Илья Уверский - Гроссмейстер и Жемчужина. Фауст XXI века. Перед Апокалипсисом

«Однажды Гоголь переоделся Пушкиным, напялил сверху львиную шкуру и поехал в маскарад. Федор Михайлович Достоевский, царствие ему небесное, увидел его и кричит: «Спорим, Лев Толстой! Спорим, Лев Толстой!».

Сенсей так громко засмеялся, что зал начал улыбаться, только не от прочитанной шутки, а от понимания того, как сильно его торкнуло. Сенсей это понял.

– И все же, как преодолеть обман и сбросить с глаз пелену?

Я решил помочь сенсею.

– Нужно познать истину…

Сенсей чуть не упал. Он подошел к столику, что-то подлил в стаканчик, махом выпил и облизнулся. Его глаза подобрели.

– Я в шоке. Никто до этого не доходил так быстро. Но как ее познать?

Этого уже никто не знал.

– Я подскажу. Это просто. Для этого нужно уметь думать. Вот вы умеете думать?

– Конечно же, нет, нас 10 лет в школе, а потом еще лет 5 в институте отучали от этой вредной привычки. К тому же и некогда как-то, – ответили из зала.

– Великолепно, но хотя бы кто правит нашим миром, вы знаете?

– Конечно, знаем. Им правят масоны, тамплиеры, приорат Сиона, жрецы-иерофанты и еще кто-то.

– Великолепно. Действительно, зачем читать Библию в наше время? Но кто же правит всеми ими?

– Дьявол? Но разве он может править миром?

Сенсей начал смеяться.

– Вы очень близки к существующему положению дел. Теперь представим, что вы постигли истину и решили ее всем сообщить. Представьте, например, что сейчас 30-е или 40-е годы в России, и тут вас пробило, и вы познали истину и даже слегка увидели будущее. Вы решили написать книгу и всем об этом сообщить – что произойдет?

Зал начал скучать. При чем здесь дзен? Я все же выправил ситуацию.

– Вас расстреляют на первом углу, а рукопись сожгут, как в лучшие времена инквизиции.

– Великолепно, мой юный друг, именно так и произошло бы. И ведь неоднократно было. Только вот не все рукописи горят. Кто-нибудь читал «451 градус по Фаренгейту»? Да и Библия до нас дошла, несмотря на инквизицию.

– Скучно, при чем здесь Библия?

– Но вот вы, мои друзья, хотите передать истину, но явно не хотите умереть от голода в лагере, или чтобы вас шлепнули без некролога? Что же делать? Как донести?

В зале полное молчание.

– Ну же…

– Может быть, нужно все перевернуть с ног на голову и сделать так, чтобы те, кто правит, были в восхищении от этой откровенной лжи? Черное назвать белым, белое черным. Прекрасный рассвет и знойный день станет грозой, ненависть станет любовью, а величайший порок – величайшим подвигом? Улыбки людей станут оскалами, золотые купола – страшными золотыми идолами, а весенний воздух будет гнилым. Тогда за такую рукопись можно еще и премию получить от темных сил.

Это предложил я.

Тут Азике-сенсей впал в шоковое состояние. Он медленно подошел к столику, опять что-то плеснул, выпил, выдохнул.

– Это очень интересная мысль. Но как, по-вашему, люди поймут, что всю эту чертовщину нужно перевернуть назад, чтобы прочитать? Что, если они даже и не подумают этого делать, а будут и дальше восхищаться вашей дьяволиадой?

– Ну как же, ведь время меняется. Вот СССР распался, время изменилось, общество стало совсем другим, свободным. Теперь люди способны отличить добро от зла и в состоянии понять, что пора перестать черное называть белым, а белое – черным. Тогда они и прочитают вашу рукопись в оригинале.

Сенсей улыбнулся.

– А может, еще и кино снимут?

– Всенепременно снимут, всенепременно, – услышал я голос из зала, – и даже уже сняли, только черное там как было черным, так и осталось; они зачем-то опять гимн дьяволу спели.

– Гениально, – пробубнил сенсей, – значит, они не познали искусство дзен. Нужно больше практиковаться. Но ведь мы для того и собрались. Итак, что же такое дзен? Понимаете, ложь, иллюзия, матрица – все они прекрасны. Но вот беда, они постоянно создают нестыковки, противоречия и коллизии.

Где ложь, там всегда возникают глюки, бегающие огромные кошки, собаки, кентавры, воробьи какие-то. Женщины начинают летать на метле, в общем, какая-то ерунда. Нужно найти их, схватить и вырвать их с корнем. Увидев ложь, переверните ее, устраните все противоречия, и ваш пазл начнет складываться, вы получите совершенно прозрачный монокристалл. Он откроет вам первичный код, настоящую историю, и вы увидите прошлое, настоящее и будущее. Все понятно?

– Нет, ничего не понятно, – вздохнул зал.

– Хорошо, вот вы, молодой человек, не могли бы вы выйти ко мне?

Азике-сенсей указал на меня.

– Без проблем.

Я вышел.

– Прошу прощения, но вам необходимо переодеться, кимоно в комнате.

Да твою ж… Я пошел в комнатку и быстро переоделся; кимоно мне было маловато, а нижняя его часть походила на кальсоны. Я вышел, зал засмеялся.

Тогда сенсей продолжил.

– Я задам вам простейшую загадку. Это старый дзенский коан. Итак, «Покажите мне хлопок одной ладони».

Какой скучный урок, подумал я. Этот коан не знает только трехлетний малыш. Но вот незадача. Ответ на этот вопрос я забыл. Я начал вспоминать.

Вдруг сенсей взял со стола какую-то указку и со всей дури шибанул меня ею по плечу. От неожиданности у меня полетели из глаз искры, я хотел поднять руку, чтобы показать ему, что он сдурел, но рука не поднималась.

– Не думай, просто отвечай.

Я ударил ладонью другой руки по поверхности стола, будучи уверенным, что это и есть правильный ответ. Тут же получил и по другой руке.

Я хотел сказать ему, что ему нужно лечиться, так как теперь я не смогу вообще ни одной рукой хлопнуть. Я открыл рот, но сенсей меня опередил, схватил кружку с холодной водой и плеснул мне ее в лицо. У меня перехватило дыхание. Это уже было слишком, на это я не подписывался. Я стоял в шоке и обдумывал, как изысканнее обматерить сенсея. Все смеялись. Я понял, что если просто уйду, стану ходячей шуткой.

– Но это невозможно. Невозможно хлопнуть одной ладонью!

Азике-сенсей показал мне знак «тише, помолчи».

– Это бред. Этот коан не имеет решения. И перестаньте меня обливать водой.

Азике-сенсей опять показал мне знак, чтобы я умолк. Все смеялись. Тогда он налил мне сто грамм, дал огурчик. Мы выпили. Тепло разлилось по телу. Я выдохнул, и злоба куда-то улетучилась.

Сенсей показал мне, что нужно сесть в позу лотоса и помолчать. Он завязал мне глаза. И сел напротив.

– Слушай беззвучие, наслаждайся тишиной, – его голос был спокоен, – вода нынче холодная, нефти там нет, да и воробьев поблизости не видно. В полонезе же из Евгения Онегина не вижу никакого смысла, по крайней мере, сейчас.

Неожиданно сверху что-то затрещало. Как оказалось, это была люстра, она неожиданно отвалилась, медленно спланировала на пол и с диким грохотом взорвала тишину, чуть не упав мне на голову.

Здесь я понял, что показать хлопок одной ладони очень просто. Ведь это просто тишина. Я достиг сатори. Вот так я успешно прошел свое первое боевое крещение.