Иван Попков - Рассказы деда Балюка. Избранное

Вышли мы из хаты ошеломленные. К нам подошел, прихрамывая двадцатилетний Колька Вдовин.

– Чего с ногой-то? – поинтересовался Витька. – Ещё зимой катались с пацанами с горки возле кладбища, и врезался на санках в каменный могильный памятник. До сих пор рана не заживает.

– А что если попробовать бабкино снадобье? – вдруг осенило меня. Мы затащили «больного» на сеновал.

Обработали рану, сделали перевязку. И уже через три дня Колька смело наступал на переставшую болеть ногу.

В любом селении есть человек, который ничем не отличается от других. Живет той же размеренной жизнью, как и все. Дышит тем же воздухом. А попробуй, убери его из общества… Сразу почувствуешь пустоту.

Есть и у нас на селе такой человек. Это Виктор Пантелеевич Могурин. А живет он вон в том доме, что за оврагом. В хозяйстве – корова, две лошади, более десятка овец да гусей стая. Благо, пруд рядом.

Во времена коллективизации Виктор Пантелеевич одним из первых вошел в колхоз А через полтора года сам же его и возглавил. Человек от земли, он сумел поднять коллективное хозяйство. Селяне жили зажиточно, не обижались на своего председателя. В 1941 году Виктор Пантелеевич ушел на фронт. После двух тяжелых ранений, длительного лечения в госпиталях вернулся в 1944 году в родное село.

Жили мы с Виктором Пантелеевичем по соседству. Жили довольно дружно. Да что там, мы с Виктором, почитай, с раннего детства неразлучные товарищи.

Чудесный рассказчик и великий фантазер, Виктор Пантелеевич любил мечтать. И всегда ему будущее виделось прекрасным и счастливым. Глаза в это время у него начинали светиться, излучая радость. Глядел я в такие минуты на него и вспоминал подвижного паренька с непокорным чубом и черными, как у цыганенка, глазами – Витьку-вихря.

Не по годам смышленый, Витька никогда и ничто не делал с кондачка. Вначале подумает, взвесит. Потому его поступки редко подвергались сомнению. Это Витька-вихрь со своими друзьями отремонтировал крышу дома у тётки Софьи. Муж у нее погиб на германской, оставив четырех несовершеннолетних детей. Частенько вихревские наведывались на хутор к стасемилетнему деду Силуяну, чтобы помочь ему по хозяйству. Да мало ли добрых дел на счету Витьки и его друзей? Но пацаны есть пацаны. Иногда Витька по-мальчишески шалил, организовывая вылазки на чужие огороды. Но и здесь он проявлял свою, вихревскую, гуманность. Залезли, полакомились – и баста. Боже избавь, если кто вздумает про запас бросить за пазуху яблоко или огурец! Тут же схватит от Витьки по загривку.

У нас с Витькой была крепкая, бескорыстная дружба. Помню, всего лишь один раз мы с ним повздорили. Недели две Витька обходил меня стороной. А всё из-за попа нашего сельского, отца Василия. Был постный день. На дворе морозно. Витька возил отцу Василию дрова с делянки. Горяч он был до работы. Время чуть перевалило за полдень, а Витька уже третий воз разгружал. Он заканчивал укладывать последние поленья, как на крыльце появился отец Василий да так громко рыгнул, что Витька оглянулся.

Крупный, мясистый нос отца Василия багров, щеки румяны от обильно принятой пищи. «Успел уже хватануть первача», – подумал Витька.

– Ну, на сегодня хватит, сынок, заканчивай да иди обедать, – нараспев проговорил отец Василий

Витька распряг кобылу, завел ее в конюшню и кинул охапку сена.

В хате жарко, на столе обилие пищи. Дымился горячий борщ. На подносе – куски мяса, ломти черного хлеба. Витька как-то неловко сел на край скамейки и, положив руки на колени, сидел неподвижно.

– Ты что? Кушай, не стесняйся, поработал ведь, – пропел отец Василий.

– Дык, нынче постный день, – несмело прошептал Витька.

