Юлия Прерия - 7 чакр Земли. Уезжать для того, чтоб вернуться

На улице по-прежнему шел снег, перекрашивая город белой гуашью, люди бежали домой, смахивая снежинки с лица, каждый их шаг зимним хрустом. Доносились отдаленные разговоры и хохот больших компаний, спешащих укрыться в каком-нибудь кафе, но она не вникала в происходящее вокруг, потому что мысли кружили её, как февральская метель.

Отпив глоток холодного, а потому и мерзкого на вкус чая, Рия поморщилась и пошла ставить чайник заново.

«Пожалуй, начнем с осознанности», – решила она.

Ее рука нашарила в высоком ящике первый попавшийся чай, но с полки внезапно выпал мешочек рубинового цвета, слегка стукнувшись о столешницу. Несколько ягодок шиповника выкатилось из него, художественно расположившись на кухонной поверхности.

«Значит, красная чакра, говорите…» – произнесла вслух Рия, растягивая губы в улыбке и бросая шиповник в чашку. Вливая в себя прозрачно розовую жидкость, девушка уселась на стуле в своей кухне и принялась размышлять об услышанном ранее.

«О чем же мне Френк рассказывал? И что бы это всё могло значить?». Рия машинально поставила пустую чашку в раковину и отправилась спать, взглянув в окно.

Наколовшись на звезды, в небе повисла ночь.

Проснувшись и медленно открыв глаза, чтобы окончательно прогнать еще не убежавший сон, Рия не спешила выныривать из-под теплого одеяла. Она зевнула и нащупала пульт, потерявшийся в складках простыни. Время никуда не гнало её и не дышало назойливо в затылок, сегодня не нужно никуда бежать, и сладко потянувшись от мыслей о спокойном дне, который ждал ее впереди, Рия нажала на кнопку и включила телевизор.

«Красный?» – удивленно произнесла Рия, в растерянности глядя на экран. В новостях показывали Америку и разнаряженных в красное барышень, толпящихся в очереди в супермаркет, который обещал скидки первым 20, пришедшим в этом цвете. «Сумасшедшие», – подумала Рия и стала быстро переключать каналы. Но новостная утренняя лента упрямо дразнила ее, словно быка, красными розами, женщинами в коротких красных платьях, открытками и улицами, украшенными алыми бантами, гирляндами и – о, нет! – насыщенно-красными сердцами.

– Нет! Нет! Нет, черт возьми! – повторяла Рия, потрясая кулаками с каждым своим словом.

Она отшвырнула в сторону пульт, так что тот скатился на пол, сильно ударив пластмассовый бок. Она резко спрыгнула с кровати и побежала на кухню к холодильнику. На нем красовался небольшой перекидной календарь, и Рия традиционно переворачивала маленький пластиковый движок, который сегодня утром следовало бы передвинуть с номера тринадцать вперед.

– Нет, нет! Нет! Ну почему!? – возмущенно повторяла девушка, исполняя всё тот же танец с кулаками.

Она решила ничего не передвигать, таким образом объявляя, что она продолжает спорить с действительностью. И ничего магического в красном изобилии картинок не было, календарь показывал день Святого Валентина, пятницу, 14-е февраля.

Рия втащила мобильный телефон на кухню и набрала номер подруги.

– Рия, ты там, совсем с ума сошла? Ты видела, который час? – возмутилась Машка, подняв трубку, спустя долгую череду гудков.

– А ты видела, какое сегодня число? – парировала Рия, совершенно не смущаясь.

– Нет, а какое число?

– А ты, Машенька, подумай! Сегодня пятница, жуткая пятница.

– Сегодня пятница тринадцатого, что ли? – сонно спросила Маша, зевая в трубку.

– А вот и нет, дорогая моя! Потому что страшно не в пятницу тринадцатого, а в пятницу четырнадцатого! А тем более, если пятница эта в феврале, что и произошло именно сегодня.

– Рия, – растерянным голосом сказала Маша. – Тебя чему там в ОБЛАКЕ твоем учат? Ты меня уже давно пугаешь по телефону. То какой-то синеглазый мужик, то глубинные воспоминания. Они там что, гипнотизируют тебя? Ты там только не ешь и не пей ничего, ты поняла меня? Особенно из рук этого, как его, Френсиса…

– Френка, – внесла ясность Рия.

– Да мне наплевать, Фредерик или Феликс, суть одна. И вообще, что там тебе внушили уже, а? Прямо сгораю от нетерпения послушать! Ну, что там? Парад планет, да?

Машка уже разошлась, как умела только она, и предложила около пяти других версий, среди которых назвала лунное затмение, охоту на мужика (естественно, очень в Машином репертуаре), превращение в ведьму и ритуальные танцы в лесу.

– Или вообще будить вампиров пойдешь на кладбище?! – завершила опрос возмущенная подруга.

– А я возьму и пойду! – нешуточно заявила Рия.

– Ты только чеснок и огромный крест не тащи. А то чересчур явно. Если тебя поймают, то сразу всё поймут.

– А маленький осиновый колышек? – с надеждой поинтересовалась Рия.

Машка расхохоталась. Убедившись, что с подругой всё в порядке и, окончательно проснувшись, она заговорила уже спокойно:

– Рия, что происходит с этой пятницей?

– Сегодня день святого Валентина, – тихо произнесла Рия, почти переходя на шепот, словно доверяя очень важный секрет.

– Ой! – только и смогла произнести Маша, догадываясь, каково это – расстаться со своим парнем накануне Дня влюбленных. Плевок в лицо Вселенной, который при всем желании невозможно проигнорировать.

Дополнительных слов и не требовалось, Машка вошла в положение своей лучшей подруги и сочувственно произнесла:

– Прости меня, Риюша. Я…я не подумала. Я просто забыла.

– Я тоже, – и Рия на секунду закрыла глаза и сжала в тонкую линию губы.

– И… какой план на сегодня?

– Ты должна знать, я не шутила, – совершенно серьезно сообщила Рия. – Мне действительно нужно поехать на кладбище…

∞

Снег хрустел удивительно громко, прорезая тихий сельский воздух. Он лежал ровным и ничем не потревоженным одеялом, лишь кое-где виднелась тонкая полоса следов. На улице стоял солнечный день, потому, несмотря на безлюдность, место не внушало страха. Изредка тишина застывала, как будто кто-то невидимой рукой «нажал на паузу», прокручивая оглушительное и надоедливое карканье пролетающих ворон.

Усыпанные снегом и упавшими ветками могилы располагались неровными рядами, скрывая имена тех, кто покоился с миром. Разглядеть имена итак было невозможно из-за налипших к граниту снежинок, но они все сыпались и сыпались прямо с неба, превращая кладбище в жуткий лабиринт безымянных мертвых. Казалось даже, что снег оставался недоволен проделанной работой и кружил мелкой пыльцой, засыпая следы и создавая шапки на гранитных памятниках.

Солнце сверкало на белом полотне, мельтешили солнечные зайчики, отчего очень уставали глаза. Ноги мерзли, но девушки шли вперед, потому что каждая секунда без движения отдавала в стопы болью тысячей морозных уколов.

Пожилой мужчина в шапке-ушанке опирался на толстую палку и пробирался вперед, показывая дорогу двум подругам. По его мнению, явно нездешних: хорошо одеты, местности не знают, да и говор как у городских. Но что могло понадобиться двум милым барышням в такой холодный февральский день на кладбище, Кузьмич не понимал.