Евгений Бузни - Суданская трагедия любви

Рита болтает без умолку. Спрашивает о России, о Москве, обо мне, женат ли, есть ли девушка, сколько я здесь буду находиться.

Но вот подъезжаем к посёлку. Ты, пожалуй, вообразишь, что заводской посёлок напоминает наши современные с дворцом культуры, стадионом, спортивным залом, столовой, магазинами, и где среди белых берёзок втиснуты многоэтажные великаны жилых домов, искоса поглядывающие на тебя глазами окон. Под ними, шурша листьями, стыдливо прикрывающими обнажённые места асфальта, торопятся к магазинам, столовым, клубам беспокойные машины.

Каждое утро сотни людей катапультируют из своих квартир и вливаются со всех сторон в один мощный поток, движущийся по дороге на завод. А вечерами, когда солнце уже давно видит десятые сны, закатившись и ладно устроившись за бугорком, всё на той же дороге появляются молодые девушки и парни группами и парочками, раздаются смех, песни, шёпот и тихо журчащий говорок влюблённых.

Нет-нет. Этот посёлок из другого века. Увяжи, пожалуйста, его с романами Фенимора Купера с его почти голыми индейцами, вооружёнными копьями, луками, стрелами, томагавками и не забудь, пожалуйста, дубинки. Представь себе вигвамы, только не кочующие, а стационарные, круглые как шатры, слепленные у основания из глины, с надетыми поверх остроконечными шапками из тростника, без единого окошка, с дверными проёмами часто без дверей, куда нужно влезать почти на четвереньках. Могут быть хижины и прямоугольной формы, и с маленькими окошками неизвестно для какой цели сделанными, поскольку они забиты изнутри дощечками. Некоторые домики, если их можно так назвать, окружены оградой из связок тростника.

В хорошую погоду костры и котелки с кипящим варевом находятся перед хижинами, в сезон дождей огонь заносится внутрь. Обнажённые по пояс, чёрные до темноты в глазах женщины толкут в ступах зерно. Волосы не грозят попасть в пищу, так как их почти нет. Те короткие завитки, что растут на головах, совершенно непонятно как, заплетены в длинные ряды косичек, если их можно так назвать, ибо они не висят, а плотно облегают головы ото лба к затылку. Иногда, правда, три или четыре маленькие косички торчат на голове, образуя нечто вроде беседки. Это, наверное, у местных модниц.

Если ты всё это себе представишь, то считай, что уже суть ухвачена верно.

Наш поселок отличается от всех остальных тем, что среди сотен таких хижин стоят десятка два одноэтажных домиков, сделанных из какого-то серого кирпича. Как успел выяснить, кирпичи готовятся очень просто. Повсюду на земле валяется много камней. Их собирают, складывают в формочки, заталкивают в промежутки и намазывают с двух сторон глину, и кирпич готов. Вот в этих домиках из кирпича и живут наши русские и арабские специалисты.

Меня поселили вместе с Дедушкиным, которого все просто зовут Дед. Весёлый человек, любит выпить и собирается скоро на пенсию. Он заядлый рыбак, так что моя спиннинговая катушка и набор крючков и лесок привели его в бурный восторг. Ожидаются приятные посиделки на природе. Кроме того он охотник. Можешь себе представить, что меня ожидает. И не кусай, пожалуйста, пальцы от зависти. К тому же некоторые нюансы несколько охлаждают пламя восторга.

К примеру, вышел я в первый вечер за порог взглянуть на закат солнца и вдруг вижу, как молодой негр хватает камень, кричит «Дебиб! Дебиб!» и бросается ко мне. Я, прямо скажем, ещё не знаю характер местного населения, и со страха двигаю назад на веранду. Чёрт их знает, негров, может, ему мой вид не понравился. Но тут замечаю, что негр смотрит не на меня и камень бросает под самую стену. Перевожу взгляд туда и ещё больше пугаюсь. Вдоль веранды ползёт, извиваясь, довольно толстая зеленоватая змея метра полтора в длину. Мысль о том, что я был совсем рядом, бросила меня в жар и вышибла пот. А негр, по-моему, даже со смехом швырял в ползущую ведьму камень за камнем и довольно успешно. Благо, камней кругом полно.

На шум сбежались чёрные мальчишки, выскочил из дома дед и ещё два наших инженера из соседнего дома. А герой, которого, как оказалось, зовут Абдусомак, уже прибил змею, весело поднял её за хвост и стал показывать любопытным.

В тот момент я забыл о своём желании запечатлеть в памяти первый закат солнца на этой земле и сразу ушёл в комнату. Теперь всякий раз, когда выхожу из дома, внимательно смотрю по сторонам. Уж очень не привлекает меня перспектива случайно обеспокоить своим присутствием это маленькое ядовитое чудовище, которое здесь называют «дебиб».

После столь волнующего события, к счастью, было более интересное, то есть вечеринка по случаю моего прибытия. Собрались мы у нашего шефа Анатолия Алексеевича. Я обеспечил Столичной и прекрасными крымскими винами, а женщины, их тут аж семь, приготовили вкусный праздничный ужин. Тут же мне как холостому наметилась партнёрша. Все шутки, естественно, обратились на нас, во-первых, потому что Таня тоже переводчица и тоже, как говорится, холостая. Для меня она не представляет интереса, так как, прежде всего, у неё нос картошкой, причёска под мальчика, а глаза зелёные. Всё это никуда не годится. Кроме того, у неё серьёзный роман с одним арабом, что всех здесь очень беспокоит. Но в этот вечер её вниманием, само собой разумеется, завладел я.

С трудом проглотив порцию шотландского виски, которым меня не преминули угостить, я рассказал о своём неожиданном знакомстве с дочкой директора, о том, как она подсела ко мне в самолёте и как мы мило беседовали о том о сём. Местный остряк Павел Петрович тут же назвал меня сердцеедом и обратил внимание всех на то, что Таня тоже не сводит с меня глаз.

Я сказал, что сегодня все должны смотреть на меня, не отрываясь, так как я впервые пью виски, а они пьют мою водку, от которой успели отвыкнуть. Это понравилось, все засмеялись, и тем я спас Таню от смущения.

В общем, отношения со всеми у меня наладились хорошие. Мы пели, танцевали под магнитофон, читали стихи. Расходились, когда созвездие Южный крест сонно зависло у нас над головой.

В эту ночь я хоть и устал от всех впечатлений, но всё-таки заснул не сразу и успел услышать сначала усилившийся лай собак, а потом глухое мычание гиены. Что это была именно она, мне Дед утром сказал. Эти полосатые искатели мертвечины ходят здесь по посёлку каждую ночь. Об их появлении всегда узнают сначала по лаю собак, а потом, когда они близко, по исходящему от них противному запаху. Говорят, что с ними лучше не встречаться, так как они бывают крупнее и сильнее волка.

Так вот я начинаю приобщаться к дикой жизни Африки. Что из этого выйдет, постараюсь сообщать в следующих письмах, если до этого меня никто не проглотит. (Шучу).