Дмитрий Паскаль - Каталепсия

09.10.2016

…она становилась своего рода божеством-символом нерушимого Сладострастия, бессмертной Истерии, проклятой Красоты, избранной каталепсией, которая свела ей плоть, сделала жесткими мускулы; безразличным, равнодушным, бесчувственным Чудовищем, отравляющим, как античная Елена, все, что приближается, все, что ее видит, все, к чему прикасается

Жорис Гюиманс «Наоборот»

Представьте, что всю жизнь вы были одиноки; вы были молоды, полны энергии, готовы на подвиги и на самые прекрасные чувства, но вам не с кем было этим поделиться – и энергию выплеснуть во что-то стороннее оказывалось невозможным, посему вы неминуемо томились от сдерживаемых чувств, утрачивали надежду на благое, мало-помалу портились духовно, остывали и черствели; через год другой нажитые апатия и жестокость порождали храбрость в общении, поэтому вы даже не заметили, как в течение ещё нескольких лет раз десять вступали в некогда вожделенные отношения с самыми разными девушками, но непрестанно разочаровывались во всех и продолжали утрачивать способности к высоким чувствам, но боле склонялись к чистой похоти, хотя похоть не бывает чистой; прошло ещё столько-то времени, вы отвлеклись от самого себя, ушли в обыденность, насовершали ошибок и – по собственным ощущениям – повзрослели, изменились, причём дважды или трижды, уже не похожи на своё прошлое и вообще мало что сохраняете от былых времён; вы снова верите в любовь и хотите именно любить. Но вы неизбежно сталкиваетесь с известными трудностями, не наступаете, конечно, на старые грабли, но начинаете вспоминать о них и черствеете вновь; и тут вдруг совершенно случайно вы знакомитесь с девушкой своей мечты, вполне симпатичной внешне и содержащей внутри себя весь набор противоречивых качеств, вами желаемых, но никогда не укладывавшихся у вас в голове вместе; естественно, вы сталкиваетесь с трудностями, надеваете маски, играете роли перед ней, дабы внушить приязнь к себе, а уж потом показать своё настоящее лицо, не страшное вовсе, но не такое безупречное, чтобы можно было показывать его сразу; проходит несколько встреч, вы продвигаетесь вперёд, но весьма ничтожно, поэтому риск допустить ошибку и негативные последствия от неё всегда держатся на высоком уровне. Случается трудный день – повседневность никуда не денешь, – но после всех дел вы встречаетесь с этой девушкой почти что на её территории, подходите к пустой детской площадке, где случилось ваше первое объятие, а там для утоления голода выпиваете, допустим, молоко, на сей раз много молока, потому что упаковка от него больше не закроется, а выбрасывать всё-таки жалко; затем вы с нею (с девушкой) гуляете – и всё кажется чудесным, идёт по плану, но через полчаса молоко даёт о себе знать тем, что за какие-то две-три минуты желание посрать появляется внезапно и достигает своего пика, слишком быстро начинает вызывать конвульсии и боли в животе, отчего вы понимаете сразу, что при всём терпении обосрётесь через пять минут в лучшем случае, а положение безысходное – центр города, общественный парк, вокруг ходят люди, а вообще-то на улице зима, поэтому всё в парке просматривается и не прикроют вас ни кусты, ни деревья, а от девушки то же не отвяжешься просто так, чтобы не пришлось выпутывать потом, да и домой к ней (если попросишься) идти минут сорок, а к себе – ехать час, а приступы болей в животе усиливаются и подгоняют принять решение, сделать выбор без выбора – и таковой бывает жизнь… в аналогичном положении оказался и Ваня, но не в прямом смысле, хотелось бы думать…

У многих атлетов, даже если они добиваются чего-то наглядного в будущем, при начале известного стиля жизни всегда возникает такая проблема: первые год или два тренировок они тратят на хуйню, но не на тренировки, потому что тщатся отточить тело, которого ещё не имеют, ибо оттачивать , работать на рельеф при неимении тела – куда проще, нежели наращивать , хотя сие – лишь побочное, а канва ошибки кроется как в незнании основ биологии в сочетании с житейскими предрассудками на этот счёт, так и неумении учиться на чужих просчётах пополам с большими амбициями, из коих исходит желание получить за несколько месяцев то, что должно нарабатываться тройкой лет, при сём не затрачивая, помимо времени, и усилий должных; к тому же, эти так называемые «подснежники», приходящие после зимних праздников в надежде накачаться к лету, думают, что хороших тренировок будет достаточно для роста мышц, а спать всё равно можно и по пять часов в день, а кушать что-то полезное совсем не обязательно, да и тренировок хороших они не проводят; тем не менее, некоторые из таких, за два года не получив никаких результатов, всё же тренируются дальше и чему-нибудь учатся, а спустя ещё два года уже пожинают плоды, но редко вельми способны довольствоваться ими – и не возжелать пущих. Тренировки продолжаются, однако, когда глупостям настаёт конец, суть тренировки, в общем, не изменяется: она становится культом; она превращается в смысл существования, становится регулярной, повторяется из недели в неделю, сопровождаясь вседневным режимом, большими ограничениями в пище, в развлечениях и т. д.; тренировка овладевает человеком, посему он и живёт от одной тренировки до другой, повторяет одно и то же в надежде, что нечто изменится, что изменится отношение окружающих к этому человеку, что появится слава, уважение, что в личной жизни всё наладится, хотя он, напротив, лишает себя личной жизни и не предпринимает ничего для свершения истинных целей, потому что в них он себе не признаётся; этот человек только кушает как двое, спит долго, тренируется регулярно, а в оставшееся время работает, дабы иметь средства на такую жизнь; добиваясь ещё большего, он начинает медленно умирать, разделяя саморазрушение с манией величия; это похоже на безумие.

Икар (Icaros) – это персонаж из древнегреческого мифа, который надел на себя искусственные крылья из настоящих перьев, скреплённых воском, и полетел по направлению к солнцу; солнце обжигало его всё сильнее, но Икар двигался к своей цели, не останавливаясь, не сменяя курса, потому что ЖЕЛАЛ коснуться солнца; его целеустремлённость привела к тому, что воск расплавился, крылья развалились, поэтому Икар упал в море и утонул, погиб, но не проиграл, потому что не изменил самому себе и стремился к цели до последнего. Так же делают и самые сильные духом атлеты, имея цель такую значимую, что стремление к ней идёт во вред организму и привязывает спортсмена к его спорту навсегда, или к могиле; обычно такие спортсмены не доживают до мировой известности, но в противном случае они становятся величайшими.