Ольга Покровская - Аркадиана. Повесть

Я осторожно, стараясь не хлопать дверями и не греметь замком, возвращаюсь в квартиру, но в квартире не сидится. Каждую секунду я жду визита, который испортит мне настроение на весь оставшийся вечер. Проклиная свою трусливую натуру, я беру ключи, подумав, беру свой мобильный телефон (вдруг позвонит Мишка? Или Вера по его просьбе? Нельзя рисковать важными вещами) и сбегаю на пожарную лестницу. По моим расчетам, проветриться должно минут за пятнадцать, поэтому лишний раз проходить мимо подъездных церберов нет смысла.

Внизу какие-то звуки. Может, курят? Голоса, похоже, молодые и веселые. Вряд ли такие предъявят счет за некорректное поведение, но нарушать чужой праздник своим присутствием не хочется. Тем более, там женщины. Или девчонки. Голоса высокие, непуганые и недоразвитые. Сделав мизантропический вывод, я останавливаюсь этажа на два повыше прогнозируемого эпицентра веселья, расстилаю на ступеньке обрывок газеты, сажусь и смотрю сквозь решетку на улицу. День погас, небо еще умеренно светлое, но скоро почернеет. Курят… С курением у нас в доме тоже проблемы. На доске объявлений сейчас висит объявление авторства местных активистов: «Товарищи жильцы! Просим вас не курить в туалетах! Этот запах поступает в вентиляцию, и его нюхают другие люди!» Какой еще запах из туалетов нюхают другие люди, и чего там еще не следует делать, основываясь на этой посылке, можно описывать бесконечно. Просто бездна вариантов… Так что курящим я не завидую…

Кто-то топает, негромко бормоча. Я не успеваю подняться, когда в лестничном пролете, пошатываясь и держась за стенку, появляется мужчина. Упирается в меня глазами и смотрит, сперва наводя на резкость, а потом недоуменно и несколько испуганно. Не может вспомнить, кто я такая, и откуда взялась. Что я не из его компании, не приходит ему в голову. Я тоже приглядываюсь недоверчиво, но потом узнаю – это давешний битый страдалец с расколотой фарой. Синяя иномарка, не помню, какая именно.

Мы глядим друг на друга в упор и молчим. Встречаясь глазами, понимаешь сразу возможный уровень энергообмена. Я чувствую, как раскаленно краснеет натянутая между нами ниточка. Возможно, по причине нетрезвости сторон… Мы не сказали ни слова, но между нами какой-то бессловесный контакт. Я не чувствую неловкости от глаз, наведенных в упор. Наконец, что-то мелькает в его взгляде, и он меня узнает.

– О, – говорит он флегматично. – Какие люди.

– А какие? – спрашиваю я.

Вопрос приводит его в замешательство. Он брякнул что-то для проформы, и теперь приходится расшифровывать.

– Вы-да-ющиеся, – наконец выдавливает он.

– Чем же? – не отстаю я.

– Откуда я знаю, – говорит он. – Всякий человек чем-нибудь да выдается.

Вывернулся. Он прислоняется спиной к стене и вытаскивает из нагрудного кармана сигаретную пачку. Наклонив голову, закуривает. Потом обескураженно машет зажигалкой, обнаружив, что даме ее не к чему подносить.

– Ты куришь? – спрашивает он, не до конца доверяя своим глазам.

– Нет, – говорю я.

Он снова безуспешно силится разобраться в ситуации.

– А что ж ты тут делаешь? – спрашивает он.

– Гуляю, – отвечаю я.

– Гуляешь?

– Ну да.

Я пожимаю плечами. Почему бы мне здесь не гулять? Он кивает и затягивается.

– Давно гуляешь? – спрашивает он.

– Не очень, – говорю я. – Как машина?

– Какая машина? А, – он вспоминает, о чем идет речь. – Ничего. В выходные на сервис отдам…

– Злоумышленника нашли? – спрашиваю я тоном заговорщика. Он не догоняет.

– Что?

– Говорю, злоумышленника обнаружили?

– О господи… – произносит он медленно. – Дешевле просто починить… Сам виноват. Не надо было ставить на проходе. Конечно, свинство… но где тут кого найдешь? Это весь квартал, кто пожелает в свидетели, надо водкой поить? Да и наврут большей частью…

– Здравое рассуждение, – соглашаюсь я. – Для нашего дома даже немного нетипичное.

Я говорю и сразу жалею о том, что сказала. Может статься, это сын или внук какой-либо наиболее рьяной психопатки. Обидится…

Он приглядывается ко мне внимательней.

– Тебе не холодно так сидеть? – спрашивает он. Жена циститом страдает, иначе бы в голову не пришло…

– Я на газете, – говорю я.

Он медленно выпускает дым в воздух.

– Первый раз слышу, – произносит он глубокомысленно. – Чтобы газету использовали как утеплитель…

– Странно, – говорю я. – А ты никогда газету под стельки не подкладывал?

Он неожиданности он начинает кашлять.

– Что-что? – говорит он. – Газету куда? Под стельки?

Он думает, что я шучу.

– Ну да, – говорю я. – Народная хитрость. Теплее становится. Очень выручает зимой.

– Народная хитрость… – он покачивает головой. – И много ты таких хитростей знаешь?

– Достаточно, – говорю я. – Мне много чего приходилось делать. Например, колготки гладить утюгом, чтобы не рвались. Или в красный лак для ногтей добавлять зеленку, чтобы лак был дефицитного коричневого цвета. Или подкладывать газету под стельки… Ты не в курсе?

Он насмешливо фыркает.

– Нет. Бог миловал.

– Странно, – говорю я. – Ты не советский человек. Может, ты засланный? Может, у тебя информация в плавках?

Он снова давится сигаретой.

– Я, кажется, плохо соображаю, – произносит он, удивленно удерживая меня в фокусе.

Я смеюсь. Я накануне смотрела «Пассажир с «Экватора», а такая культурная продукция плохо сочетается с алкоголем. Он смеется тоже.

– Слишком много выпил, – говорит он, продолжая смеяться. – Реакция медленная.

– Бывает, – говорю я.

– Пойдем к нам, – говорит он внезапно. Только этого мне не хватало. Еще не прошел Мишкин коньяк с наложенными остатками портвейна. Или у него тоже дыни с Алайского базара?..

– В другой раз, – говорю я.

– Пойдем, – повторяет он.

Я отрицательно качаю головой.

– Твоя девушка приревнует, – говорю я.

Он наклоняется ко мне.

– Я тебе честно скажу, – говорит он громким шепотом. – Я чего-то до сих пор не пойму, кто из них моя девушка.

– Выбирай рыжую, не ошибешься, – говорю я.

Он задумывается.

– Ты уверена? – спрашивает он серьезным голосом

– Конечно, – говорю я так же серьезно. – Рыжие они самые котистые.

Пока он раздумывает, я поднимаюсь.

– Я приду к тебе, когда никого не будет, – говорю я задушевно.

– Точно? – спрашивает он.

– Конечно.

– А куда ты придешь? – спрашивает он хитро и грозит пальцем. – Ты знаешь, где я живу?

– Нет, – говорю я. – Я буду обходить все квартиры и спрашивать: не здесь ли живет молодой человек, который приглашал меня в гости?

– Сорок третья квартира, – говорит он и повторяет. – Сорок третья. Ты меня не обманешь?

– Как можно, – говорю я уверенно.

Я перехватываю свой кирпич и делаю шаг наверх.