Ирина Млодик - Пока ты пытался стать богом… Мучительный путь нарцисса

В отличие от братьев, Ромка видел настоящее, с самыми современными спецэффектами кино. Оно настолько его завораживало, что он почти переставал дышать, отчего бабуле-ангелу частенько приходилось прерывать свою удивительную сказочную балладу и возвращать его в реальность:

– Ромашенька, ты бы укрылся, детка моя, по полу сквозит.

Ромка натягивал на себя одеяло, судорожно вздыхая, и снова весь превращался в слух, зажигая внутри себя киноэкран.

О доблести и славе, о мужестве и доброте, о настоящей любви и вероломном предательстве, о чудесных спасениях и невероятных превращениях, о верности, преодолении, спасении и награде были бабулины сказки. Любая из них, будучи экранизированной, могла бы принести баснословные барыши теперешнему Голливуду. Но пока только Ромка наслаждался этим невероятным зрелищем. Хотя «наслаждался» не совсем правильное слово. Было по-разному: его то охватывал жуткий ужас, когда казалось, что спасенья нет, то возмущение от подлого обмана, и еще он всегда влюблялся в этих прекрасных принцесс, маленьких звездочек, хорошеньких пастушек, внезапно обнищавших фей…

Уже после того как бабуля уходила, погасив свет, он продолжал видеть прекрасные картины под мерное сопенье братьев и непрекращающуюся Колькину возню, который и во сне не переставал внезапно вздрыгивать ногами, словно застоявшийся жеребец, а иногда даже вскрикивал во сне какие-то невнятные фразы, заставлявшие Ромку прислушиваться, вырывая его из полуночных сказочных грез.

Сделавшись старшеклассником, он перестал ездить в деревню, потому что они с матерью перебрались в Москву, где его ждало великое финансовое будущее. Ромка слегка подзабыл свою Хранительницу бабу Машу. Но он всегда скучал по тому острому чувству присутствия и переживания, которое ему доводилось испытывать только вечерами на пухлых бабулиных перинах под звук самого любимого на свете голоса.

Сказки все-таки сотворили с Ромкой злую шутку, потому что, придя подавать документы в МГУ на экономический факультет, где уже обо всем была договоренность, все было схвачено и проплачено ни о чем не подозревавшей матерью – восходящей королевой московского бизнеса, он вдруг, без особых на то причин, передал бумаги на журфак. Просто экономика никак не могла вызвать в нем даже подобия тех чувств, что он испытывал, слушая ангельские сказки. Королева, находясь в этот момент в важной зарубежной командировке, способной обеспечить ей очередной взлет карьеры (в Москве она уже не карабкалась, а взлетала на почти любые вершины, хоть и немалой ценой), даже не могла предположить, какой кульбит произошел в судьбе ее дорогого наследника.

Она не злилась, не кричала, не выходила из себя, когда приехала и все узнала. Просто посмотрела на него своим убийственным взглядом, от которого у обычного человека холодеют и отваливаются конечности, и не разговаривала с ним полтора месяца, что Ромка перенес относительно легко, потому что окунулся в водоворот бурной студенческой жизни. На журфаке были сплошь пастушки, феи да принцессы, так что Ромкиной романтической героике было где развернуться, а заодно отвлечься от вечного материнского презрения.

Королева чувствовала, что этот кульбит – отголоски отцовской тяги к бумагомарательству, и решила подождать, пока ее мальчик изживет свой романтизм, переборет его, как запоздалую корь. Он не сможет не понять, что в этом мире только власть, только деньги могут спасти тебя от ощущения собственного ничтожества, только они могут гарантировать стабильность того мира, который ты выстроил для себя. Только благодаря им ты сможешь чувствовать себя защищенно и спокойно. И только когда у тебя все это есть, можно… поступать свободно, как хочешь, дышать спокойно, в общем, – жить. Он должен будет понять, наконец, что она желает ему только добра, хочет, чтобы он был счастлив.

А Ромка и был вполне счастлив, влюбляясь то в одну, то в другую, гуляя с новыми друзьями, пользуясь материнскими деньгами, проживая в хорошей московской квартире. Обучение его не сильно занимало и совсем не отвлекало от насыщенной жизни, в которой он был то отважный Ланцелот, то мрачный Чайльд-Гарольд, но уж никак не банковская букашка. Однако с появлением в его жизни Валюшки жизнь снова поменялась: он по королевскому указу бы выселен в крошечную квартирку, в которую от станции метро Кузьминки надо было ехать три дня лесом, три дня полем, на оленях, на собаках… К тому же денежные дотации прекратились. Так Снежная королева указала ему на место, где проживают отважные ланцелоты и предаются мрачным думам чайльд-гарольды.

Ему, еще студенту, пришлось искать себе работу. Это было не так сложно, поскольку Ромка был вполне даже талантлив и уж точно подходил под нехитрые требования средних и крупных СМИ. Семейный быт нисколько не отвлекал его от великих планов, что гнездились в его голове, от гениальных идей, от головокружительных проектов. Осуществи он хотя бы один из них, его семье не пришлось бы ютиться почти в подмосковной дыре, а Валюшке покупать просроченные продукты на рынках. Идеи и планы были перспективны и прекрасны, но далеки от совершенства. К тому же они требовали усилий, принуждали к усердию, сосредоточенности и, что самое неприятное, предполагали некоторый риск того, что идеи будут воплощены, усилия – потрачены, а медные трубы так и не оповестят о признании. А ведь еще могут и раскритиковать! Тогда ради чего бы все это было?.. Уж лучше тешить себя возможной гениальностью, чем лицом к лицу вдруг столкнуться с собственной заурядностью и впасть в окончательное уныние.

«…Когда я был ребенком, мне казалось, что можно построить правильный мир. В нем все блага и почести достаются тем, кто умен, благороден и мужественен. И тогда достаточно просто быть собой, таким, каким тебя создала природа, и все у тебя будет: и деньги, и любовь, и признание. В этом мире подлых и злых людей всегда настигает возмездие, а ленивым и пассивным не достается ничего. Да, наивно, конечно, но так хотелось, чтобы все было, как в бабулиных сказках. Все герои – вознаграждены, злодеи наказаны, принцессы спасены. Мужчины всегда сильны и благородны, женщины – красивы, нежны и нуждаются в покровительстве и защите.

Вместо этого я по чьей-то нелепой ошибке попал в этот современный московский мир – кошмарный сон, в котором нельзя проснуться. Здесь богат и признан тот, кто удачно себя продал, кто подороже заложил свои таланты, душу, друзей. Тот, для кого предать и, что называется, подставить так же легко и естественно, как выпить чашку кофе поутру. В этом сне продается все: власть, церковь, любовь. Здесь уголовники заседают в Думе, а врачи, актеры, учителя так нищи, что готовы просить подаяние. Как в истинном Зазеркалье: богатые здесь самые нищие, а бедные, живущие в маленьких квартирках, где ничего нет, кроме книг – самые богатые. Здесь женщины держат на плечах Землю, и потому маленькие принцессы, понимая, что их ждет, когда они вырастут, мечтают только об одном – выйти замуж за богатого. А мужчины соревнуются не в отваге и благородстве, а в том, кто вчера больше выпил или у кого круче тачка.