Наум Вайман - Новая эра. Часть вторая

11.2

– Ну что, поедем в гостиницу?

– Но мы же решили, что не поедем. А ты хочешь?

– Хочу. Но, раз решили…

– И потом мне сегодня надо к пяти вернуться.

– Ну, до пяти можно кое-что успеть… Ладно. Тогда поедем в парк, в Рамат Гане? Можно даже в русский музей сходить, там рядом.

– Нет, в музей не хочется.

– Несовпадения по фазе по всему фронту.

– Знаешь, я уже хочу. А ты правда хочешь?

– Правда.

– Тогда поехали. А то какие-то несовпадения по фазе…

Удовлетворилась – раздухарилась.

– Девки-бляди, девки-бляди оторвали хуй у дяди. А дальше как, знаешь? Дядя плачет и кричит, хуй по воздуху летит, ха-ха-ха!

Положила голову мне на грудь.

– Сколько здесь теток валялось…

– Да, народ любит это место.

От Мерлина:

Когда-то читал Деррида, теперь ничего не читаю. Пишу о Совке и сочиняю философию. Можно сказать так: моя область – философия Совка.

Успехов

Валерий

13.2. От Зуса:

Я так и не переночевал в Гефсиманском саду – так страшно кричат муэдзины.

Я пытаюсь понять этих охламонов в Израиле: как это можно – никакой информации на сайтах, какие-то не те номера, консулат гонит фуфло.

Но, видимо, ты прав, эти массовики-затейники перенесли поэтический фестиваль на 2002 год, очевидно в связи с интифадой.

Вот это позор, ужас.

Но книжная ярмарка в Здании Национального Конгресса состоится вроде бы (?) и мы приезжаем!

Книжную ярмарку тоже перенесли

Наум

Утром поработал на славу. Жена смеется колокольчиком

– Ой, чой то я, как дура, смеюсь. Все эндорфины выскочили.

Пишу «письма о героизме» и в перерывах заглядываю в телевизор: страшный теракт рядом с нами, напротив Азура, автобус врезался в толпу ожидающих, девять убитых, десятки раненых… И никакой реакции. Тотальная импотенция.

От Л:

А чем ты занимаешься в каникулы, кроме ебаных рекордов?

Пишу о героизме…

15.2. Дождь. Читаю Плотина. За окном дрожат под дождем «анютины глазки», посаженные моей веселой женой, несколько желтых и один бархатно-синий с белыми разводами, как драгоценная бабочка. Дождь усилился, потемнело. Вчера навещали сына в тюрьме. У ворот суета издерганных и жалких посетителей, неорганизованность, израильский «балаган». И как-то очень неуютно и унизительно чувствовать себя внутри всего этого. И ни одного «светлого» лица, какие-то упыри, уродцы, межеумки. Ночью позвонил Альперович: они за нас беспокоятся. Он де чувствует безысходность ситуации и понимает, каково нам. Жена разговаривала с ним. Я вроде как спал.

Утром Р позвонила. У нее опять голос пропал. Сказал, что скучаю, что родная и любимая. «Я тоже скучаю» – просипела.

17.2

Наум, привет!

Позвонил мне сегодня Миша, уже из дома: оказывается, телефон ему поставили несколько недель назад, но он, по его словам, не звонил, потому что «потерял очень много сил» на получение паспорта, вставку окон и установку телефона и только теперь начинает восстанавливаться. Позвонил он мне в том числе и для того, чтобы узнать твой номер (т.к. телефонная книжка сгорела). Я сказал, что телефона не знаю, т.к. общаюсь по E-mail’у, и пообещал, что сразу же сообщу тебе, что телефон у Миши работает; боюсь, что я как бы за тебя пообещал, что ты ему сразу позвонишь: извини, так уж получилось.

Адорно я еще не скинул, так что рассказывать не о чем; даже ничего не читаю. Заказы получил и надеюсь выполнить к концу недели.

Правильно ли мне послышалось в новостях, что теракт (когда автобус врезался в группу солдат) произошел в вашем Холоне? Как сын? Как вообще обстановка?

Всегда твой

Матвей

Матвей, привет!

Мише я позвоню (никакой «ошибки» ты не совершил). Теракт действительно был в нашем районе. Обстановка? Барак и Перес будут в коалиции с Шароном. Лебедь, рак и щука. Барак сделал свой очередной «кульбит» и решил, что ради «безопасности страны» он остается на посту. Даже «левые» взвыли от такой наглости. Они теперь эту парочку (Барака-Переса, друг друга ненавидящих) называют «хатран и загзеган», «крот и крутила». А пока они формируют свое говеное правительство, арабчата совсем распоясались, и на севере стреляют через границу (вчера убили солдата), из Газы уже минометами пуляют, и никто не чешется, да и правительства еще нет. То бишь есть временное, но оно не берет на себя ответственность…

Сын выходит только в начале марта, отсидел два месяца чистоганом. Настроение бодрое. Когда выйдет, расскажу про тюрьму.

– А почему не спрашиваешь, сколько раз я кончила?

– Сколько же?

– Много. Не помню. А в первый раз помню.

– Ну, сколько в первый раз?

– Три. Вообще, первый помню. … Ты на меня смотришь, и у меня сразу… голова кругом, и я опять тебя хочу. … А тебе жена теплую ванну не делает?

– Теплую ванну?

– Ну ты чо? Тест на любовницу.

– ?

– Если яйца всплывают, значит у бабы был, ха-ха-ха! … Ты очень похож на моего отца, это меня сразу поразило, нет, не внешне, а по характеру, даже по каким-то жестам…

22.2. От Л: Ты куда пропал? Все в порядке?

Был 3 дня в больнице, сняли с корта… Хорошо, что не с бабы…

Надо сделать пару проверок, а пока – дома

Что было? Сердце забилось…

23.2. От Л:

ну ты даешь, допрыгался… а какие проверки надо делать? Тебе подключали монитор на сутки? Были ли повторные сердцебиения, какова e.k.g?

Монитор не подключали, но хотели, на e.k.g. есть какие-то изменения, но они не могут понять их (и степень опасности). Повторного не было.

Определили все это как «параксиальную тахикардию». Велели сделать две проверки, после которых только будет ясно, что собственно было и с чем это едят. Проверку (главную, что-то вроде сердечной картографии) назначили на 14 марта. До показаний этих проверок велели «тихо сидеть», на работу не ходить и т. д. Чувствую я себя, откровенно говоря, неуверенно, все что-то кажется… Оно, конечно, мнительность, но, боюсь, что не только. Может, посидев дома несколько дней отойду, не знаю. Но все эти подробности я излагаю к тому, что если другие обстоятельства позволяют, с «нашей» (нашей с тобой) точки зрения было бы лучше, если бы ты визит отложила. Это не просьба, и не пожелание, просто я боюсь, что наша встреча из-за этого будет, мягко выражаясь, «скомканной». В общем, ты же понимаешь, что когда у человека что-то внутри не в порядке, он на этом сосредоточен, хочет он этого или нет, ну и, соответственно, нормальная жизнь как-то «отступает»… Пойми меня правильно, я очень хочу тебя видеть, но боюсь, что ты пролетишь тысячи километров, а я буду… несколько «рассеян» (оставляю за тобой возможность иронического замечания: «не впервой»).

Не знаю, что еще сказать. А кроме всего этого – целую.