Елена Николаева-Цыганкова - Чудеса во всём. Сборник сказок

Лес стал редеть понемногу, превратившись однажды почти в кустарник, столь малы стали ростом деревья. Увидел Волюшка вдали мерцающее, блестящее при свете ночного светила, огромное море-океан. Прилег Волюшка в пушистый и пахучий мох на сопке, а дума о неведомом Чуде-Юде не покидала его.

– Как же добраться-то до тебя? – думал он, – как Любушку вызволить из плена твоего?

Как вдруг, совершенно неожиданно услышал он трубный голос. Будто будил его он. Повернул Волюшка голову в сторону звука призывного и увидел серебряное, колышущееся море. Именно отсюда шла Песня. Песня оленей северных! Победная песня оленей!

Вожак стаи, отделившись от стада, подошел к мальчику, склонив перед ним голову, молвил: – Знаем о тебе, Волюшка, знаем, и давно ждём тебя. Посланы мы Любушкой сюда, она нас отправила встретить тебя и проводить в чертог Чуда-Юда. Она воспитала наших детей, она пела песни нам долгими ночами, она вплетала в шерсть нашу серебро своей Любви к Миру и людям добрым, она научила нас быть стойкими и верными долгу нашему. Мы должны отплатить ей тем же.

– Садись на меня, – сказал вожак стаи, – держись крепче за рога, я доставлю тебя прямо во дворец Чуда-Юда.

Зазвенели бубенцы, привязанные на шеях оленей, разлилась по округе песня серебряная, колокольчиковая. И воздух пришел в движение. Он будто подхватил оленей своей силой. Взмыл в небо вожак стаи, а за ним и стадо оленье, понеслись они над морем-океаном в царство-государство неведомое.

Долго ли, коротко ли было их путешествие по небесным далям, но вот и показалась вдали твердь земная. Опустились олени на землю. А земля-то черна и неприветлива там. Ни травинки, ни цветочка, будто огонь прошел, всё испепелил. Припал Волюшка к земле ухом, услышать хотел зов земли, что поведает ему она. Услышал лишь вздох тяжелый, будто ранена земля и помощи просит.

Топнул Волюшка ногою крепко. Да сказал громко, на всё государство-царство разнесся его голос:

– Не бывать Чуду-Юду царем на земле, где бы царство его не было. Выручу! Обязательно выручу! Спасу Любушку! Негоже в таком месте жить-быть.

Вспыхнул перед ним огонь, а из огня-пламени появился Чудо-Юдо трехглавый! Дохнул на Волюшку смертельным огнём, а Волюшка только ростом стал выше. Дохнул на него в другой раз Чудо-Юдо, а только у Волюшки кольчуга серебряная появилась, а последний раз дохнул огнем на него Чудо-Юдо ужасное, но этим-то он и увеличил силу богатырскую в молодце красном.

Взмахнул булавой Волюшка, и только от одного движения этого закачался Чудо-Юдо. В другой раз взмахнул булавой молодец – иссох Чудо-Юдо. А уж когда в третий раз взмахнул булавой Волюшка, то превратился Чудо-Юдо в жука. Взмолился тогда Чудо-Юдо: оставь ты меня, молодец, на свете белом, не трону ни одной букашки, обещаю помочь тебе вызволить Любушку из подземелья моего дворца. Ведь без слова волшебного не справиться тебе.

Завернул Волюшка жука-Чудо-Юдо в тряпицу, да в карман положил. И направился тотчас же ко дворцу Чуда-Юда. Дворец, конечно, был красив, но красота его была темна.

– Вот если бы отмыть всё от копоти, да от пыли, засиял бы он тогда красотою своей, – подумал Волюшка.

И не понадобилось слово волшебное Чуда-Юда. Засовы на двери его подземелья разрушились сразу, только стоило Волюшке дотронуться до них ладонью. Рассыпались в пыль все замки. Пахнуло из подземелья влагой, но услышал он голос звонкий, поющий песню Жизни, песню Любви к жизни. И пошел он на этот голос. Спустившись по каменным ступеням, он остановился в нерешительности, потому что не видал такой красоты нигде в Мире. Перед ним, как ему показалось, Солнце сияло ясное, и пело песню сияющую и прекрасную!

Обернулось Солнце, и оказалось девушкой невиданной красоты, с ликом светлым и ясным, будто зорька утренняя. Будто и зная, что сейчас она увидит, склонила голову Любушка в приветствии своём, склонила, да и молвила, ждала я тебя Волюшка, и знала, что придёшь ты освободить меня из плена чародея. На роду так у меня написано было.

Вышли молодец и девица из подземелья ужасного на двор, под небо синее, да под солнце ясное. Тотчас же дворец мрачный преобразился, стал он белее снега.

И выросла перед ними радуга-дуга! Побежали стремглав по радуге они! Смеясь и радуясь свободе! Зазвенел воздух кругом серебряным звоном!

Взмахнула рукой Любушка, посыпались с небес искорки, золотинки-серебринки, звездочки, будто маленькие искрящиеся, радужные солнышки. Падали они на всю Землю, падали и попадали в сердца людей.

Взмахнул рукой Волюшка, и растаяли снега вечные, кончились ночи темные и печальные.

Чудо-Юдо был достан из тряпицы (оказался при этом милой божьей коровкой, видимо и на него попали искорки сияющие), и был с радостью отпущен на луга.

***

И вернулись Волюшка с Любушкой в родные края. Дедушка Любушкин, с тех пор, как ушел Волюшка на поиски его внучки, жил в деревне с родителями Волюшки, вечерами долгими сказы старинные да были рассказывал детишкам в селении, обучал грамоте их, да письму.

Уж как были рады родители и дедушка возвращению возмужавших своих Волюшки и Любушки, ни словом сказать, ни пером описать.

Все музыканты, певцы народные слагали гимны в честь победы над тьмой неведомой!

Везде с тех пор, как Любушка вместе с Волюшкой рассыпали с радуги-дуги свою песнь искрящейся Жизни-радости, царит Мир, да Любовь!

Однажды летним вечером, я пила чай у окна и смотрела на загорающиеся за окном звёзды. Это было так необычно! Как будто их кто-то включал, одну за другой! Их становилось всё больше и больше. И даже одна очень маленькая, но очень яркая звёздочка подмигнула мне! Сначала я подумала, конечно, что может она, подмигнула кому-то другому, ведь иногда люди смотрят на звёзды и, возможно, даже разговаривают с ними. Я на всякий случай, зажмурила глаза, и переспросила эту маленькую звёздочку:

– Это Вы мнЕ подмигнули? И снова открыла глаза.

И она мне ответила!:

– Да-да тебе!

О, как о многом я хотела спросить у звёздочки, ведь, наверняка она знает очень много интересного, ведь она живёт так далеко или высоко (даже не знаю, как будет вернее). Я тоже бы могла рассказать ей, какое бывает вкусное мороженое, как здорово смотреть на солнце через цветное стёклышко, как можно здорово спрятаться, чтобы никто тебя не нашёл долго-долго. И ещё о том, что у меня есть очень ласковый кот, а шёрстка у него шелковая-шелковая, он поёт мурлыкательные песни, он ловко охотится на мышек, а ещё мне кажется, что то, о чём он поёт, я понимаю. Он поёт о любви ко мне и солнцу, он рассказывает мне, что делает, когда я сплю, а он мечтательно смотрит в окно, прямо, как я сейчас. Да, а он, наверное, тоже умеет говорить со звёздами.