Владимир Ушаков - Праведный грех

Мы добрались до центральной улицы Рампа и направились в лучший городской центральный кинотеатр Гаваны «Яра». В «Яре» в тот вечер шёл фильм с интригующим названием «Дьявольски твой». Если на афише написано Diabolicamente tuyo, то с переводом не ошибёшься.

Заплатив в кассу два песо и получив билеты, мы направились к входу, где нас ни с того ни с сего тормознула билетёрша. Она показала на надпись под афишей, которая гласила, что фильм только для тех, кто старше 14 лет. Как будто я этого не понял по выставленным под стеклом рекламным кадрам из фильма! У нас в Москве тоже такие фильмы показывают только тем, кто старше 16. Я попытался прорваться и подтолкнул к входу Марину, но билетёрша своим жирным телом перегородила нам дорогу.

– Я советский, – сказал я билетёрше по-испански, ещё на что-то рассчитывая.

Билетёрша взяла нас за руки и подвела к кассе. Вернула в кассу билеты, всучила нам два песо и хотела дать нам рукой по… в общем, хлопнуть нас сзади. Но мы с Мариной одновременно рванулись вперёд, чтобы избежать позора на людях. Презрительно посмотрев на билетёршу, я повёл Марину по улице дальше. Мы молча дошли до кинотеатра Трианон, немного похуже, где шёл фильм с французом Аленом Делоном. И опять: Para mayors de 14 anos. Я всё же снова купил билеты и при входе сказал седому старику, что я sovietico. Но этот нас не задерживал. Нам показалось, что он был и слепым, и глухим. Или просто старым. Кивнул головой – и всё.

Фильм шёл по системе non-stop, то есть постоянно, без остановки. Мы пришли где-то в конце фильма. Когда фильм заканчивался, я понял, что Ален Делон победил. А потом мы стали смотреть фильм с самого начала. О чём был фильм, я так и не понял, так как с замиранием сердца смотрел на Марину, а она временами поглядывала на меня. Я касался пальцами её руки. Потом я сбегал и купил мороженое. В зале работал кондиционер, поэтому было прохладно.

А на улице было жарко и влажно. Марине фильм очень понравился. На выходе из кинотеатра она меня поблагодарила и взяла под руку, чем меня очень смутила. Я не знал, опустить мне руку или прижать к груди. Поэтому мы просто взялись за руки и побежали на автобус, чтобы успеть домой до возвращения моих предков из кабаре.

На днях отец пришёл с работы поздно и довольный. Он был на приёме, который организовали кубинцы в кают-компании большого транспортного рефрижератора. Там было много приглашённых советских гостей. Папе поручили переводить нашему военному атташе полковнику Орджоникидзе, который пришёл без своего переводчика.

Всех угощали вкусной рыбой и коктейлем из креветки. Причём ешь сколько хочешь. Коктейль выглядел так: в большую рюмку наливали вкусный соус, а на края рюмки вешали много очищенных королевских креветок длиной 10—12 сантиметров.

Капитан пригласил отца в свой кабинет рядом с кают-компанией, чтобы дать ему какую-то бумажку. Открыл ящик своего стола, а там отец увидел настоящий пистолет Макарова.

Бывали у отца на работе и серьёзные происшествия. В доке, где работала наша подменная команда ремонтников, как-то случился пожар. Когда его тушили, обожглись несколько наших рыбаков. Особенно сильно пострадал один. Он получил ожоги средней и высокой степени тяжести – 80 процентов. Дежуривший в представительстве экономист представительства сразу вызвал скорую помощь, которая увезла пострадавших в обычную больницу, где не было специального ожогового отделения.

Когда об этом на следующий день узнал мой папа, он позвонил в Военный морской госпиталь, недалеко от восточной Гаваны, главному хирургу, своему приятелю по Гвинее, и спросил, не могут ли в госпитале принять на лечение советского рыбака, получившего ожоги. Главный хирург госпиталя спросил, какая степень тяжести вреда здоровью. Папа ответил, что все ожоги – тяжёлые, повреждено 80 процентов кожи. Главный хирург сказал, что дела плохи, но пусть срочно везут рыбака в госпиталь, а ещё из Советского Союза надо срочно привезти плазму крови определённой группы. Хотя у них в госпитале и сильное ожоговое отделение, и современное оборудование, но именно такой плазмы у них сейчас нет.

Пострадавшего в этот же день привезли в госпиталь, сделали анализы и сказали, какую плазму нужно срочно доставить на Кубу. Начальник ожогового отделения сказал отцу, что они ещё поборются за жизнь рыбака, но надо, чтобы рядом с пострадавшим рыбаком постоянно дежурили переводчики. Важно было знать, что говорит больной.

Мой отец и его напарник дежурили в реанимационном отделении по шесть часов, сменяя друг друга, и продолжали работать в представительстве. Не знаю, когда они спали.

Отец рассказывал, что начальник ожогового отделения отличный мужик, понравился ему. Он воевал вместе с русскими ракетчиками против американских агрессоров во Вьетнаме. Делился с отцом воспоминаниями, говорил как-то, что когда русские и вьетнамцы отбивали очередной налёт американской авиации, то русские военные доставали свой продукт – водку из СССР, а кубинцы – свой самый лучший апельсиновый сок. Они смешивали водку с соком и пили за дружбу между советским, вьетнамским и кубинским народами.

Два дня наш рыбак страдал от страшных болей. Мужественные кубинские медсёстры и врачи, отдирая гнойные повязки и меняя их на свежие, говорили ему жалостливо:

– Кричи, миленький! Ругайся!

Рыбак был молодой сильный высокий мужчина 32 лет. И он кричал и ругался матом. Потом потерял сознание. На девятые сутки он умер. Плазму крови из Ленинграда привезли на Кубу. А из гаванского аэропорта на скорой помощи – в госпиталь. Плазма опоздала всего на несколько часов. Хотя врач сказал, что всё равно она бы уже не помогла.

Отец долго не мог прийти в себя, очень переживал. Всем было ужасно жалко этого парня! Мы с мамой как могли поддерживали папу.

Время от времени у меня появлялась мысль, что будет с Мариной и со мной, когда закончится командировка отца. Я не находил на этот вопрос ответа. И старался об этом не думать. Но всё равно думалось…

В прошлое воскресенье мы выезжали на пикник за город, на природу. Всем представительством. С жёнами и детьми. На двух автобусах. Вместе с нами ездили и работники рыбного порта. На трёх зелёных автобусах. Тоже все с семьями. Победители социалистического соревнования.

Мы приехали на место, где было много гигантских камней, поросших травой и кустарником. Сладко благоухали акации. Летали как пчёлы колибри. Автобусы мы оставили у дороги, а сами пошли гулять. Потом, ближе к обеду, организовали прямо на земле столы. На скатертях мы и кубинцы разложили привезённую с собой еду, поставили бутылки с пепси и ромом. За нашим длинным столом на земле сидели кубинцы, победители социалистического соревнования, с семьями и несколько наших семей.