Наташа Тень - Случайности

– Мне кажется, такие решения приходят внезапно, – ответила парню Карина. Но голос ее звучал бесцветно, думалось, она всего лишь вовремя отпустила мучившую ее со дня похорон фразу.

Все снова ненадолго замолчали. Илья и Карина докурили общую сигарету. Это скорее традиция, чем привычка. Саша тоже сделала затяжку. Когда они в первый раз вылезли на крышу, Илья принес первую в их жизни пачку. Тогда в каждом своем поступке они видели развлечение. А сейчас… На самом деле мало что поменялось. Теперь им больше дозволено, но отчего-то не становится веселее.

С одного края крыши виднелась автострада. Саша знала ее наизусть. Сейчас ей вдруг стало неприятно смотреть на дорогу. Она повернула голову в сторону леса. Верхушки деревьев сгибались под порывами ветра, и стоило ему «отпустить», возвращались в прежнее положение. Это напоминало игру ребенка с неваляшкой.

«Ребенка», – Саша невольно улыбнулась и повернула голову к еще одному члену компании. Вера. Она была на втором месяце беременности, так что ее усадили на самое удобное место – ящик, на который Илья заботливо постелил свою куртку. Саша и Вера сами по себе никогда не были близкими подругами. Однако, временами, ища спокойствия, Саша находила его именно в ней. Для Саши всегда казалось очевидным, что простая, спокойная Вера первой выйдет замуж и ее малыш станет первым общим любимцем. Та была из тех девушек, которые все умеют делать «как надо» и не выделяются вследствие этого ни в хорошую, ни в плохую сторону. Это выражалось даже во внешности. Среднего телосложения и роста, она не была как-то по-особенному привлекательной. Но накладывала макияж каждое утро, потому что так надо; аккуратно (именно аккуратно, а не под настроение, например) причесывалась и выглядела достаточно милой и приятной. Полтора года назад Вера вышла замуж и пришла, кажется, к тому счастливому рубежу, который многие ищут годами. Рубеж, переступив который, знаешь, как и зачем ты живешь.

Что касается мужа девушки, он так и не стал полноценным членом компании. Сама Саша относилась к нему с уважением, не мешавшим, однако, чувствовать некую долю снисходительности. Он был одним из тех очень хороших, но очень непопулярных парней. Для таких статус «женат» действительно звучит куда солиднее, чем «холост».

Саша присела на кусок картона, оперлась локтями о борт крыши и перевела взгляд на Илью и Карину. Девушка не сравнивала, кого из друзей она больше любит, но эта парочка все же ей ближе с их бесшабашностью и амбициями. Илья год назад удивил всех, когда, выпустившись из университета, подал документы в аспирантуру. Хотя, посмеявшись, Карина и остальные признали правоту молодого человека. Его инженерные способности граничили с гениальностью. Сам парень также посмеивался над собой, а в учебном заведении то и дело нарочно вводил людей в заблуждение своими выходками и наблюдал затем их удивленную реакцию на его познания.

Они с Кариной нашли друг друга в достаточно раннем для настоящих отношений возрасте. Но почему-то, глядя на них, Саша не сомневалась, что у них это навсегда. Оттого, верно, что у обоих имелся отдельный от любви источник вдохновения, который наполнял каждого до краев. Для Ильи таким бездонным колодцем была механика. Его голова забита исключительно Кариной и чертежами.

Для девушки же не существовало ничего более настоящего, чем музыка. В ее сознании творческое вдохновение и любовь сплетались, то образуя единое целое, то переливаясь один в другое, наподобие сообщающихся сосудов. Карина с пяти лет играла на скрипке и благодаря состоятельным родителям могла не заботиться об иной карьере.

Вера плотнее запахнула кардиган и произнесла негромко в задумчивой, рассуждающей манере:

– Саша, вы с ней больше всех общались. Ты не заметила… не знаю… депрессии, может быть?

Девушка почувствовала, как схлынула вдруг общая задумчивость. Друзья внимательно ждали ее ответа. Она встала, сделала несколько шагов вдоль бортика; никто ее не торопил. Но она все равно не знала, как ответить. Строить бессмысленные догадки о подруге не хотелось. А что еще оставалось, кроме предположений и домыслов?

– Я… нет, не думаю. Вы же знаете, она умела отбрасывать лишнее, не зацикливаться. Это ведь наша Полина! Она иного склада.

Саша замолчала и отвернулась, накопившиеся эмоции не давали покоя. А выразить их она не могла, потому что не понимала до конца их природы. Порой – но ведь в таком не признаешься – ее брала злость на подругу. Чаще было просто отчаяние, столь глубокое, что страшно осознать его и принять, окунуться, дать себя поглотить. «Я ведь не выберусь», – понимала Саша.

– Знаем, конечно. Я понимаю, о чем ты. – Карина подошла сзади и крепко обняла ее.

По небу тем временем разошлась серая дымка. Совсем немного времени до того, как начнется дождь, и все вдруг превращается в кадры черно-белого кино. И з амершие на крыше фигуры молодых людей кажутся неотъемлемой частью немой сцены.

***

Подъезд. Лестница из шести ступеней. Подъем на лифте, горящая «9». Как долго! Саша полностью сосредоточилась на своих действиях и окружающей обстановке: объявление на стене лифта: «Кто потерял ключ с синим брелоком – обращаться в квартиру 48»; упаковка от шоколадного батончика в углу.

«Еще немного… еще немного».

Она никогда не плакала на людях. И сейчас думает лишь о том, как бы поскорее оказаться дома. На желтом циферблате высветилась «8». Уже почти.

Родителей дома не оказалось. К лучшему. Никого бы ее слезы не удивили, но девушка желала одиночества. Пусть отчаяние поглотит ее. Она устала сопротивляться ему.

Пока снимала кроссовки и вешала ключи в специальный шкафчик, слезы уже лились. Она заметила мокрые пятнышки на водолазке. Саша могла бы броситься с рыданиями на кровать, упасть на диван в гостиной, дойти до кухни и, захлебываясь в рыданиях, искать валерьянку, но девушка так и осталась в коридоре. Оперлась спиной о стену, а затем медленно скатилась по ней на пол. Во всей квартире темно. Свет – и то, одна тусклая лампа – горит в коридоре. За окном почти черно от плотной стены дождя и наступивших по времени сумерек.

В эти минуты девушка плакала по подруге первый раз. В какой момент она вдруг поняла, что никогда – именно никогда, ни разу за всю жизнь – не сможет больше поговорить с Полиной, написать ей смешное сообщение, спросить ее мнение и даже просто подумать о предстоящей встрече? Тогда ли, когда крышу покидало четыре человека вместо привычных пяти? Никто не шел рядом с Сашей, и не посмеивались они вместе над ребятами, не придумывали шуток, понятных лишь им двоим.

***

Летящие по серому небу птицы почему-то заставляли думать об осени. Приятное чувство. Карина всегда любила эту замысловатую игру чувств с разумом. Ощущения – и серое небо, и прохладный ветер с запахом сырости – все напоминает осень, но для мозга существует лишь календарь.