Ольга Покровская - Ключ от дома. Повесть

– По бумажке живешь? – сказала она. – Говорила я сегодня твоей Сане…

– Саша заходила? – встрепенулась Татьяна Дмитриевна. – Вот зараза! Я же ее прямо на станцию доставила…

– Уехала, не волнуйся. Славик на автобус отвел. Ключ от дома спрашивала. Светилась прям от счастья. Любовь…

– Полно, – возразила Татьяна Дмитриевна. – Добро бы по-человечески. Ведь Женя этот за человека ее не держит. Что за радость? Даже если бы влюблен – не разведется никогда в жизни. Мало, что жена и ребенок. Там ведь квартира московская. Тесть богатый. А у тестя-то этого свой завод в Сибири, и мотаться ему туда не хочется, а может – без взвода охраны появляться не с руки. Они, может, специально для этого зятя и брали – безродного, безответного. И что ее ждет?

– Забери домой, – проговорила Наталья Дмитриевна весело. – Чего ж не заберешь?

Татьяна Дмитриевна вздохнула, поднялась и стала готовить чай.

– Учиться не хочет, – рассказывала она, наливая воду в чайник, протирая стол, нарезая хлеб и колбасу. – Работать негде. Официанток и без нее хватает – на грошовую зарплату. Вон, Вику из «Лагуны» чуть не зарезал псих какой-то. И хозяин их не лучше – обращается хуже, чем с собаками. А в «Елочке» свои, семейный подряд.

Наталья Дмитриевна покивала. Вику из «Лагуны» она помнила хорошо.

– К себе на станцию возьми.

– Взяла бы, – Татьяна Дмитриевна оживилась. – Олега Юрьевича бы упросила… и техникум – колледж – можно закончить. Может, не к нам – работа сменная в конце концов. Ни в какую… В ресторане жизнь красивая…

– А чего ты ее в дом-то не пустила? Опять – рвалась с Сашенькой советоваться?

Когда Татьяне Дмитриевне сообщили, что у нее близнецы, она предположила назвать их одинаково, парным именем, существующим в мужском и женском вариантах. Поэтому умершего брата-близнеца звали по умолчанию как сестру – хотя он не успел получить официального имени.

– Может, полечить ее? – несмело спросила Наталья Дмитриевна.

– Как полечить? – Татьяна Дмитриевна горестно покачала головой. – Нет у нас таких врачей. И что я ему скажу? Что она по любому поводу бежит разговаривать с покойным братом? Который умер двух часов от роду? Ну, посадят ее в смирительную рубашку и лекарствами обколют, будет овощ.

Наталья Дмитриевна подняла глаза, осматривая аляповатые обои.

– Где он здесь живет-то? – спросила она.

– Наверху, – Татьяна Дмитриевна указала на второй этаж. – Пойдет… на диван сядет… руку протянет… вон, говорит, Саша…

– Может, дом освятить?

– Полно, – произнесла Татьяна Дмитриевна укоризненно. – Что ты говоришь-то? Что это – нечистая сила? Сыночек мой… все-таки. Как я Саше в глаза смотреть буду?

– Дурдом, – вынесла приговор Наталья Дмитриевна.

Некоторое время сестры молчали, и потом Наталья Дмитриевна вспомнила:

– Близнецов ведь даже в армию вместе служить отправляют, не разлучают. Видимо, половинки-то ей не хватает. Только сама говоришь – плохие советы он ей дает. Неправильные.

– Неправильные… – печально подтвердила Татьяна Дмитриевна.

Она машинально придвинула бумажку, взяла ручку и вписала очередной пункт: «тесьма х/б». Подумав, вписала еще строчку: «столярный клей». Положила ручку, взяла снова и дополнила: «Взять у Юры».

– Отвлекись, – уничижительно произнесла Наталья Дмитриевна. – Потому с тобой и не советуется, что живешь по бумажке.

– Порядок, – сказала Татьяна Дмитриевна. – Как без порядка?

