Владислав Картавцев - Степа Надомников. Жизнь на чужбине. Год пролетел незаметно. Вера Штольц. А на воле – выборный сезон. Серия 9–10 (сборник)

Положение неожиданно спас Андрей – начальник охраны. Согласно своим должностным обязанностям, он еще несколько месяцев назад тщательно изучил план бизнес-школы, знал ее территорию, как свои пять пальцев, расположение кампусов, учебных корпусов, ресторанов быстрого питания и т. д. И он же подсказал Степану: официально в школе действует кафедра по подготовке к экзаменам, «на какой бы стадии изучения предмета Вы не находились». Кафедра занимает отдельное здание и, по данным Андрея, пользуется очень высокой популярностью у завзятых лоботрясов, и, может быть, Степану нужно ее навестить. Вдруг помогут?

Степан не медлил ни секунды. Быстро собрал выезд и рванул в бизнес-школу. На кафедре «Помощи по сдаче экзаменов» его встретили с распростертыми объятиями.

Разговор строился примерное таким образом:

– Ну-с, молодой богатый господин! – на Степана из-под стекла монокля, вставленного в правый глаз, смотрел доброжелательный профессор. – У Вас, я вижу, есть проблемы со сдачей экзаменов?

– Ну, да! – Степан сел на предложенное кресло и уверенно повел разговор. – Именно проблемы. Видите ли, я с детства стремился к знаниям, но в связи с перенесенной болезнью страдаю отсутствием длинной памяти. Т. е. то, что было вчера, помню, а то, что месяц назад, уже не помню. Но это факт, конечно, никак не отменяет моего стремления к знаниям.

– Понимаю, понимаю! – профессор сделал сочувствующее лицо. – Вы – не хуже, чем все остальные, и ведь болезнь и последующее разрушение памяти – не Ваша вина! Верно? С каждым может случиться!

– Вы правы, профессор! – Степан важно кивнул. – Но я нашел способ: я тщательно записываю знания в тетради, веду конспекты, и если мне нужно свериться с какой-либо информацией, просто обращаюсь к конспектам. Это ведь не преступление? И я прошу от Вас содействия и понимания!

– Какого содействия? – профессор театрально и порывисто вырвал монокль из глаза и принялся протирать его мягкой тряпочкой. – Моральную помощь я оказать могу прямо сейчас, а что касается всего остального – здесь нужно отдельно договариваться. У нас есть несколько вариантов – специально для людей, перенесших заболевания или страдающих от врожденных пороков. Например, мы можем пустить Вас по программе добровольного спонсорства – вы ведь можете сделать пожертвования в фонд развития школы?

– Могу! – Степан быстро согласился. – Мною не отрицается и персональное вознаграждение – для особо хороших людей! Все зависит от конечного результата экзаменов.

– Прекрасно! – профессор с чувством пожал руку Степана. – Давайте быстренько пробежимся по пунктам анкеты: какие оценки, какие отзывы Вас интересуют…

Вам интересно, как выглядит фраза «Папа, дай денег!» на некоторых мировых языках?

По-английски: Dad, give me some money!

По-французски: Papa, donne de l'argent!

По-немецки: Papa, gib mir Geld!

По-итальянски: Papà, dammi i soldi!

По-испански: Papá, dame dinero!

По-китайски: 爸爸, 给我点钱

По-португальски: Pai, dai dinheiro!

По-арабски:!المالبي أعطني بعض

По-голландски: Vader, geef me wat geld!

На латыни: Pater, da mihi pecuniam!

По-гречески: Μπαμπά, δώσε μου λεφτά!

На монгольском: Аав аа, надад өгч, зарим нь мөнгө!

На фарси:!بابا به من مقداری پو

По-турецки: Baba, bana para ver.

По-японски: お父さん、お母さん与えてくれる

Наконец, на урду:!والد صاحب ، مجھے کچھ پیسے

Сложнее всего просить денег по-японски. Эти жуткие иероглифы пока произнесешь, либо мозги окончательно вывернуться наизнанку, либо язык сломается – несмотря на то, что подвижный и приспособленный. Зато, например, по-турецки – легко и просто: «Баба, бана пара вер!». Или по-немецки. И заметьте, слово «деньги» – Geld немцы пишут с придыханием – с большой буквы! Везде с маленькой, а они с большой! Каково? И мы бы уличили их в чрезмерной жадности, скаредности и корыстолюбии (а также в поклонении золотому тельцу), если бы не одно смягчающее обстоятельство: они все существительные пишут с большой буквы. Не знаем почему (может быть, боятся забыть или перепутать с глаголами и прилагательными), но факт. Впрочем, это их нисколько не оправдывает и не делает менее охочими до золотишка, ценных бумаг, финансовых деривативов и просто чистогана – очищенного от налогов и выведенного в оффшорные зоны.

Кстати, по-русски денег просить тоже несложно: «Папа, дай денег!» – и все дела! Именно с такой незамысловатой фразы Степан и начал разговор с отцом – на предмет оплаты помощи благожелательного профессора в вопросе сдачи экзаменов. И здесь его ошибка – не подумал, с кем имеет дело!

Поставьте себя на место олигарха, который тяжким трудом, воровством, подкупом чиновников, бандитским беспределом, о тжимом имущества, многочисленными связями с криминальными авторитетами и прочими тому подобными ухищрениями достиг уровня миллиард долларов (и даже выше). Что он больше всего ненавидит и от чего больше всего напрягается? От того, что кто-то покушается на его деньги или просит их даром! Типа: «Папа, дай денег!»

– А вот и шиш тебе, кто бы ты ни был! А если и дам, то только после внятного изложения причин: почему я должен их давать, куда делись те деньги, которые я тебе уже дал, и кто ответит за столь подлое их нецелевое использование? – мы поставили себя на место олигарха, и именно такие эмоции предложение безвозмездно поделиться деньгами в нас вызвало. И ничего другого, заметьте, и не могло случиться, поскольку как это: «Дай денег!»?

Арсений Петрович (как мы дальновидно предполагали) на невинную просьбу сына дать денег отреагировал весьма болезненно. Узнав же, на что именно Степану срочно нужны деньги (да еще в таком количестве), пришел в ярость, свойственную свирепому уссурийскому тигру. Или какой-нибудь другой большой пятнистой кошке.

Оказалось, что его замечательный сын и единственный наследник империи Надомниковых целый учебный семестр ничего не делал, бездельничал, ловил мух, барствовал, вертопрашничал, разгильдяйничал, сачковал, прохлаждался, болтался, считал галок, пальцем не двинул, балдел, шлендал, лындил, кочемарил, мух не ловил – не ловил вообще. И это притом, что все условия для нормальной учебы ему были обеспечены, включая секс-разрядку и бытовое обслуживание по высшему классу. Выходило, что его Степан, его надёжа и опора – самый настоящий инфантильный болван, который не способен приложить даже грамм усилий при случае! А ведь еще совсем недавно все было по-другому.

Итак, минут десять Арсений Петрович орал в телефонную трубку – в отборных выражениях описывая все, что думает. Думы его были мрачны – факт.

Затем гнев Надомникова-старшего потихоньку стал остывать, обнажая неприглядную картину: дорогая, престижная учеба сына (и дорогой престижный диплом) находятся под угрозой облома – уже в самом ближайшем будущем. И надо с этим что-то делать! Хочешь – не хочешь, против ты или не против, но допустить, чтобы Степан, полгода проведя в Америке, вернулся не солоно хлебавши, невозможно. Слишком велики репутационные и финансовые убытки.