Ксей Бо - Утро приходит всегда. Билет на полфильма

Вошла… Какая непосредственность… Вздернутый подбородок, взгляд королевы – будто для неё здесь никого нет. Не села, нет, именно ПРИСЕЛА. И остальные для неё действительно исчезли – она полностью растворилась в музыке, звучащей из наушников. Изредка, будто вспомнив что-то приятное, мило улыбалась, прикусывая при этом нижнюю губу – создавалось впечатление, что не хочет показывать свою безумно красивую улыбку тем, кто за ней наблюдает. А то, что наблюдают – вне сомнений. Однако неземной, уже играющий озорными искорками в черных глазах взгляд её, выдал безупречное расположение духа. Прикрывает глаза. Дремлет. Порой хмурит брови, видимо не совсем удовлетворившись следующей композицией, и, очнувшись от дремоты, ищет в плейере ту, что нужна. Снова уходит в себя, все же даря наблюдателям блаженный изгиб губ. Ровно покачивается в такт вагону. Четвертое естество, которое можно созерцать вечно. Меня бы устроило, если она ещё и станцевала, но есть, что есть.

– Станция «Метро Выхино».

Вышел. Совсем немного времени понадобилось мне, чтобы добраться до дома, в котором Варлам снимал уютную двухкомнатную квартирку. Её окна выходят на проезжую часть – огромный минус, когда пытаешься уснуть – шум проезжающих авто заставляет подпрыгивать над кроватью. Но это ни разу не помешало провести здесь множество вечеров, врезавшихся в память. Я взбежал на четвёртый этаж и нажал на кнопку звонка несколько раз без остановки. Когда ты находишься по ту сторону двери, это безумно раздражает. В данном случае я сделал это нарочно – Варлам точно поймёт, кто пришёл.

Через мгновение входная дверь открылась и передо мной, сияя пьяной улыбкой, возник голубоглазый блондин Варлам.

– Наконец-то, бородач приехал!

– Варлам! День добрый, блядское убожище!

– Проходи, можешь не разуваться… Шучу, скидывай свои тапки, иначе полы мыть будешь!

– Сударь, вы так любезны, ни одна царская особа не удостаивалась такого приёма, как я!

– Кончай пиздеть, проходи на кухню, говно!

Обменявшись любезностями, мы последовали на кухню, где Виталик – друг детства Варлама, затем – однокурсник, уже разлил всем виски. Ну, понеслась! Самое приятное – никогда не знаешь, чем заканчиваются подобные застолья. От сладостного предвкушения в голове зазвучала Токката и фуга ре-минор для органа Баха.

– Присаживайтесь, гости дорогие! Угощайтесь, хлеб-соль – всё для вас! «Хлеб-соль» – неаккуратно нарезанные огурцы и помидоры, несколько кусочков колбасы, сыра, четыре запечённые куриные голени и пачка вишнёвого сока. Я бы сказал, достаточно богато.

– Ну, рассказывай, Варламыч, как и что! Чем промышляем, за чей счёт банкет и почём нынче килограмм сахара!!?

– Эх, Бородач! Ты как всегда! Да что рассказывать, Алекс, всё потихоньку-помаленьку, на хлеб с маслицем хватает, да вот побороться за них приходится… Встрял я немного…

– Неужто поцарапался, а на зелёнку не наскрёб ещё?

– Да не, то в прошлом месяце было, – Варлам подхватил мою шутку, – только вот дело не в зелёнке, а в зелени…

– Серьёзное что-то?

– Как сказать… С работы, если разберутся, точно попрут. Помнишь заказ мой в Ростове? Так вот… Нехило я развернулся… Если коротко – подрядчика я там своего нашёл, неофициально. Дельный парень, работал уже с ним. Так вот, я в обход их конторы хотел заплатить ему наличкой, из своих… Хотел и сделал. Думал, свои отдам, естественно, не столько, сколько наша контора бы его конторе заплатила, только Серёга лишь процент бы имел, небольшой, остальное – конторе. А он смекнул, что от меня лично «налом» больше получит, да и согласился… Всё красиво выходило. Сначала. Все в плюсе, работа выполнена – гуляй, Вася! А тут на тебе – звонит Андрей, начальник мой, да и говорит: «Варлам, молодец, мол, проект в порядке, но есть момент – по „безналу“ на их счёт придётся переводить, денег не жди, договаривайся, что чуть позже „бабло“ получите, верха зажали наличку, типа нет её, со счета на счет перекинем, но не сразу». Тут и осел – это значит, реквизиты Серёгиной конторы подавай, а контора его и слыхом не слыхивала, что кому-то какую-то работу выполняла… В общем, и Серёга попал, и я попал. Деньги розданы, я своей «зарплаты» жду, уже и отчёты готовы по накладным… Суть такова – если наличкой наши не согласятся отдавать, как и было договорено, то я и того, что Серёге отдал лишусь, и работы лишусь… Клоака.

– Дааа, махинатор! Мало разбираюсь в ваших делах, но, чувствую, действительно в попку ты угодил… Признаться, не знаю, что и советовать, Варлам…

– Да что ты мне посоветуешь!? Сам виноват. На каждую хитрую жопу свой болт всегда имеется… Ты лучше расскажи, твои как дела?

– Мои дела… По сравнению с тобой – шикарно живу! А проблемы на работе – так, знаешь, задница, но в шёлковой оборочке! Разберусь, и говорить не хочется…

Я глянул на настенные часы, вспомнив, что к пяти часам меня ждут. Но часы оказались в точности, как и мои – единственное действие, которое они выполняли – то это ВИСЕЛИ. Наручные часы, всё же, шли, и стрелки их успели доскакать до цифры «Три». В принципе, я уже должен был собираться на встречу с Оксаной, обдумывая в голове гениальную идею выхода из моей хреновенькой ситуации.

– Короче, не трогаем работу, без этого тошно, давай лучше дела душевные обсудим! Как у тебя с идеальной женщиной обстоит вопрос?

– Варлам, Варлам! Ты же знаешь, времена меняются, люди – нет. Она ревнует, бесится, а я… Я ничего не чувствую, брат. Всё чуда жду какого-то, надеюсь, может, проснётся во мне что-то. Почти каждый день вижу её на работе, улыбчивая, красивая… Не пойму, чего мне не хватает. Всё бы отдал, чтобы чувства к ней снова появились. Лучше неё не сыскать. Молчу уже про внешность – красотка! Добрая, всё понимает, характер золотой – ни слова поперек не скажет. Любит меня. Чего ищу – непонятно.

Наши ёмкости в очередной раз наполняются горячительным, минуты так же продолжают ход.

– Как конь скаковой – всё бегу, бегу, пыль пускаю, шум-гам-и снова финиш без победы. И я люблю её, конечно, но… Не то всё. Радости от нахождения вместе нет, понимаешь? Нет, не понимаешь. Я и сам ни черта не понимаю. Бывает, сижу дома – скукота, хоть стул грызи. Думаю: «Вот сидела бы она рядом, ничего не говорила б даже, просто сидела – и на душе спокойней стало!» И чуть что случись – к ней, всегда выслушает, теплее становится. Или перебухаешь, прошарахаешься где-то, чувствуешь себя дерьмом, всё вокруг-тьма кромешная, и мысли к ней возвращаются, её бы рядом и – спокойствие. Только… Начинаем больше положенного вместе находиться – и всё, будто второй Я просыпается. Злить начинает, бесить, ощущение – глаза б мои её не видели. А ведь не так это. Пусть видят. И отпустить не могу – боюсь, и с ней не получается. Как пёс на сене. А ей жить нужно, детей рожать.