Сестры обсудили хозяйственные вопросы, допили чай, и Наталья Дмитриевна собралась уходить. Татьяна Дмитриевна проводила ее до калитки и смотрела вслед, чтобы вмешаться, если кто-нибудь пристанет к сестре на темной улице. В детстве ей почти не встречались на улице ее родного городка посторонние лица, но со временем чужих становилось больше, и чужие были – чем дальше, тем страшнее, поэтому Татьяна Дмитриевна избегала выходить в темное время и запирала калитку на замок. Тревожно пахло гарью с полей, где жгли траву, и надвигались низкие облака, налитые синевой. Пока сестра не скрылась из вида, мимо Татьяны Дмитриевны прошел сосед, потом показался участковый, и Татьяна Дмитриевна вспомнила слова бабы Ани.

– Фарид, – окликнула она. – Ты чего меня искал?

К участковому она обращалась по-приятельски с непродолжительных времен, когда ее покойный муж работал в мэрии.

Фарид остановился и сморщился в задумчивости. Почесал тонкий смуглый нос.

– Татьяна Дмитриевна, – ответил он не сразу. – Вы тут, на этом месте, давно живете?

Татьяна Дмитриевна вздрогнула от страха, что придут выселять.

– С рождения, – пробормотала она. – А зачем?..

Фарид не ответил зачем. После паузы он продолжал расспросы:

– Как улица раньше называлась?

– Когда-то – Вознесенская… – вспомнила Татьяна Дмитриевна. – Бабушка рассказывала: храм стоял Вознесения – во-он там… где магазин сейчас, на том фундаменте. Потом была – Коминтерна… а потом в Комсомольскую переименовали.

– Коминтерна? – оживился Фарид. – А у вас дед на войне погиб?

– Без вести пропал, – удивилась Татьяна Дмитриевна.

– Деда как звали? Сергей Яковлевич? А фамилия?..

– Что? – поразилась Татьяна Дмитриевна, проваливаясь в глубокое прошлое, где были живы бабушка, мама и папа, и где на стене висели пожелтевшие фотографии деда и прадедов. Потом, когда муж Татьяны Дмитриевны обновил и перестроил дом, фотографии исчезли и на стены не вернулись.

Фарид потоптался и эмоционально шмыгнул носом.

– Нашли вашего деда. Опознали.

– Господи! – воскликнула Татьяна Дмитриевна. Ей в первую минуту пришла мысль о дополнительных хлопотах. Она редко вспоминала о предках, потому что семейные неприятности заслоняли ей исторические легенды.

– Завтра в администрацию позвоните, – сказал Фарид. – Из того поискового отряда парень в нашем городе живет. Он вещи привез.

– От кого? – не поняла Татьяна Дмитриевна. – Какие вещи?

Фарид снова шмыгнул.

– Не знаю.

– Ехать куда-то надо? – крикнула Татьяна Дмитриевна вслед, но Фарид топал дальше. К тому времени уже стемнело, и в круглосуточном магазине, стоящем на церковном фундаменте, погасили окна. У соседей тоже не светилось. Татьяна Дмитриевна опасливо осмотрелась и закрыла калитку на замок.

В мэрии она рисковала потерять время, пока посторонние люди с оторопью на лицах вникали – что ей, собственно, надо. Но нашлись знакомые, которые по старой памяти нажали на скрытые рычаги, и скоро у Татьяны Дмитриевны оказались на руках и адрес, и телефон, и устные комментарии, что следовало, конечно, провести официальное мероприятие, но праздник все равно прошел, забот много, а раз случилась оказия – пускай разбирается сама.

Старая память, пригодившаяся в мэрии, была связана с недолгой работой в начальственном гнезде ее покойного мужа. Попал он туда случайно, на волне всеобщей неразберихи, когда менялась власть, городок бурлил и никто не понимал, что происходит. Некоторые ушлые ребята вспомнили, что Виктор Геннадьевич – чудесный мужик, общительный, веселый, словом, душа компании – подходит на роль своего человека. Виктора Геннадьевича хватило ненадолго, до первого инфаркта, который оказался фатальным. И ничего Виктор Геннадьевич толком не успел, выгод не получил, золотых гор не огреб, только подновил старенький дом, который теперь казался самым роскошным на их улице. Это обстоятельство вызывало у Татьяны Дмитриевны леденящий страх, что кому-нибудь приглянется ее одинокое обиталище или землю, не дай бог, продадут, а жильцов выгонят на все четыре стороны. Наблюдая со стороны шатания районной администрации, она уже ничему не удивлялась и верила в любую фантастику, а рассчитывать после смерти мужа ей было не на кого.