнулся он. Алиса встала и села напротив. Никита спокойно и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Меня зовут Никита. Мне двенадцать, передо мной моя мама. Журналистка. Мы в Пакистане. В тот день мы шли по улице и на обочине, на какой-то грязной, драной подстилке валялся полуголый, оборванный калека. Именно валялся. Как неодушевленный предмет, выброшенная, больше ненужная вещь. Там было много таких. Мама остановилась, сказала мне подождать, сняла с шеи фотоаппарат и сделала несколько снимков. «Давай. Скорее. У меня сроки», – заявила она, закончив, и быстро пошла вперед. А я просто замер посреди улицы. Она обернулась с этим своим вечным нетерпеливым видом. Я спросил, «как она может». А она даже не поняла вопроса. «Это моя работа. Кто-то же должен им помогать». «Но ты же не помогаешь!», – воскликнул тогда я. Ты считаешь, твоя задача – показать голодного, а не дать ему кусок хлеба. Я тогда решил накормить всех голодных. А потом понял – не поможет ни то, ни другое. Ты считаешь меня бестолковым балбесом. А мне тебя просто жаль.

Никита замолчал, слегка улыбнулся и пересел на свое место. Алиса проводила его взглядом.

– А история обязательно должна быть из детства? – спросила она у Вячеслав.

– Нет, не важно, когда произошло событие, важно, как оно вас изменило, – ответил преподаватель, – Моя жизнь, например, переломилась вследствие определенных происшествий уже ближе к тридцати. Рассказывайте что сочтете нужным.

– Хорошо, – Алиса кивнула Свете, – Давай ты.

Света встала и села напротив.

– Тебя зовут Вита. Ты моя подруга. Теперь бывшая, – начала Алиса, – Мы знакомы чуть больше года, виделись примерно раз в два месяца – ты жила в Питере, но стала самым близким мне человеком. Этой весной ты познакомила меня с другой своей подругой. Она лесбиянка. А потом ты предложила мне заняться сексом. Типа, «давай попробуем». Я отказалась. Я думала, что ты просто дуришь, волнуешься перед переездом в Китай, ты уезжала на год учить китайский. Но я тоже уезжала, в Москву, и наоборот, была счастлива. А потом выяснилось, что ты весь год мне врала обо всем. Ты встречалась с той девушкой. Два с половиной года. И ты хотела изменить ей со мной.

Алисин подбородок начал дрожать. Не плакать. Не плакать прилюдно, – приказала она себе.

– Ладно я, но как ты могла поступить так с Олей! Она уже пыталась покончить с собой из-за любви. После этого я с тобой больше не разговаривала.

Алиса закончила и только снова сев на свое место вновь четко увидела аудиторию. Вокруг была пронзительная тишина, прорезаемая одиноким голосом. Коллективный психоанализ продолжался. Света рассказывала свою историю Роману.

– Меня зовут Света. Это было во время моей учебы в университете. В предыдущем. Передо мной сидит мой преподаватель. Я отвечала у доски, рассказывала об удивительном примере бескорыстного сотворчества, когда люди ставили чистое искусство выше чистой прибыли. А вы прервали меня и заявили: «Да что вы говорите? А я полагал, что у вас доклад по предмету, который мы изучаем. По экономике, если вы помните». И одногруппники рассмеялись. А я не могла поверить, что вы можете говорить о самых настоящих, глубоких творческих порывах с таким ехидным превосходством.

Света села на свое место.

– Мне нужен представитель мужского пола, поэтому… – Роман указал на Влада. Влад вновь вышел вперед.

– Передо мной мой дедушка, – начал Роман, – Когда мне было пять, ты ушел от бабушки к другой женщине. Она жила в том же дворе. И, естественно, я тебя видел, когда гулял во дворе. Я хотел поздороваться, познакомить тебя со своими друзьями. Я кричал тебе: «Дедушка, дедушка!» А ты даже не повернул голову в мою сторону. Как будто не видел меня. А когда я спросил у родителей, почему ты так поступил, они сказали, что ты просто стесняешься. Стеснительный дедушка.

Роман и Влад сели на свои места. Вячеслав осмотрел аудиторию и остановил взгляд на Вике. Она не выходила до последнего. В аудитории уже не было слышно ни шороха бумаги, ни скрипа передвигаемого стула, ни стука ручки, брошенной на стол. Многие даже не особенно дышали.

– Так, остался один человек. Вперед, – обратился Вячеслав к Вике. Она встала и вышла вперед.