Маргарита Макарова - Узлы на простыне. Детектив

Он вспомнил, как тогда еще издали увидел белую куртку Сони, мелькнувшую впереди. Как раз под фонарем какой-то парень затаскивал ее в машину. Машина резко рванула с места. Засомневавшись на мгновение, Дмитрий завернул к остановке. Сондры не было. Тут происходило что-то необычное.

– Он ее сбил! Догони его! – какой-то мужик давал ему четкие указания.

– Кто?

– Девушку в белой куртке. Он сбил ее. Я милицию вызвал.

Дмитрий больше не стал спрашивать. С места рванул, нажав на газ до отказа, и с угрожающим звуком развернул машину. Это Сондра, – только пульсировало у него в голове. Это была Сондра. Он мчался, даже не думая куда и как поворачивать. Мысль, что он едет не туда, не тот поворот выбрал, не догонит и не найдет, не вкручивалась в его мозг. Он летел и летел, поглощая пространство. Догнал он его быстро. Почти сразу. Несмотря на задержку и остановки. Белая куртка высвечивалась впереди. Плечо свисало с сидения, прислонившись к стеклу. Он стукнул сзади своим внедорожником, и тот сделал движение влево, к встречной полосе, пытаясь уйти от него. Внезапно все изменилось. Он резко ударил по тормозам. Дверца преследуемой машины распахнулась и прямо ему под колеса полетела девушка. Сондра. Тот, кто только что ускользал, пытаясь увезти объект своего нападения подальше с места происшествия, теперь просто выбросил свою жертву в открытую дверцу. Дмитрий выскочил из машины и кинулся к нелепо сжавшемуся на мокром асфальте телу. Левое колесо его машины нависало над Сондрой, почти соприкасаясь с ней. В том, что это была Сондра, он не сомневался. Черные смоляные волосы упругими, блестящими прядями накрыли лицо. Кровь уже пропитала белизну куртки.

– Сонька, что с тобой? Сонька, скажи, ты живая, Сонька…

Дмитрий присел перед девушкой на корточки, дотронулся до руки, открыл ее лицо, приподнял за плечи. Закрытые глаза были залиты кровью. Он отпрянул, отпустив ту, с которой только что надеялся поехать в кино. Безжизненное тело упало снова на асфальт, не издав не звука. Просто мягко плюхнулось в успевшую уже натечь кровь.

Эта страшная картина кровавого лица любимой девушки в темноте, в желтом свете фонаря, так отчетливо наплывала из прошлого, что Дима встал. Какой-то странный звук, то ли стон, то ли усмешка сорвался с губ. Он дотронулся до подбородка, потом опустил руки и вытер мокрые ладони о джинсы.

– Ну хватит уже, – сказал он сам себе.

– Что, Дмитрий, воскресла твоя Галатея?

Дмитрий вздрогнул. Он и не заметил, что сидел рядом с грязным алкашом. Тот нагло улыбался, щуря свои бесцветные, посоловевшие глаза. В руке у него была пластиковая бутылка пива. Седая, серая щетина обметала лицо, делая его похожим на снежного человека. Только сейчас парень почувствовал запах, исходящий от соседа по лавочке.

– Тебе что за дело. О чем ты?

– Плохо тебя мама воспитала. Со старшими на «ты» не говорят!

– Мама запрещала мне разговаривать с неизвестными, поэтому уравнения приходилось решать молча, – шаг вперед, к Сонькиному подъезду не давался, и чем дольше он находился тут, тем невозможнее он казался.

– Что, стресс? Так вот они и жили, спали врозь, а дети были, – продолжал свое старик. – Что не растерялся, хвалю, надо же было жениться, не сидеть же тебе в девках у трупа три года. Пусть всё как у всех. Да? Природа – мать. На вот, глотни пива, а то у тебя сердце такой радости не выдержит. И придется тебе на руку бежать ссать.

– На руку ссать? А зачем ссут на руку?

– Все замечательно, – невпопад шевельнулся старик и придвинулся к Дмитрию поближе. – Жизнь бьет ключом, иногда по голове. А пузырьки пива бьют в башку!

Дмитрий обернулся на трепача.

– Ценная информация – записываю.

– Открываю вторую бутылку пива. Будешь? На, первому дам хлебнуть. Бери, а то нещадно вылью себе в пасть, – дед дотронулся до рукава парня.

– Нещадно по отношению к бутылке? – нервные пальцы рассыпали новую сигарету на ботинки.

– Да нет же, ты не улавливаешь, по отношению к собственному организмусу. Эх, молодежь! Хорошо иметь умный желудок, разумную печень и мыслящую поджелудочную железу. А мои органы не мыслят, а только пытаются выжить.

Дмитрий уже не слушал, он сделал свой шаг и теперь поднимался по ступенькам подъезда Сондры.

– Ну вот и молодец, – пробормотал ему вслед старик.

Звонок в дверь почему-то не стал для меня неожиданностью. Петр рванулся к двери первым. Тут в коридоре лежали мешки со старыми вещами, с тем, что когда-то носила бабушка. Стопка старых детективов, перевязанная веревкой, которые мне и раньше всегда хотелось выбросить, тоже приютилась у выхода, печально покосившись от удара Петькиного ботинка. Я медленно ковыляла в коридор, когда увидела в раскрытую дверь его, моего Димку. Светлые волосы чуть волнились, пеплом спускаясь на глаза, голубизну которых не мог заглушить темный коридор. Он какой-то другой, – подумалось мне, но мысль потерялась, все еще не хотелось сосредотачиваться на анализе и разглядывании того, что существовало в реале, в сегодняшнем дне, в том моменте, который выхватил меня так внезапно.

– Митька! – воскликнула я.

«Хирург» отступил, давая парню войти.

– А Митька у нас кто? – пробормотал он. – Я что-то не помню в списке посещавших никаких Митек.

Я даже рассмеялась, настолько мне показалось это незначительным и мелочным. Смущенно провела рукой по своим волосам, едва едва начавшим напоминать о себе короткими всходами.

– А где бабушка? – меня поразил его первый вопрос, и молния параллели горестно саданула память. Бабушка и я – мы обе были брошенными и забытыми трупами, о которых никто не вспомнил в течение трех лет.

– Я слышала голос Насти у тебя дома. Это что? – сама не пойму, как задала этот вопрос. Но не смогла не спросить его первым. Не важно, что не приходил, но что делает Настя у него дома?

– Бабуля тут своим трупом всю квартиру провоняла, детка. Вы тут, видать, совсем отморозки, на людей плюете, как на асфальт. Хоть бы изредка апельсины носили, хоть бы шкурки от них, или зернышки. Может, вони было бы меньше.

Митька посмотрел на меня исподлобья. Нервно потеребил кончик носа. На пальце кольца не было. Хотя отметила я это механически.

Предчувствие чего-то ужасного и необратимого почему-то сжало мне сердце. Накануне я бросила трубку, когда поняла, что моя лучшая подруга, берет телефонную трубку и отвечает на звонки у Митьки дома. Но я не стала даже думать об этом, просто сразу прекратила думать вообще. Мозг не хотел. И вот теперь Митя молча теребил свой нос.

– Мы с Настей поженились, понимаешь. Мы ходили к тебе в больницу, она сказала, что любит меня.

– Хороший предлог, – прокомментировал «хирург». – А чего же перестали в больницу ходить? Иль она любить перестала?