– Кушать не грешно, – поспешил успокоить Витьку отец Василий. – Господь тебя простит. Витька окинул взором хату батюшки и остановил свой взор на накрытой разным тряпьем бадье, стоящей у печки.

– Вы, батюшка, плеснули бы мне в стакан горячительного. С устатку. Сами-то вон причастились.

– Чево-о-о-о?! – прогремел отец Василий. – Ах ты, стервец. Указывать мне вздумал. Да я тебе!

Витька соскочил со скамьи и боком, боком пробрался к двери. Схватил свой полушубок, шапку и был таков…

Теперь я должен читателю объяснить, почему Витька сознательно пошел на конфликт с отцом Василием.

Еще и двух лет не прошло, как впервые в нашем селе появился новый батюшка, сорока двухлетний отец Василий. Однако вскоре прихожане заметили, что он частенько бывает под хмельком – даже во время службы. И уж больно он охоч до женского пола.

Витькина сестренка Аленка – шустрая, общительная девчонка, в карман за словом не полезет. Отец Василий счел ее за распутницу, и однажды, встретившись с ней, сказал:

– Ты вот что, Аленушка, зайди вечером ко мне. Я кое-что прочитаю тебе.

Алена без задней мысли зашла вечером в храм божий. И когда отец Василий стал её домогаться, она, вырвавшись из его объятий, звонко дала ему пощечину и убежала.

Дома она все поведала Витьке. Родителям о случившемся не рассказали…

Витька шел домой от попа разгоряченный, рассуждая о том, что произошло.

– Нет, – думал Витька, – все равно я ему устрою такое, что он всю жизнь будет помнить.

И вскоре такой случай представился. Мой дядька по матери Андрей Макарович служил в церкви старостой. Как-то мы с Витькой зашли в храм. Дядька занимался своим делом, а мы с Витькой ходили по церкви, разглядывая всевозможную церковную утварь. Вдруг Витька поднял с пола какие-то кусочки и стал их рассматривать.

– Гриня, смотри, кажись, свиные шкварки. Мы показали свою находку дяде Андрею.

– Откуда могло появиться такое, да в Великий пост?

Однако это были лишь цветочки. Невероятное случилось через три дня. Андрей Макарович обнаружил рядом с ризой попа сверток, в котором были кусок свиного сала и ломоть хлеба. Мой дядя решил этот случай придать огласке. Он обратился к девяностолетнему деду Макару.

Дед Макар значился на селе поистине святым, и его слово было законом для всех верующих. Собрали сельский сход. И решилась судьба отца Василия: его отстранили от церкви…

Лишь через неделю Витька рассказал мне, что это он подбросил шкурки от сала и сверток попу Василию. Я с минуту молчал, не решаясь отреагировать на поступок моего друга.

– Способ отмщения ты выбрал не тот. Это явный подлог. И в Библии сказано: «Господи, не в ярости Твоей обличай меня, и не во гневе Твоем наказывай меня».

Витька молча и покорно выслушал и в резкой форме заявил:

– Ну и осуждай меня, как знаешь. А я попу отомстил за свою сестренку.

* * *

Была у Витьки страстная и непреодолимая тяга к лошадям. С ними он мог находиться и день, и ночь. Его любимчик – Буран, темно-карий жеребец со звездочкой на лбу. Витька хорошо помнит ту вьюжную февральскую ночь, когда Карюха разродилась жеребенком. С тех пор они с Бураном вместе. Терпеливо и настойчиво Витька ухаживал и обучал жеребенка. Привыкли они настолько друг к другу, что Витька мог распознать Бурана по голосу среди тысячного табуна. Стоило ему крикнуть: «Буран!» – и жеребец, тряхнув гривой, бежал на зов своего хозяина. Наездника ловчее Витьки не было во всей округе. В мгновение ока он вскакивал на спину любимца. Без седла и уздечки, прильнув к холке коня, поднимал его на дыбы. И вот он уже летит по полю, вольный, как ветер, навстречу пылающей утренней заре. А какие выкрутасы делал Витька на Буране! Ей Богу, смотришь – и диву даешься, как только он держится на коне.