Ольга Сенникова - Дьявольский Трокадеро

– Ты не любишь фотографироваться? В чате я не видел твоих изображений, – вдруг произнёс Егор. – Мне порой кажется, что фотография останавливает течение жизни, чтобы сохранить в вечности. Казалось бы, кусочек бумаги, переживающий время и человеческую память. Такой своеобразный флирт со смертью – тебя уже нет, а картинка, где ты улыбаешься, есть.

– А ты знаешь, что давным-давно была развито такое направление, как посмертная фотография? – спросила Мила. – Люди жили меньше, чем сейчас, а маленький детки вообще могли не иметь прижизненных фотографий, покидая родителей в раннем детстве. Мастера этого дела пытались создать иллюзию, что человек просто спит. Правда, существовали четко регламентированные символы, что изображенный мертв – перевернутая роза, надломленный стебель цветка, ивовые ветки.

Девушка бегло взглянула на собеседника, пытаясь понять его отношение к теме, и стоит ли продолжать. Егор задумчиво слушал, не прерывая рассказа.

– Кажется, что это всего лишь сон, который может прекратиться. Мы живы, пока жива память о нас, а фотография – это форма памяти. Да и отношение к смерти раньше было иным. В первой половине 19 века смерть чаще всего заставала дома в окружении родных и близких. В отличие от наших современников сознание тех людей фокусировалось на потере, на разлуке с любимым человеком, а не на мертвом теле. Поэтому фотография покойного считалась не напоминанием о смерти, а скорее сувениром, хранящим память об усопшем.

Заметив глубокую задумчивость спутника, девушка поняла, что увлеклась и замолчала. Повисла неловкая пауза, которую нарушил Егор:

– У меня мама год назад умерла. Я, когда прихожу на кладбище, чувствую себя иначе, словно, время там идет по-другому, как будто окружающий мир перестаёт существовать… Там спокойно думается. Грустно, что есть много вещей, которые я бы хотел не помнить…

Милу захлестнуло внезапное желание обнять большого и сильного мужчину, прижать его к себе и материнским жестом погладить по голове. Она резко остановилась и, буквально набросившись, обвила руками его шею. Пару секунд девушка пристально смотрела в растерянные от неожиданности глаза, не решаясь пошевелиться в ожидании его реакции на столь импульсивное действие. Но Егор, недолго думая, одной рукой аккуратно притянул ближе её лицо и нежно поцеловал, привлекая другой рукой к себе.

Казалось, что весь мир вокруг перестал существовать. Когда она открыла затуманенные от долгого поцелуя глаза, Егор, как ни в чем не бывало, произнес:

– Ты знаешь, лучше скажу сразу – я вредный и противный человек, осознаю это и понимаю, что мало тех, кто сможет меня терпеть. У меня есть дурное качество: я помню всё плохое и никогда не прощаю. Это, как концентрат, как ядерные отходы – вечно. Я до сих пор помню все мелочи, которые были, и не могу простить… не могу!

– Егор… – прошептала Мила, прерывая слова поцелуем.

Егор был хорош собой. Регулярно посещая тренажерный зал, он добился неплохих результатов. В свои 30 выглядел несколько моложе собственных лет, но при этом мужественно и впечатляюще. Крепкие, рельефные мышцы причудливо сочетались с разносторонним развитием и уникальным даром собеседника. Он был начитан и образован, и не мог не нравится девушкам. К этому времени имел неудачный, по его словам, брак. Жена в разговорах изображалась истеричной женщиной, слишком много от него требовавшей и манипулирующей им с помощью маленькой дочери. После той встречи он сообщил, что уходит от них и больше не вернется. Так должна была начаться новая страница его жизни, яркая и красочная.

Влюбленная девушка летала от счастья, мало спала и проводила всё свое свободное время с новым знакомым. Его автомобиль с завидной регулярностью каждый вечер невероятным образом материализовывался под её окнами. И если раньше она любила в одиночестве сидеть на подоконнике, вглядываясь в пустоту, то сейчас на это просто не было времени. Молодые люди упивались общением – они много разговаривали, выясняя друг о друге всё новые подробности.

Мила была любимым и балованным ребёнком, выросшим в полной семье – Егору повезло меньше. Семейные проблемы добавили периодически обостряющиеся приступы мигрени и россыпь седых волос в его густую шевелюру. Родители давно развелись, мама умерла, а с братьями чувствовалась напряжённость в общении. Недолюбленный и недоласканный, в душе ребёнок, подчас в своих рассказах захлёбываясь обидами, говорил с досадой о самом, казалось бы, прекрасном времени – детстве. Но девушка, будто не замечала этих проблем, наоборот, сильная и амбициозная, она обладала уверенностью, что всё пройдет, и её тепло и ласка помогут почувствовать Егору то, чего он был лишен. Слушая его печальные истории, кажущиеся ей дикими и малоправдоподобными, жалела и сочувствовала сильному с виду мужчине, которого в такие моменты просто хотелось прижать к себе и отогреть. Наивно представляла себе, как окружит его заботой и вниманием ради того, чтоб они оба могли быть счастливы – она в своем проявлении женской сущности всепонимания, а он – в теплоте и уюте настоящих человеческих отношений.

Роман Егора и Милы развивался стремительно. Он дарил подарки, водил по ресторанам, окружал вниманием. В свою очередь, она, удивленная отсутствием у благоверного теплых вещей суровой зимой, старательно вывязывала замысловатые узоры шарфиков, носков и варежек. Взрослый мужчина менялся в лице и радовался, словно ребёнок, согревающим тело и душу подаркам. И Мила привыкала к нему, придумав себе, что это именно Он, тот самый, о ком просила у Вселенной, сидя на окне той темной и холодной ночью. Девичье сердце стучало часто и громко, стараясь насладиться каждым моментом нового ощущения. Она строила грандиозные планы, записывая мысленно всё в сценарий идеального развития отношений. Просчёт действий вообще был характерен для Милы – мечтательная по натуре, она слишком часто выдумывала то, что якобы должно произойти в будущем. И когда реальность расходилась с уже одобренным ею сценарием, девушка, словно режиссёр, до хрипоты в голосе готова была возмущаться, что всё идет не так.

Безусловно, жизнь вносила свои коррективы. Мила, например, уже не так ревновала к времени, проводимому с ребёнком. Это стало основным поводом для разногласий в первый период общения. Егор считал маленькую дочку, наверное, самым близким человеком на всем белом свете, он был счастлив каждую минуту, что они проводили вместе. Но это общение сводило с ума молодую девушку, ей с трудом удавалось принять факт наличия такого прошлого своего мужчины. Она всегда мечтала о своей, крепкой семье, где не могло быть места никому чужому, оттягивающему внимание на себя. Но шло время, ослепленная чувствами Мила научилась отпускать Егора на прогулки с дочерью, понимая, что это единственно возможный вариант. Если не можешь ничего изменить, то выбор не велик – либо теряешь, либо принимаешь, как есть.