Вика Кристи - О правах и свободе человека

– А что может быть не так со свидетельскими показаниями? – Удивился Андрей.

– Сейчас расскажу, – пообещал Костя, – По запросу управления СК фактических картодержателей, с карт которых якобы Иваном похищены денежные средства, допросили по месту их жительства, а это в основном Российская федерация. В итоге результаты допросов вступают в полное противоречие с заявлениями «пострадавших от мошенничества Ивана» банков. Получается – запросы сделали, иностранные специалисты трудились, исполняли, а у нас их просто подшили в папку, даже не прочитав. Я пришел к выводу, что все эти бумаги в тома подшиты не просто так – во-первых, количество томов характеризует работу следователя как кропотливый труд. А во-вторых, следователь правильно рассчитал – в этом мусоре ковыряться никто не станет. Так все и примется с его слов. Как он сказал, так все и будет. После суда я читал его интервью средствам массовой информации. Журналисты взахлеб восхищались вельможным следователем – такой объемный материал, и следователь-герой, раскрыл масштабное преступление, связанное с использованием компьютерной техники. Вот умница, вот молодец! Наверняка он заслуживает очередные звезды на погоны и повышение по карьерной лестнице. А насколько я сам понял, этот гений не владеет не только компьютером, но даже термины системы высоких технологий ему даются с трудом.

– Да, ты что? – Андрей был искренне удивлен.

– Так оно и было, – подтвердил Костя, – Кстати, судья Сидоров на суде не смог выговорить слово транзакция. Спотыкался, спотыкался, а потом вообще исключил это слово из своего лексикона. Это при том, что судили Ивана за эти самые «незаконные транзакции». А нашего адвоката судья грозился удалить из зала суда за то, что он задавал вопросы участникам процесса с использованием банковской и компьютерной терминологии. Судья его предупредил, что нечего тут выражаться на иностранном языке, который он, глубоко уважающий себя судья Сидоров, не понимает. Вот, такая в нашей семье трагедия, и помочь нам уже никто не сможет. А сейчас пойдем спать, я сильно устал, а завтра с утра на службу.

– Да, сейчас, – согласился Андрей, – еще я бы хотел прямо сейчас узнать одну деталь – когда, и как, можно передать продукты для Ивана? Возможно, завтра я смог бы это сделать.

– Нет, не получится, – ответил Костя, – разрешенные Ивану тридцать килограммов продуктов один раз в четыре месяца мы с мамой отвезли на прошлой неделе. Кроме того, от тебя передачу для Ивана не примут. Ты не являешься Ивану близким родственником.

– Что это значит? Я родной дядя, но не близкий родственник?

– Получается, что так. Значение термина «близкий родственник» определено несколькими законами нашей страны. Например, кодексы – уголовный, уголовно-процессуальный, уголовно-исполнительный, гражданский. Затем закон о браке и семье. Все названные мной нормативы понятие «члены семьи» определяют, как близкие родственники. И тут появляется парадокс: оказывается, что в некоторых правовых актах дед, бабка и внуки, усыновители и усыновленные не относятся к категории близких родственников. Создается такое впечатление, что этот пробел в законодательстве вполне осознанный факт, и направлен он на создание дополнительных трудностей для семей, в которых появились преступники. Наверное, для того, чтобы навсегда там поселить чувство вины за плохое воспитание детей.

– Не понимаю, – удивился Андрей, – поясни, что ты имеешь в виду?

– Поясняю, – ответил Костя, – все исправительные учреждения страны функционируют по Правилам внутреннего распорядка, которые для них разработало Министерства внутренних дел Республики. Именно эти Правила определяют состав членов семьи и близких родственников осужденных. Так, например, если осужденный имеет среди близких родственников единственного человека – старенькую мать, то и передачи весом в тридцать килограммов в исправительном учреждении примут только от нее. Да и на длительное свидание с теми же тридцатью килограммами передачи и продуктами для питания на несколько суток должна прибыть только она самолично. Других родственников туда не пропустят и передачи от них примут только по отдельному разрешению начальника учреждения. У бабушки есть в родственниках молодые люди – скажем ее внуки, которые в свою очередь по законам нашей страны осужденному близкими родственниками не приходятся, поэтому и помощь оказать старушке по доставке и передаче продуктов осужденному, согласно Правилам МВД, они не имеют права. Вот такой получается кавардак.

– Не понимаю, – сказал Андрей, – разве такое возможно в цивилизованном обществе? Определенный маразм!

– Здесь ты прав, – подтвердил Костя, – Я насмотрелся на раздавленных горем старых женщин, которые со слезами, пошатываясь, тащили сумки и котомки своим близким родственникам. Молодые лица там мелькают очень редко. Раз Правилами запрещено, то зачем создавать себе дополнительные трудности. В основном материальную помощь заключенным со своих скудных пенсий оказывают старики. Скорее всего, у них сохранилась генетическая память о сталинских репрессиях и гулагах. Они помнят и хорошо представляют моральное и физическое состояние людей, попавших в клетку. Особенно, по политическим или надуманным обвинениям. А молодежь об этом не знает, они думают, что раз у них все хорошо, то так и будет до конца жизни. С ними никогда и ничего не случится. Я тебе уже говорил, что друзья Ивана, вернее, его бывшие друзья, со дня его ареста забыли, что такой человек был рядом с ними и всегда откликался на их просьбы. Он исчез из их жизни, но я думаю, что не навсегда. Когда-то он освободится и эти «бывшие» снова захотят получать от него помощь и эксплуатировать его талант. Если Иван их простит, то я сам перестану его уважать. Такое забывать нельзя. А ты, дорогой дядя, со мной и Иваном состоишь в третьей степени бокового родства, поэтому по нашим законам тебе и беспокоиться о своих племянниках не стоит.

– Да, что-то наши правоохранители здесь перегнули. Так наша молодежь совсем забудет о доброте и порядочности по отношению к близким людям. Тогда и благотворительность, скажем прямо, обречена на гибель. Я понимаю, когда делят наследство, тогда и степень родства учитывают. Но когда оказывается реальная помощь, то почему к такому благому делу не допустить не только родственников, но друзей, и даже посторонних людей? Кому от этого станет хуже? Государству? Но государство только найдет – это улучшение питания осужденных, материального благополучия все того же исправительного учреждения и сокращение государственных бюджетных ассигнований в МВД.

– Вот и я о том же, – согласился Костя, – мама говорила, что на сегодняшний день исправительные учреждения страны имеют около десяти миллионов долларов США просроченной дебиторской задолженности за выполненные осужденными работы. Осужденные работали, деньги на свое содержание заработали, но при этом их не получили. Кормить их нужно каждый день, а еще расходы на коммунальные услуги, содержание административного штата, приобретение спецформы для осужденных, и для милицейских сотрудников. Стараниями вертухаев от власти исправительные учреждения переполнены осужденными и ждущими суда. Всевластные люди в форме часто предъявляют гражданам надуманные обвинения. Причины здесь разные: