Евгений Косенков - Тихо плещет Амур

– ЦПУ! Радиорубка! Катерам сопровождения и нам полный назад! Бак! Шваб! Быстрее! Лебедку на полную!

– Итак, самая полная!

– Руками тащите! Туман приближается!

Капитан 3 ранга, до этого смотревший огромными глазами на происходящее, рванул, что есть силы, на бак, на помощь шлюпке. За ним, было, последовал и Наимов, но Орлов поймал его за рукав и вернул к локатору.

– Лендт, очнитесь! – потряс он профессора, которого трясло. – Медик! Семеныч! Разберись! Что с этими тремя?

– Почти порядок. Жить будут. Впечатление сильного энергетического удара из-за крайней чувствительности мозга. Но это…

– Понятно. Уведи профессора. Ильин! Что у вас?

– Мы в сильном магнитном и энергетическом поле, которое создает завихрения и сильный ветер в сторону тумана. Вряд ли удастся вырваться из таких щупалец. Желтизна вокруг овала – это энергия и если человек туда попадет, он исчезнет. Но броня может спасти, защитить организм. Командир, надо спасать людей.

– Шваб! Чего возитесь?! Бросайте шлюпку! Всем внутрь! Задраить люки и переборки! Боевая тревога!

Звук сирены задребезжал по всем отсекам.

– Радиорубка! Катерам сопровождения немедленно уходить из района. Далее, оперативному. «Затягивает в туман, возможно, вырваться не удастся. Орлов».

– Туман близко! Скоро накроет!

– Вижу, боцман. Ребята успели?

– На баке не видно, значит успели.

– Оборот выполнить не сможем при всем желании, не хватает времени. Задним ходом тоже не вытянем. Боцман, остается последнее, полный вперед в обход тумана справа. Проскочим, как ты думаешь?

– Стоит попробовать, – раздался голос Щекочихина. – Это шанс.

Орлов обратил внимание на перебинтованные руки капитана.

– О трос поранился, – ответил тот на немой вопрос.

– Помощника не видели?

– Обгорел немного, но цел. Там такой жар стоял, что упаси бог. Ли Минь в тяжелом состоянии и один из матросов. Спасательный жилет сильно оплавился.

– Остальные?

– Легкие ожоги, порезы, царапины.

– Радиорубка! Оперативному!

– Оперативный дежурный не отвечает. Катера сопровождения тоже. Связи нет вообще!

– Сигнальщик!

– Не успеет, – проговорил боцман. – Только по внешней. Может, услышат?

– Катерам сопровождения немедленно покинуть район! Катерам сопровождения немедленно покинуть данный район!

– ГКП-БП-6, они уходят.

– Понял, шестой. ЦПУ! Быть готовым среверсировать ход и на самый полный!

– Есть, командир, сделаем.

– Авось, пронесет! А, боцман? Держи штурвал крепче. Стоп, машина! Самый полный вперед! Право руля!

– Есть право руля!

– Затягивает! Все равно затягивает! – закричал Щекочихин. – Мощи не хватает.

– Внимание, всем! Входим в туман! Люки и переборки не открывать! Всем оставаться на своих местах! Без приказа боевой пост не покидать! Аварийной партии быть готовой к любым неожиданностям!

Катер на большой скорости нырнул в желтое облако тумана и, жутко дрожа, побежал по невидимой глазу водной дорожке…

В кабинете комбрига висело плотное синевато-серое облако сигаретного дыма. Открытые настежь окна не помогали. Сдвинутые в середину кабинета столы, были укрыты разложенными на них картами и схемами. Офицеры штаба о чем-то спорили, совещались, доказывали что-то друг другу. Комбриг мрачно рисовал красным карандашом на карте.

– Сальков, – вдруг раздался твердый, приятный, но немного усталый голос.

– Товарищи офицеры.

– Вольно, вольно. Здорово, Игнат Фомич, – адмирал прошел к комбригу и пожал ему руку. – Ну и загадали вы тут загадку. Москва на ушах стоит.

– Товарищ адмирал…

– К черту формальности. Дай-ка мне лучше расклад. Что делаете, что планируете, какие соображения. Москва, кстати, уже отчет требует. Каша заварилась такая, что не дай бог! И откуда эти иностранные журналюги все знают? Ну, показывай, Игнат Фомич, чем обрадуешь?

– Сильно-то нечем обрадовать, но некоторые интересные данные у нас имеются.

– Так. Во-первых, давай по имени. Во-вторых, я привез специалистов и, думаю, что нет смысла отвлекать от службы весь твой штаб. Согласен?

– Согласен. Капитан-лейтенант Суворов, доложите свои соображения.

– Есть, товарищ капитан 1 ранга, – Суворов достал чистый лист и карандаш и начал набрасывать схему. – Первое, места исчезновения. Желтый туман появляется не в одном месте, а словно спускается вниз по течению. Вот смотрите по карте. Самое первое исчезновение произошло здесь, в излучине. Второе и последующие, также в излучинах, но каждый раз ровно на 10 километров ниже предыдущего. Далее, второе. Обратите внимание на даты исчезновения: 9 июля 1970, 19 июля 1990 года и 29 июля 2000 года. Между числами 9, 19 и 29 – ровно десять дней. Потом, номера катеров. У Буратинова – 121, у Извицкого – 131, у Савельева – 141. Это еще не все. Я поднял некоторые материалы, личные дела офицеров и матросов. И тут есть закономерность. Буратинов, Извицкий и Савельев родились в разные годы, но число и месяц рождения у них один и тот же – 10 октября, то есть 10.10. Каждый из них был женат. Буратинов ровно 10 лет, Извицкий ровно 10 месяцев, Савельев ровно 10 недель. Но и это не все. Посмотрите на годы: 1970, 1990, 2000. В первом случае 20 лет, но во втором – 10. Опять – 10.

– Двадцать лет, уже не десять, – перебил адмирал. – Стройность пропадает.

– Сначала я подумал также, но вот что нашел в архиве за 1980 год.

Суворов с победным видом достал из папки желтые листы с рукописным текстом.

– Это отчет бывшего командира катера №131 капитан-лейтенанта Таранова. Я прочту выдержку. «…19 июля 1980 года в излучине реки Амур, прямо по курсу, возник желтый туман, похожий на химическое облако. Попытка обойти его не удалась, нас начало затягивать в него. Попытались сделать оборот, но не рассчитали расстояние до скальных подводных пород. Вследствие чего, получили пробоину под ватерлинией с правого борта и затонули на мелководье. Потерь среди личного состава нет. Всю вину за происшедшее беру на себя. Подпись: капитан-лейтенант Таранов.

– Молодец Суворов. Уже что-то. Сальков, ты распорядись насчет моих специалистов по этим делам. Место для работы, для отдыха, а то толкутся в коридоре. Пусть приступают к работе.

– Суворов, а что означает цифра – 10? Если она так упорно везде повторяется, то она должна что-то означать.

– Пока не знаю, товарищ адмирал.

– Игнат Фомич! – в кабинет резко ворвался капитан 3 ранга Стержнев. – Сообщение с 029.

Сальков выхватил бумагу и помрачнел. Молча протянул ее адмиралу.

– Три восьмерки исчезли в тумане.

Воцарилась гробовая тишина.

– Это на нем был профессор Лендт?

– Так точно, Валерий Дмитрич, на нем. Ракетно-артиллерийский катер с бортовым номером 888, командир старший лейтенант Орлов.