Ольга Шлыкова - Шоколадные туфельки. Рассказы

– У, глотки лужоные, – ворчала старушка, – попугаев напугаете. Вот Алексей Евгафович вам задаст!

Наконец, всё было закончено, как сказал сам Кухтерин – в лучшем виде. И наступил заветный день приёма.

Гостей съехалось столько, что зал едва вместил. Разговоры на французском, меха и бриллианты – гуляет высшее общество. Все разглядывали экзотических птиц, слушали музыку в исполнении музыкантов из самого Петербурга, пили шампанское, которое лилось рекой. Братья Кухтерины хотели, как следует обмыть новую постройку.

В назначенный час в дверях появилась Феоктиста Ивановна в новом чепце и парадном чёрном шёлковом платье, с золотыми часами на поясе. Она кивнула оркестрантам, чтобы закончили играть, сложила руки на животе, и приготовилась просить гостей пожаловать откушать, чем бог послал.

Увидев экономку, ближайший белый попугай поднял свой хохолок и с выражением произнёс:

– Феоктиста Ивановна, здравствуйте, ё.. твою мать, б.. на х..!

Он сказал это так громко и чётко, что услышали все, кто находился в зале. Кухтерин приказал накрыть клетки платками, но было уже поздно. Все сорок шесть птиц начали выкрикивать матерные слова, в точности копируя издевательские интонации рабочих, уставших от присутствия Феоктисты Ивановны.

Бедная старушенция лишилась чувств, и приглашать к столу пришлось самому хозяину, перекрикивая гомерический хохот подвыпивших гостей.

Долго ещё в Томске вспоминали тот Кухтеринский приём в новом магазине.

Экзотических птиц купец распродал. Попугаев матершинников покупали на потеху холостяки да гусары. А старая экономка ушла со службы, так и не смирившись с постигшим её несчастьем.

– Срам один, да и только! – Отмахивалась она, если её просили рассказать о том злосчастном приёме.

Я ведунья. Кому-то от предков достаётся наследство, кому-то генетические заболевания, а мне вот достались волшебные способности. Я долго не относилась к ним серьёзно, и списывала на интуицию маленькие волшебные приключения, которые повторялись с завидной регулярностью. Свои возможности я не афиширую, о них знают только самые близкие. Но они тоже предпочитают помалкивать, уж очень всё у меня конкретно и без ошибок получается. Моя волшебная помощь людям, очень дорого мне обходится, в плане расхода душевных сил. Поэтому я предпочитаю никому не помогать. Ведь чаще всего, у просящих помощи, овчинка выделки не стоит, дело мелкое, обойдутся и без меня.

Однажды, ко мне обратилась пожилая женщина. Её сын, крупный предприниматель, заболел. Стоит ли говорить, что его лечили в самых престижных клиниках страны и за бугром. Но, увы, даже точного диагноза никто не поставил. А сорока двух летний парень, почти зачах за какие-то полгода. И матушка решила, что завистники навели на него порчу.

Порча в наше время явление редкое. По двум простым причинам: утрачены способы эту порчу навести, раз, и чтобы получилось стопроцентное попадание, нужно на самом деле продать душу дьяволу, два. А нынешние колдуны, в основном, мошенники, знают пару заклинаний, а строят из себя, бог знает кого. В наше время губит людей не порча, а ими же самими запущенная программа на самоуничтожение. Ведуны называют её просто – бумеранг выбора.

Недолгая история русского бизнеса нового времени показывает, что такой бумеранг выбора настигает в большинстве своём именно тех, кого люди называют «крутыми». Да и сами эти «крутые», считают себя таковыми, и живут по принципу – «Гуляй, Вася – бога нет». И вот тут-то кроется самая их большая ошибка. Вернее ловушка, в которую они сами себя загоняют.

Я поехала к этому болящему, потому что мне показалась странной история его болезни. Человек потерял аппетит, его постоянно клонит в сон, и нет никакого желания просто двигаться, не то, что работать или проводить время, так как он привык. Полная апатия. Его не волнует ни семья, ни бизнес, в который раньше он вкладывал всю душу и время. Ему, просто всё «фиолетово», как говорит нынешняя молодёжь. И это при прекрасных анализах.

Сидит этот больной по имени Павел, в шикарной палате частной клиники, в навороченном инвалидном кресле, и спит, укрытый пледом.

Рядом на столике завтрак, к которому он не притронулся.

Матушка Павла привычно пускает слезу и говорит: «Ну, вот, видите…» Павел шевелится, открывает глаза, видит мать и снова глаза закрывает. Он даже позу не поменял.

– Здравствуйте, Павел. – Говорю я громко, чётко проговаривая слова. Павел смотрит на меня равнодушно и тихо произносит:

– Здрасте. Вы кто?

– Ведьма киевская. – Шучу я. Это выводит Павла из забытья, и он начинает, молча, меня разглядывать.

– И что вам нужно? – Наконец произносит он.

Я молчу, говорит матушка Павла. Наконец Павел кивает головой и поднимается с кресла. Мать уговаривает его поесть перед поездкой, которая нам предстоит. Пока Павел одевается, приносят новый завтрак. Он нехотя съедает бутерброд и запивает его кофе. Всё, мы готовы ехать.

В офисе Павла, при появлении босса, начался шухер, в полном смысле слова. Сотрудники разбегаются, как тараканы, а кто не успел, вытягиваются в струнку перед хозяином. Двери в его кабинет открыты, и секретарша убирает на рабочем столе. Я подумала, что смахивает скопившуюся за время его отсутствия пыль, но на подносе стоят чашки с остатками кофе и коньячные рюмки, а в воздухе витает запах дыма дорогих сигар.

– Кто тут был? – Вяло интересуется Павел.

– Юрий Семёнович и Ольга Денисовна… – Лепечет секретарша.

– Вот, гнида, опять мой коньяк жрал. – Вздыхает Павел и усаживается в кресло. Потом обращается ко мне: – Ну, мы пришли. Присаживайтесь, пожалуйста!

Но я не принимаю приглашения, и обхожу кабинет, внимательно рассматривая содержимое шкафов. Всё, как у всех. Несколько стеллажей занимают «подарки фирме», два книжных шкафа со специальной литературой, и длинный стол для совещаний. Только картины на стенах подобраны не по цветовой гамме, как у большинства «крутых», здесь явно прослеживается тема – лошади. Одно полотно выбивается из общего ряда – портрет маленькой девочки. Я долго рассматриваю малышку.

– Это моя дочь, которая живёт с матерью в Америке. – Глухо говорит Павел.

Я знаю историю его первой женитьбы, развода, второй женитьбы, второго развода. Сейчас Павел холост и даже переписал на днях завещание, по которому всё оставляет своим родителям.

Наконец, я присаживаюсь за стол, где для меня уже подготовлено рабочее место – ноутбук, дублирующий компьютер Павла. Он открывает один за другим заранее оговоренные документы, я мельком просматриваю их, и закрываю крышку ноутбука. Матушка Павла смотрит на меня с такой надеждой, что мне даже становится неудобно, от того, что я сейчас собираюсь им сказать, но я всё-таки говорю: