Яна Дворецкая - Нелюбовь. Плохо вместе, плохо порознь

Она вышла на крыльцо, солнце уже почти спряталось, лишь небо окрасилось розоватым цветом, по истине неземной пейзаж для земного буднего вечера, она запахнула модное твидовое пальтишко в клетку и направилась в соседний с работой магазин. Лишь только она взяла корзину для товаров, как раздался звонок мобильника.

– Алё, Люсьена, ну что ты там? – услышала она голос благоверного.

– Я в магазине, – прошипела она. – Скоро буду. Собирайся. К полдевятому должны успеть, Рогожины мне уже звонили, просили не опаздывать, Павлу завтра в рейс, надо спать лечь пораньше.

Рогожины – друзья семьи. Точнее, её подруга Анюта, вечно беременная, с мужем Павлом, дальнобойщиком-примерным семьянином. Люде не терпелось посоветоваться с той про беременность. С недавних пор годы взяли своё, и она решила завести ребенка. К беременности она подходила, как и ко всему, весьма ответственно.

– Ну да помню я, Люсь, ну чё ты в самом деле. Мы тут просто немного посидели с коллегой после работы. Вискарика навернули. Ты приходи, плеснём и тебе. Зараз настроение поднимешь и перестанешь быть такой сукой, – в трубке раздался гомерический смех и, если бы только Юры, смеялся с громкостью пожарной сирены и его коллега.

Ладно, приду, посижу с вами недолго и поедем на такси, – недовольно буркнула Люсьена. И кинула пачку котлет-полуфабрикатов в корзину.

Машина ждала её недалеко от этого пятачка, где работала и покупала еду Люда. Она погрузила сумку и прыгнула за руль, предварительно, переодев легкие чешки. Машина старая, отечественная, внутри чисто, никаких лишних вещей и даже подушечка под спину на заднем сидении имеется. Видно, что машина женская. Она в самом деле была женская, женская даже в содержании и уходе. Ведь свою машину Люда мыла сама. Муж запрещал ей тратить много денег на мойку, поэтому пользовалась она самообслуживанием. Намывала машину из шланга в своих сапожках из тонкой итальянской кожи. К слову, даже там возможности найти достойного мужчину не было совершенно никакой. Возможно, Люда выглядела всегда очень замученной, печать жертвенности во имя любви уже исказила её лицо и цвет его, испорченный сигаретами и долгими ночами в слезах в обнимку с подушкой, уже был ближе к серой гамме. Возможно, Люда сама не замечала знаки внимания, не желая видеть то, чего жутко боялась. Да и зачем ей кто-то? Юра неидеален. Да, пьет. Да, кодируют они его раз в три месяца. Да, побивает. «Ну а что, редкое ли это явление», – частенько вопрошает про себя Люся. «Да и кому я еще нужна. Тряпка и уродка», – подумала она словами мужа.

Вот и подъезд. Тут находится её личная однокомнатная квартирка с первоклассным ремонтом, которую она получила, разменяв старую большую просторную трешку с бывшим мужем, который, напившись в очередной раз до чертиков, чуть не задушил её в припадке ревности. Теперь уже нет его. «Спился алкаш, замерз на крыльце», – припомнила она события недавнего прошлого, пока поднималась на седьмой этаж. – «Так ему и надо». Предыдущий муж Люды пил похлеще нынешнего, поэтому Юрий, по ее меркам, был просто мужчиной, выпивающем по праздникам. Но пить ему, как говорится, было совсем нельзя.

– Оо, гляньте, пришла, мамзель. Ну прошу к нашему шалашу, – красное разлюбезное лицо подплыло ко входу. – Ну ты долго, стакан тебя ждет. Присядь к нам. Юрий пригласил её к импровизированному столу, на котором стояла почти пустая бутылка Red Label, заботливо нарезан пармезан, пару кусочков докторской колбаски скромно уютились на блюдце. Люда прошла в кухню, поставила пакет с продуктами, осмотрелась. За столом сидел мужчина лет 55, с лысиной в центре головы и буйной растительностью по бокам. Глаз мутный. Совершенно точно, человек устал, и уж совсем ясно, наученный горьким опытом долгого брака, опасался неминуемого бабского протеста на несанкционированную посиделку. Хоть даже и с коллегой. Хоть и с почти рабочими беседами, многочисленными идеями по переустройству государства и системы, где служили свою службу бравые мужи государства российского.

Присаживаться к нем ей как-то сразу расхотелось. Муж слишком пьян, чтобы идти в гости. Павел завтра в рейс, к чему им такой гость. Юра на ногах держался, но манера поведения уже неотвратимо его выдавала.

– Мы тут вот диван собирали. Новый. Который ты купила, – чеканил он слово за словом. – Ну вот, там как-то всё хреново в инструкции написано, мы тут вот дернули, а он сломался. Слышь, жена. Сломался. Бл*дский диван. Ну и вещь ты блин заказала. Сразу видно – баба, дура, – обернулся он к коллеге и тот сочувственно потупил скромный взгляд.

– Сломали? Молодцы, – сил ругаться с ним у Люды не было. И обычно ничем это не заканчивалось, разве что порой дракой, а потом слезами в туалете. Сейчас она сжала плотно губы и пошла одеваться. Поеду одна, поспрашиваю про зачатие. Вопрос беременности волновал её сильнее, чем вопрос совместной жизни с человеком перед ней. Этот уже третий муж на её счету, очередной алкаш, но хоть работает. Да и когда не пьет, ласковый до невозможности, объятия жаркие. «Просто он меня так любит. У него такие представления о любви. Это всё весьма индивидуально», – вспоминала она строки недавно прочитанной книги про любовь и это её утешало до нового запоя и ссоры.

– Эй, жена, в чем мне идти? Погладь мне брюки. И Ваське пройдись утюжком, ему к бабе сейчас на квартиру ехать, – игриво заметил красный, как рак, Юрий и посмотрел хитро на того самого героя-любовника Ваську. Последний уже расстегнул ремень и штаны свалились на пол, как две шторы, обнажив тощие волосатые ноги с мертвенно-бледной кожей.

– Совсем уже вы что ли? – развернулась Люда. – Я попрошу вас покинуть мою квартиру. Отрезала она. Василий понял всё с первого раза. Быстро, как бывало еще на учениях в армии, подхватил штаны, и скрылся за дверью в общий коридор.

«Ну что ж, одного урода меньше», – подумала она. – «Осталось только прибраться и поеду».

Юрия эта сцена возмутила невероятно. Покраснев до оттенков спелой малины, он направился к жене.

– Ты что тут устраиваешь? Жалко человеку костюм погладить? – он преградил ей дорогу на кухню. Люда зыркнула на него хищно.

– Допился? Мы никуда не едем. Точнее, ты никуда не едешь. Ты напился уже как свинья, оставайся дома, приведи кухню в порядок. Я закину тебе фарш с картошкой сготовиться, сама поеду к Ане, у меня к ней срочное дело.

– Чё? Я еду тоже, гладь футболку, – кинул он ей снятую с тела потную футболку. – Кстати, это, мы диван разбабахали. Инструкция говно, – недовольно покривился он.

– Я слышала уже. Сломали. Я потратила шестьдесят тысяч. Ты ничего не ценишь, ты свинья. Ты живешь тут, ни гвоздя не прибил, только крушишь всё, приводишь тут бомжей каких-то, – восклицала Люда посреди коридора. Держаться сил уже не было. Диван она выбирала долго и с большой скрупулезностью. Любит она, когда красиво, но теперь с диваном придется попрощаться, а, может, еще отремонтируют, она вызовет, организует.