Ленни Лоренц - Раннвейг Ингольд. Северная Сага

– Если бы я умела стрелять из лука и расшибать черепушки врагов топором всмятку, то думаю, я бы не задумывалась о таких вещах, как страх изнасилования. Боги войны ведь не могут научить плохому, верно? Такой дар я бы смогла использовать по назначению. Зависит от моей миссии, цели… К чему простой крестьянке все это? А вот если на твоих плечах судьба целого мира? Почему нет?

Я немного помолчала, заметив, что охранник до сих пор продолжает стыло глядеть в окно, не видя ничего вокруг.

– Как ты думаешь, ваше общество объято злом? Жестокостью? Похотью и ленью? – снова начал допрашивать меня Крис, но в этот раз мой ответ был быстр и очевиден. – Нет. Это все вытекающее. Мы объяты страхом. Страхом перед смертью. Из-за этого все проблемы. Если бы мы знали, что же там… дальше… кто знает, по какому бы маршруту пошел бы развиваться наш мир… – я умолкла, призадумываясь сама над своим ответом.

– Я очень хотел бы это проверить… И еще некоторые интересные вещи… – сказал Крис абсолютно холодно и ровно. Тон голоса его поменялся, будто погода за окном. Куда-то исчез его шутливый юмор и дерзкий сарказм. Глаза его больше не улыбались. Насмешливость и ухмылки куда-то испарились. Станиславский взял бы его в театр незамедлительно: столько разнообразных гримас и характеров за короткое время.. Но, я слишком много думаю вместо того, чтобы действовать.

– Твой мир удручает тебя верно? Не только тебя – твоих родственников, друзей, бывших союзников, братьев по духу…

Но признайся честно, хотя бы себе самой… ведь у тебя нет братьев по духу…

– Этот мир, Крис, удручает очень многих, – грустно отозвалась я, понимая, что этот человек скорее всего ничего не имеет общего с людьми, как бы фантастически эта идея мне ни казалась.

Но меня уже открыто понесло. Не знаю, что так сказалось на моем доверии… Вечная голодовка общения с себе подобными приобрела свой источник пищи. Я ухватилась за него, как утопающий в поисках спасательного круга. – Только богачи и везунчики наслаждаются жизнью. Или те, кто обрел любовь или смысл жизни. Знаешь, Крис, мой брат потерял и то и то. Но я не ведьма, которая одним взмахом волшебной палочки может решить все проблемы. Этого умения мне и недостает… все мечты… все… вся жизнь подчиняется не нам… мы всего лишь марионетки, – как-то про себя буркнула я. Мой собеседник уж слишком понимающе кивнул, напоминая экзаменатора, готового завалить неготового студента и озираясь по сторонам одними глазами, не поворачивая головы, он что-то прошептал себе под нос. Откинув назад пожелтевшие волосы, Крис медленно, как молодой оратор перед толпой, торжественно произнес:

– Все закончится, милая девочка.…Все закончится, как ты пожелаешь. Твоя жизнь, надежды, страдания…, – он вдруг крепко ухватил меня за запястье, а второй рукой проворно достал из кармана джинсов нож, или скорее кинжал, уж слишком добротной и изящной работы он был. С выделанной рукояти на меня глядела серебряная змея, пожирающая свой хвост.

Боже, как я успеваю об этом думать, он же сейчас УБЬЕТ меня на глазах у всех!!! Но никто не отреагировал на это, словно он был из воздуха, призрак, невидимая сущность, взявшаяся ниоткуда… Я со всех возможных сил рванула в сторону, задев ногой нижнюю полку стеллажа, и книги неуклюже посыпались на пол, вместе с пролитым на ковер последним кофе.

Мой крик разбудил бы мертвого, но люди и не двигались. Мимо, как в замедленной съемке немого черно-белого кино, прошмыгнула моя крыса-начальница, не подняв на меня взора.

И о боже, но мне было стыдно, стыдно умолять, просить пощады или звать на помощь! Меня не могут убить, просто не могут, это невозможно!!! Я гордая, сильная и независимая, никто не смеет трогать меня, все это скоро закончится, я проснусь дома в теплой кровати; мама будет готовить обычный завтрак из овсянки с фруктами, а потом я снова пойду на работу. На работу, которую люблю, ценю, о, как я ценю ее в этот миг!

Железная хватка моего обидчика не позволила мне даже шевельнуть кистью. Жилы на запястье побелели. Меня окутала необоримая паника; я словно была морским животным, брошенным на берег, задыхающимся и умирающим на раскаленном песке. Я чувствовала, как по моему телу поднимается невыносимый опаляющий внутренности жар, вперемешку с холодным потом, страх, жуткий страх поглотил меня; неизвестность куда страшнее болезни и проваленных экзаменов, страшнее смерти, страшнее боли…

Ярко-синие глаза человека запылали бушующими искрами пламени, он прищурился, напряг все свои мускулы, и, стиснув зубы, нанес мне удар точно в грудь. Я так и не сумела вырваться. И, я осознала, что пальцы его были ледяными, как вода, замороженная в морозильной камере… Это не были пальцы живого человека.

Все произошло буквально за три секунды… Но сколько мыслей посетило мою голову в этот миг… расплавленным кипящим металлом вошли они в мой беснующийся разум так быстро, так стремительно, так бесследно…

Как быстро… как быстро все закончилось…

Холодное железо так легко и плавно вошло в мягкую кожу. Я и не думала, что человек настолько уязвим, слаб, его так просто убить.

Леденящий холод вошел в мое сердце, и жгучая боль пронзила мое естество. Я успела подумать только о том, что, наверное, именно так люди ощущают сердечный приступ. Со смертельным исходом…

Упав на колени, я ухватилась за край стола и усилием воли заставила себя посмотреть на своего когда-то смеющегося убийцу. Внезапный едкий кашель раздирал мне горло, как когти хищной птицы разделывают мягкое мясо жертвы. В подступающей агонии изо рта у меня заструилась кровь. Это конец… А все так хорошо начиналось.

Насупившись, Крис серьезно и сосредоточенно вытирал нож о край своей рубашки, даже не удостоив меня взглядом. Будто он выполнил какое-то важное задание и теперь свободен, как ветер, как я сама…

Наступила пелена тумана перед глазами; один миг длился нескончаемую вечность, но я еще могла различать свою темно-вишневую кровь, неспешно струящуюся по блузке, заливающую стол, кресло и весь мир…

«Играй свою роль, как играла здесь роль неудачницы».

Жаркий палящий зной вызывал у мастера-оружейника сильную жажду, но он помнил о правилах приличия в столь знатном доме и порывал в себе желание кинуться к ближайшему фонтанчику с ледяной чистой водой.

Духота пробуждала лень и клонила бородатого, чуть полного человека в сон. Близился закат, и толстые чайки низко кружили над огненной гладью бесконечного тихого моря. Богато украшенный причудливыми восточными узорами замок, был словно вылеплен из мокрого песка, поддержанный широкими колоннами с изображениями древних королей этих жарких мест. Небо над морем заалело и засветилось золотом.