Паратиков Павел - Шаг на пути к небу. Роман

Вдоль всей опушки леса простирались окопы, в которых сидела пехота. Взору вышедших на рубеж танкистов открылась панорама боя. Всё поле перед траншеями было изрыто воронками. Метрах в двухстах начиналась простреливаемая зона. Она была покрыта трупами, лежавшими между горящих танков. Батальон Михайлова уже вступил в бой. Было видно, как загорелись ещё несколько его машин. К танку Стрельникова подбежал пехотный комбат.

– Майор, выступай, я подниму батальон следом за тобой, – заорал он, пытаясь перекричать рёв моторов.

– Понял, давай, – ответил он, и закрыл за собой люк.

Головной танк комбата, заревев, рванул с места. Бронетанковый батальон Стрельникова пошёл в свою первую в жизни атаку. За ним из окопов поднялась пехота. Машины, вздымая клубы пыли и дыма, быстро рассредоточились, и, заняв свои боевые порядки, как на учениях, рванули вперёд. Пехотинцы побежали следом, прячась за бронёй, от свистящих кругом пуль и осколков. Каждый из танкистов знал, что в задачу танков Т – 26 входило быстрое преодоление простреливаемой зоны, и выход на рубеж обороны противника, с целью уничтожения артиллерийских точек и живой силы пулемётным огнём. Много раз они отрабатывали этот манёвр на полигоне, и практически все получали за этот приём оценку отлично. Но в реальном бою всё оказалось по-другому. Не смотря на то, что атаки непрерывно продолжались уже около трёх часов, оборона японцев всё ещё была сильна.

Первые несколько сот метров преодолели без потерь, пока самураи были заняты передовым отрядом Михайлова. Но вскоре, на наступающих обрушился ураганный огонь. Несколько машин на полном ходу загорелись, и встали, как вкопанные. Стремясь побыстрее пролететь это поле, превратившееся в месиво, танки, как по команде, усилили ход. Пехота начала отставать и залегла, под кинжальным огнём.

– Вот же сукины дети, – выругался пехотный комбат, наблюдавший за атакой со своего НП. – А ну, вперёд, – заорал он на своего ординарца, – поднять их. Тот послушно выскочил из окопа, и, пригибаясь, побежал к залегшему батальону. Комбат наблюдал за ним в бинокль. Добежав, он несколько раз выстрелил в воздух из пистолета.

– Встать, – заорал он, срывая голос до хрипоты. – За мной, за Родину, в атаку.

Солдаты, видя, что командир стоит перед ними в полный рост, поднялись и побежали за ним. Через метров сто он упал, неуклюже вскинув руки, и замер. Поредевший батальон, пробежав ещё с десяток метров, опять залёг.

На поле горели уже двенадцать танков из рот Савельева и Беспалова, Михайлов брал на себя левый фланг. Стремительная атака поднятой пехоты, и активные действия Михайловских танков, прорвавшихся на левофланговую батарею, дали возможность Стрельникову добраться до вражеских окопов. Непрерывно стреляя из пулемётов, он на полном ходу налетел на японскую пушку, которая пыталась взять его на прямую наводку. Раскурочив её гусеницами, комбат расстрелял из пулемёта разбегающихся в стороны артиллеристов. По броне звенели, как горох, пули. Командирский танк начал двигаться к траншее, чтобы зачистить её. В этот момент, в ушах у Стрельникова, зазвенело и стихло…

Успев выпустить из своего укрытия по его машине снаряд, соседняя батарея была уничтожена подоспевшим Савельевым. Михайлов добивал левофланговые батареи. Японцы, с боем, отступили на вторую линию обороны. Майора достали из горящего танка, из его ушей текла кровь, весь остальной экипаж погиб. Пехота, подгоняемая своим комбатом, заняла захваченные траншеи, очищая их от трупов.

– Связь, мне нужна связь, – прокричал Стрельников, держась за голову, не слыша своего голоса.

– Сейчас, будет связь, – ответил Савельев.

– Сколько машин осталось? – спросил у него комбат.

– Пять. – Старлей грустно опустил голову.

– Я не слышу, громче говори.

– Пять, – ещё раз прокричал тот, показывая на пальцах.

– Беспалов где?

– Там остался гореть, – показал он рукой в сторону дымившегося на поле батальона.

– Доложи о потерях полковнику.

– Есть.

Через минуту к ним подошёл пехотный комбат.

– Есть связь. – Ротный подошёл к аппарату.

– Товарищ полковник, докладывает старший лейтенант Савельев.

– Савельев? А где Стрельников? – прокричал в трубку Уханов.

– Товарищ майор ранен.

– Хорошо, докладывайте.

– Товарищ полковник, в ходе атаки потеряно семнадцать танков. Первая линия обороны взята. Для дальнейшего продвижения нужно подкрепление.

– Будет подкрепление. Сейчас они пойдут в контратаку, занимайте оборону и держитесь.

– Есть занять оборону и держаться. – Савельев передал приказ комбату.

– Распредели все танки вдоль окопов, через двести метров, – распорядился Стрельников. – Нужно продержаться, пока не подвезут горючку.

– Слушаюсь.

В течении часа японцы несколько раз предпринимали попытки контратаки. Занявшие их позиции, поредевшие батальоны сдерживали их остервенелый натиск.

На позиции подоспела заправка. Командир первой роты Ермолов, заполнив баки, послал посыльного к Уханову, получить распоряжения. От полковника поступила команда срочно выдвигаться на высоту. С посыльным со штаба прибыла рота пехоты. Погрузив её на броню, Ермолов повёл своё подразделение к своим. Они двигались по полю, по которому два часа назад шёл в атаку их батальон. Похоронные команды шныряли туда и сюда, собирая убитых в кучи. Их грузили на телеги, и вывозили с поля боя. Среди них виднелись трупы в танкистских комбинезонах. Кругом стояли подбитые танки. Запах гари наполнял воздух. Сердце Арсения сжалось при виде этой картины.

– «Да тут весь батальон остался», – подумал он. Там, где похоронщики ещё не успели поработать, из башни, завалившись, вниз головой, свисало обгоревшее тело. Всё это значительно отличалось от полигонных учений. Где-то вдалеке, вокруг танка, бегали фигуры. Во время боя у них прямым попаданием, снесло часть гусеницы. Экипаж не покинул машину, а продолжал поддерживать огнём наступающих. После завершения успешной атаки, они разобрали гусеницу, у рядом стоящего, подбитого танка, и ремонтировали свою.

– Мы скоро вас догоним, – крикнул сержант, проезжающей мимо них колонне.

– Какие молодцы, – подумал Сенька, – после такого боя каждая машина на счету.

Они прибыли на высоту. Следом за ними пришли грузовики с топливом. Стрельников уже оклемался после лёгкой контузии, и давал распоряжения. Комбат дал команду Ермолову построить весь личный состав. Через пятнадцать минут все стояли в строю.

– Товарищи красноармейцы! – начал он, в своей торжественной манере.

– Ценой больших потерь, и жизней наших товарищей, мы выбили врага с нашей земли, но не окончательно. Нам предстоит доделать начатое, и погнать их отсюда поганой метлой. Перед нами вторая линия обороны. Необходимо молниеносным ударом обратить противника в бегство. Через полчаса выступаем. По местам.