Ю Же - Внук Заратустры. Сборник сочинений

– Мам, ты чего? Я привык, мне нравится. Хорошее имя, смешное. Единственное, люди переспрашивают по 2—3 раза… ну и пусть.

Они сидели на влажной от туманной росы июньской траве спиной к пологому длинному холму и лицом к широкой мелкой реке. Река эта вечно рождала какие-то странные раздумья с примесью слабой тревоги.

У Мелы тревога была всегда одна. Она боялась не справиться. У неё были две главные роли по жизни. Быть Его дочерью и быть Его матерью. Она уставала иногда от этого. Не от того, что была ими, а от того, что тревожилась, что не справится. Приходилось срывать и жевать травинку.

– Почему я всегда так хочу знать, о чём ты думаешь? Не знаю, что бы отдала, чтобы влезть тебе в голову…

– Наверно от страха, мам. Страх рождает желание контролировать. Люди похоже придумали называть это заботой.

– Разве плохо, что я забочусь о тебе.

– Иногда приятно. Если ты без страха. Вот дай руку.

Да взял её кисть, перевернул ладонью вверх и чуть подержал своими по-юношески узловатыми, обветренными руками. Потом сорвал розовый шарик клевера, понюхал и положил на ладонь Мелы.

– Вот, это ребёнок. Ему приятно на ладони матери, как и на груди её.

Они синхронно улыбнулись. Всё-таки у них было много общего.

– А сейчас чувствуешь, как напрягаются мышцы? Ты готова в любой момент загнуть пальцы, чтобы поймать, чтобы не упал, не улетел…

– Да, – сказала Мела, – нужно усилие, чтобы держать ладонь открытой… А это забота?

– Забота – это твоя рука. Открытая – это забота-любовь, закрытая – забота-страх.

– Умеешь ты всё объяснить…

– ЭТО ОТ НЕГО, – сказали хором и снова улыбнулись своей синхроничности, подтвердив её слитым взглядом. Приятно помолчали.

– А Любовь? Почему он не говорил про любовь? Он любил твою маму?

Но Он не любил про любовь. Может быть потому, что тогда тема эта была захвачена церквями христиан, может, не умел. Он был воин. Певец-воин. С мамой встретился, а жить долго и счастливо не стал. Мела сама его разыскала. Называть разрешал только Заратустра.

Может быть, хотел, чтобы его имя чаще звучало, чтобы оно запомнилось, а кто будет произносить его чаще, чем дети? Вот и Да теперь – Внук Заратустры.

– Что мне взять от Заратустры? Он говорил об одиночестве так много. Он вечно ругал долины, скопища людей и то, что они порождают…

– Но он любил их.

– Да. Но стремился на гору и пел свое одиночество. А я родился на горе. Что мне делать здесь, что петь, куда стремиться? Он ходил вниз, чтобы рассказать как прекрасно на ветреной вершине, потому что сам был удивлен этим. О, это так устарело. Вершины исхожены. Любой школьник может сходить на Эльбрус или Монблан, отправить оттуда открытку. Все вершины есть на фото, все мудрости есть на бумагах, в уроках, в сети. Заплати цену двух обедов и слушай любого заратустру…

– Врёшь! Таких нет! Ну, может немного совсем…

– Мама! Не обижайся. Мудрых, сильных, ищущих много. И Он это знал. Но всегда больше других. И раньше этих других надо было… Можно было будить. Сейчас же толпы, миллионы разбуженных. Они бродят, эти разбуженные, и у каждой массовки свой заратустра. Что делать мне? Идти стать одним из них? Или стать одним из пророков? Не идти, остаться здесь?

– Не знаю, Сын. Хотя, пожалуй, не идти – не верно.

Ох… нелегко это было сказать.

– А Ты? Ты так много знаешь и понимаешь, что выбрала Ты?

– О! Ты меня похвалил? – её и правда захлестнула гордая радость так, что слезам стало тесно в глазницах. – Ну, Ты знаешь… Я пеку хлеб. Так и буду печь. Буду и дальше собирать подорожник, гречиху, щавель и зверобой. Буду делать муку и соль, чай и хлеб. Если уж в нашей крови стучит потребность делиться, то я буду так. Я собрала Тебе дома… в дорогу кое-что, кстати, не забудь.

Он кивнул.

– Я вернусь.

– Не обещай.

Слова стали пылью (так подумал Да), но после дождя пыль снова становится землёй и прорастает зелёным…

Сегодня мой пятнадцатилетний сын прочитал о том, как Хемингуэй на спор написал самый трогательный свой рассказ, состоящий из шести (английских) слов.

Наверное, Вы слышали эту историю? Этот рассказ таков: «For sale: babe shoes. Never used» – «Объявление. Продаются детские ботиночки. Не ношенные».

Прочитал и в недоумении спрашивает меня: «и что такого?! Полно таких объявлений».

Я потратила на порядок больше слов, чем Хемингуэй, чтобы объяснить, что были времена (и не так уж давно), когда ребенку не покупали 5 и даже 2 пары обуви, и то, что малыш не носил ботиночки, означает, не то, что они не понравились, а что-то печальное и трагическое.

Возможно, я даже не убедила его.

А потом я придумала свой короткий грустный рассказ посовременнее. Такой:

«Интернату №511 на 300 детей больше не нужны вещи».

– Уважаемые. Давайте сегодня поговорим об эволюции. Это свойство отдельных видов живой природы изменяться и порождать новые виды путем мутаций. Да, знаю-знаю, много непонятных слов. Но не пугайтесь, станет яснее, если Вы будете следить за моим рассказом и иллюстрациями, а также своими ощущениями. И задавать вопросы.

Мы рассмотрим сегодня два вида обитателей Вселенной: йоги и ёги. Эти два вида имеют общего предка, то есть эволюционно связаны, хотя на первый взгляд отличаются разительно. Хватит шуметь. Щт, вы не согласны?

Да-да, эти два вида – родственники.

Ёги с их огромными бесформенными телами, ориентированными на хранение больших запасов жира, служащими домом миллиардам бактерий, короткими руками с небольшими частично атрофированными пальцами, отсутствующей шеей (что редко для млекопитающих на суше) и узкими шелками глаз, эти существа, малоподвижные и постоянно что-то потребляющие, существа, обитающие огромными колониями, набивающие свои отсеки всяким мусором (единственный предмет их упорства)…

И йоги. Эти подвижные, интеллектуальные, гибкие большерукие и большеголовые… Если не разбираться, не рассматривать скелет, то невозможно поверить, что у этих двух видов одинаковое количество суставов. Хотя в процессе эволюции у ёгов многие закостенели или наоборот – стали жидкими.

– Может быть, они просто живут в симбиозе? А вовсе не произошли одни от других?…

– Да, симбиоз их столь же очевиден, как и странен. И он имеет древнюю основу. И заметьте, я не сказал, произошли один от другого и не сказал один вид, я сказал: имеют общего предка.

Рассмотрите картинки, которые я вам демонстрирую. Как Вы думаете, как происходили мутации?

Для этого надо вспомнить, что такое мутации в принципе. Мутация – это изменение генотипа.

С каждым видом и организмом в частности происходит постоянный мутагенез – процесс возникновения мутаций. Он происходит самопроизвольно в течение всей жизни, как реакция на изменяющиеся условия существования. Но есть индуцированные мутации – наследуемые генетические изменения, они и являются видовыми.