Мисс Синг - 12 членов. Часть II. Яд

– Заказывай.

Смотрит пристально, напряжённо, изучающе. От такого взгляда пропадает аппетит и всякое желание что-либо попробовать. Боязно пошевелиться.

– Зелёный чай, пожалуйста, стакан воды с газом и лимоном и вот этот салат.

– И всё?

– Да.

– Попробуй местную выпечку. Очень вкусная.

– Спасибо, есть не хочется.

– Как знаешь. Мне, пожалуйста…

Он заказал густой жирный суп, закуску из баклажанов, три самсы с мясом. Лимонад.

Рассматриваю его светлый пуловер из кашемира с яркими бирюзовыми, оранжевыми, жёлтыми, зелёными, коричневыми полосами. Где-то уже видела похожий свитерок. Вспомнила. Вспомнила. Видела точно такой же свитер на фото «Продавца пылесосов на Черкизовском рынке». Становится дурно, голова кружится, комок подкатывает к горлу. Боже! Манеры один в один. Что ж мне одни убогие, обиженные то попадаются. Стой. Это твои догадки, субъективное мнение. Ты об этом человеке ничего не знаешь. Пусть сам расскажет о себе. Только потом делай выводы.

Мы едим, разговариваем. Напряжённость остаётся на том же мощном уровне. Пытаюсь расслабиться никак. Он слишком много говорит о том, какой замечательный, крутой, сколько у него женщин было и каких.

– Так, что ты у нас теперь Племянница.

Вот нравится человеку устраивать спектакли, выдумывать.

Улыбаюсь, пью свой чай. Мечтаю, что бы эта пытка скорее закончилась. Постоянно поправляет изящные очки.

Очки у тебя красивые.

– Есть такое правило у нас, у Евреев – как хочешь, но очки, часы, ручка должны быть золотыми. Без этого с тобой никаких дел иметь никто не будет.

Делает особый акцент на словах «никто не будет».

– Ты вечером, что делаешь?

– Сегодня?

– Да, Сарочка, да.

– В 7 у сестры соседки День рождения. Часа 2—3 посидим. Потом свободна. Только до возвращения домой хочу заехать в обычный магазин купить торт.

– А ну понятно. У простых людей, простые радости. Как обычно тооооорт, шаааампанское, дежурные тосты.

Сейчас он меня очень сильно обидел, задел.

– Заеду за тобой часов в 10—11 вечера. Где живёшь, помню.

– Не уверена, что буду в состоянии встретиться с тобой.

– А ты не пей. У меня выпьешь. Ты чего пить у меня будешь?

– Мартини Extra Dry.

– Да ну, даже так.

– Да, Bianco слишком сладкий для меня.

– Идём? Мне нужно заехать в одно место, тут рядом. Потом тебя отвезу в твою коммуну.

– Уже начало почти 5 часов вечера. Мы точно успеем?

– Успеем. Успеем. Скорости ты не боишься. Номера у меня такие, что останавливать не станут.

Киваю. Нам приносят счёт. Сижу смирно, считаю ворон. Он расплачивается.

– Идём.

Встаю, одеваюсь. Он идёт вперёд. Уже ненавижу этого человека. Ненавижу отчасти по причине, что он рушит мои планы. Отчасти из-за того, что против своей воли иду за ним, подчиняюсь. Есть в нём что-то абсолютно знакомое, почти кровное. Эта его походка, пренебрежение ко всему, что за пределами его собственного «Я».

Идём к его машине. Он постоянно что-то рассказывает. Говорит, говорит, говорит. Постепенно всё глубже ухожу в себя, в свои мысли. Мне с ним скучно. Уже устала, утомилась. Хочу домой и спать.

Едем быстро, действительно быстро. Едем куда-то на Запад. Постепенно начинаю оживать. Интересные дома, архитектура, новые места.

– Сейчас к другу заедем, и я тебя отвезу. Проезжаем мимо станции метро с надписью «Крылатское», заворачиваем налево, прямо. Справа замечаю коттеджный посёлок за высоким, монолитным забором, впереди лес.

– Красиво здесь.

– О, да. Здесь красиво…

Дальше ехидно рассказывает про обитателей местных бизнес и элитных мини-посёлков.

Слева другая застройка.

– Это наша Долина грёз, Долина слёз.

Шлагбаум открывается. Он потихоньку начинает отпускать своё напряжение. Мне становится легче. Паркуется. Выходит.

– Давай, вылезай.

– Зачем? Ты ведь быстро.

Смеётся заливистым смехом.

– Живу я здесь, дурилка ты картонная. Вылезай, чаем напою.

– Уже выпила чаю и больше не хочу.

Он глубоко вдыхает, выдыхает.

– Вот упрямая. Не съем я тебя. Вылезай, давай. Неужели, тебе не интересно посмотреть, как я живу?

Пауза.

Смиренно выдыхаю. Медленно вылезаю из машины.

Заходим в его квартиру. Большая, современная, просторная и тёмная квартира. Запах свежего ремонта всё ещё витает. Она ещё полудикая, полуобычная. В неё ещё нет индивидуальности хозяина, жильца.

– Здесь я живу. Стены руками не трогать, попой не прижиматься, обуви в коридоре на коврике снимать. Верхнюю одежду в шкаф на вешалку.

С трудом верится, что это его квартира. Скорее всего, снимает или живёт, пока друг в отъезде.

– В туалет пойдёшь?

– Нет, спасибо, не хочу.

– Конечно, не хочешь. Что бы хотеть в туалет, нужно есть, а ты не черта не ешь.

– Воды можно?

– Да, сейчас. Проходи на кухню, садись на любой стул, кроме моего.

Кивает на стул, стоящий напротив окна, слева от стола. Прохожу на кухню. Сажусь на стул, стоящий спинкой к рабочей кухонной поверхности со встроенной техникой. Замечаю, что минимум посуды. Возможно, есть смысл призадуматься, что бы стать хозяйкой этого дома, навести уют, комфорт. Опускаю глаза вниз, бегаю им по полу, затем по стенам. Замечаю лёгкую пыль.

– Пыльно. Пыльно.

– Да, работница приходит по средам. Уже входит в квартплату. Никаких чёртовых азиатов, чучмеков. Только русские.

Садиться на свой стул. Снимает очки, закрывает глаза, зажимает переносицу. Откидывается на спинку. Сейчас он выглядит безумно уставшим, опустошённым.

– Допила свою воду?

– Да.

– Тогда пошли. Отвезу тебя туда, куда тебе нужно.

– Спасибо.

Аккуратно, подобно провинившемуся ребёнку встаю со стула.

– Мыть стакан не надо. Оставь в раковине.

Дрожащими руками, аккуратно ставлю его в раковину. Выхожу в коридор.

– Паспорт покажи.

– Если ты покажешь свой. Не выглядишь ты на свои 24.

– Они летом.

– Без разницы.

Достаю паспорт. Протягиваю ему. Он внимательно смотрит. Очень внимательно.

– Из наших, значит. Улыбается. То-то я смотрю красивая, сообразительная.

– Ну не знаю, фамилия матери от отца.

– Ну, понятно, а то как же.

Протягивает свой паспорт. Читаю, перелистываю странички.

– Не женат я, не женат и никогда не был, никогда не буду. Поехали.

……

– Тебе в магазин за тАртом надо было. Вот магазин.

– На районе куплю. Сейчас уже времени нет расхаживать по большим магазинам.

– Как знаешь.

Мы едем молча. В воздухе висит напряжение. Никак не могу отделаться от чувства, что он что-то скрывает, недоговаривает. Его напряжение сковывает, почти парализует.

– Ты вчера была очень разговорчивая. Сегодня молчишь как рыба. Слова что ли закончились?

– Слова есть. Не люблю опаздывать. Меня это напрягает.

– Проще надо к жизни относится. Проще.