Ким Барссерг - Solar wind – Солнечный ветер. Протуберанцы

– Может в кафе, заодно и поговорим?

Майор вполоборота повернулся в его сторону, посмотрел внимательно Фиму в глаза и ответил:

– Поговорить можно и здесь, а серьезно поговорить придется в другом месте. Знаешь, меня удивил твой брат – лихо он этому громиле зарядил в табло ногой. Занимался где-то? – Задал он вопрос, повернувшись в мою сторону.

– Было дело, – нехотя ответил я, – в детстве. Друг у меня был школьный, кореец по национальности, научил кое-каким приёмчикам.

В салоне возникла пауза, после которой майор добавил:

– Ладно, хлопцы, отвезу вас домой, не буду портить карьеру твоему брату, говорите адрес. Главное, что не случилось криминала, как в пивной Дьюлафиратота.

– А что там случилось? – заинтересовался Фим.

– Мотайте на ус, – продолжил майор, – в 1986 году, в июле, три советских офицера по пути со стрельбища отправились в местную пивную. Свою боевую машину БМП они остановили на окраине села. Бойцу наказали охранять ее. В корчме они изрядно выпили и были в таком состоянии, что устроили соревнование – стали мериться силой с местными завсегдатаями пивбара. После того, как победили всех, один из офицеров заявил: «Minden magyar – szar!» 9 9 «Все венгры – дерьмо!» – (венг.) . Обидевшиеся обитатели корчмы толпой избили пьяных офицеров. Тогда, капитан пошел к БМП, завел его и поехал к корчме, чтоб наказать обидчиков. Перед самой пивной, БМП, управляемая пьяным капитаном переехала случайно оказавшегося у него на пути венгра. Капитан по суду военного трибунала получил 8 лет. Вот такая криминальная драма, товарищи военные хулиганы, – закончил своё повествование майор.

– Нет. – задумчиво произнёс Фим, – мы не нападали, герр майор, – мы только оборонялись. Правда, Сева?

– Без комментарий, Фим, – осторожно высказался я.

Дом, в котором я временно проживал, был современной трехэтажной постройки, кирпичный с домофоном и спутниковой тарелкой на крыше. Находился он практически в центре города, не на территории Южной группы войск, и посему, населяли его, как мадьяры, так и русские. Подымаясь за мной на третий этаж по широкой лестнице, Фим, дыша мне в спину, бахвалился:

– Видишь Сева, какой у тебя брат – поговорил правильно, тебя и отпустили.

– Не в тебе дело, Фим, – возразил я, – просто, высылать меня в Союз, значит марать бумагу, рапорта писать о драке в кафе, с международным оттенком, а это самому дороже обойдется. Зачем Иванову, или как его там, все эти проблемы? Так можно и самому на родину загудеть, из «эльдорадо» в мир продуктовых карточек. Сечешь, Фимилиан Контрабандович? Кстати, ты контрабанду не профукал вместе с балыком?

Я, уже открывал входную дверь, когда услышал ответ брата:

– Бабосы у барбосов, товарищ Достоевский, все о’кей…

…Мои воспоминания прервал рингтон телефона. Звонил Степаныч, мой друг и одноклассник. Я с тоскою посмотрел на монитор видеокамер, проецирующих 3D-безмолвие заснеженной автостоянки на плоскость экрана, и включил мобильный телефон.

– Привет, Сева! – услышал я знакомый голос, – как ты там, был на похоронах?

– Да, Степаныч, съездил, попрощался с Дашей. Я, когда зашел в ритуальный зал, посмотрел на её восковое лицо, на Ефима с детьми, сидевшего рядом с телом, так жалко их стало, – сидят, как воробышки осиротевшие, даже слеза навернулась. Брат исхудавший и поседевший, с отрешенным взглядом, в «аляске» какой-то, с замызганным воротником, одним словом дед, да и только. Как сложится их дальнейшая судьба, ума не приложу?

– А ты не ломай голову, Сева, – ответил Степаныч голосом, искаженным до неузнаваемости цифровой сотовой связью.

– Как сложится, так и сложится. Не мы такие – жизнь такая, ничего не поделаешь, все там будем.

– Книгу пишешь, Сева, или забросил?

– Не-е, Степаныч, пишу потихоньку. А что ещё делать? Только и остаётся ковыряться в собственных воспоминаниях…

…Утром я вышел из дома офицерского состава, находящегося на улице Rákosi kerestur utcák, разрешив брату досматривать эротические сны и, в пяти метрах от подъезда, увидел ее. Она шла легкой походкой по тротуару, слегка покачивая бедрами. Легкий ветерок заблудился в её светлых волосах, поигрывая шелковистой прядью слегка подкрашенных волос.

– Вот тварь, – подумал я, – прошла мимо и даже не посмотрела в мою сторону, а позавчера, на «корпоративчике», зажигала как нимфоманка, прижимаясь своими горячими бедрами в танце, руки всё помнят!

Ускорив шаг, я окликнул ее. Она обернулась в мою сторону и остановилась.

– Что, опаздываешь? – спросила она, – ты же военный, должен раньше нас выйти на построение, или опять вчера где-то зависал?

– Зависал, – ответил я, – и круто зависал в одном местном ресторане.

– Ну и как? – спросила она, – а?

– Лучше не спрашивай, чуть на Родину не загремел в 24 часа.

– Круто было? – спросила она.

– Очень! – и, глядя на ее припухшие губы, добавил, – ты тоже, я смотрю, вчера не одними поцелуями баловалась?

– Не твое дело, там, где я бываю, для тебя полный фейс-контроль – рожденный ползать летать не сможет!

– Ясно, – произнес я и, взяв ее под руку, слегка прижал к себе.

– Пошли, что ли, а то опоздаем.

– Пошли, – ответила она, нервно дёрнув предплечьем, но, не очень-то пытаясь освободиться от моего захвата. И мы, в едином тандеме, поспешили на работу в «горячо любимый» УНР.

Пройдя метров двести по тротуару, спустились вниз по эскалатору на станцию метро второй красной ветки Ors Vezer Tere. Через минуту поезд остановился возле платформы. В вагоне я спросил Ладжзу, так звали мою попутчицу и одновременно переводчицу с венгерского языка:

– Что ты собирается делать сегодня после работы?

– Да так, ничего, вроде бы, – взглянув с интересом на меня, ответила Ладжза.

– Может, вечером встретимся в кафе на территории группы, посидим, отдохнем?

– Я не против, – сказала она, – тем более сегодня свободна от обязательств перед моим бой-френдом.

– А кто этот таинственный бой-френд? – спросил я, задержав её руку в своей ладони.

– Это не твоего ума дело. Меньше знаешь, крепче спишь!

– Хорошо, значит часиков в семь, или позже?

– В семь, так в семь, – согласилась Ладжза, пробираясь к выходу.

Состав мягко притормозил у платформы возле торгового центра «Sugar» и, растворившись в толпе, каждый пошел своей дорогой.

Подходя к месту дислокации своей части, я встретил замполита подполковника Сидоренко Петра Михайловича, «Петрополита», как за глаза звали его офицеры в части.

– Здравия желаю, товарищ подполковник, – поприветствовал я его, приложив правую руку к околышу фуражки.

– Здравствуйте Сева, – в ответ, не по уставу, поприветствовал меня замполит и ехидно поинтересовался:

– Ты случайно не опаздываешь товарищ старший лейтенант на службу? – Случайно нет, – ответил я, – все под контролем, я опаздываю не случайно, задержался по делу.