Оливер Грин - Боль для выживания

– А может кто-то поджег охотников…

– Может… в любом случае, если там и есть люди, пусть выкручиваются сами.

Они ступали по сухой траве, на которой лежало большое количество мусора, Даня внимательно смотрел на весь этот мусор, надеясь заметить среди него бутылку с водой, хотя бы наполовину полную. Кроме всех этих пакетов, бумаги и одежды, можно было наткнуться на человеческие кости, которые, судя по состоянию, лежали там давно. Мальчик не закрывал Еве глаза, не приказывал отвернуться, когда они натыкались на останки: девочка давно знала, что это такое, она уже привыкла. На этой пустоши им попадались еще и брошенные машины. Данил не проходил мимо, он осматривал транспорт в надежде найти еду или патроны, но эти авто давно уже были обшарены другими людьми: сиденья там были поломанные, вывернутые, а бардачки открытые, что указывало на обыск. В некоторых машинах, на полу, стеклах и сиденьях невооруженным глазом можно было увидеть давно высохшую кровь.

Спустя некоторое время мальчик остановился: он снял синий рюкзак с плеча, присел на колени и открыл его. Ева встала рядом.

– Я хочу пить, – сказала она.

– Ладно.

Он достал из рюкзака полупустую пачку сигарет и маленькую бутылку, где воды было совсем на донышке. Он протянул бутылку сестре и сказал:

– Мне оставь пару капель.

Ева сделала маленький глоток и передала воду брату. Даня вылил себе в рот несколько капель и сунул пустую бутылку обратно в рюкзак.

– Я пить очень хочу.

– Я знаю, я тоже. Будем искать, – ответил он, после чего достал из пачки сигарету и закурил.

– Папа не разрешает тебе курить!

Сделав одну затяжку, мальчик ответил:

– Он не узнает! Пошли!

Данил начал курить с десяти лет. Сначала он брал сигареты у отца и прятался, чтобы покурить, но запах сигаретного дыма выдавал маленького воришку, поэтому отец наказывал его – Данилу били, но он все равно не переставал этого делать. Из-за этого отцу пришлось бросить эту пагубную привычку: если у него не будет сигарет, то и сыну не откуда будет их брать, но, несмотря на это, Даня нашел другой выход. Каждый раз, когда они обыскивали машины, дома и склады, он находил сигареты и прятал их. Отец долго боролся с этим, но вскоре он сдался, он не одобрял привычку своего сына: Дане было позволено курить, но только тогда, когда отец этого не видел.

Еве тоже не нравились эти «ароматные палочки» в руках брата, поэтому она также, довольно часто, делала ему замечание, но тот не обращал на это внимания.

Даня выкурил сигарету за полминуты, после чего достал вторую. Девочка отошла от него на пару метров, чтобы не дышать дымом. Она шла хмурая, часто смотрела на брата и ждала, когда он закончит.

– Ты еще больше пить захочешь! – сказала Ева.

– Впереди дорога, обыщем машины.

Впереди и вправду была дорога, которая вела в город. Сотни грязных безжизненных машин стояли в огромной пробке на выезде из города, судя по всему, люди не смогли выехать, они покинули свои машины и ушли пешком, когда-то давно. Маловероятно, что кто-то из них все еще бродит где-то там живой в поисках укрытия.

Широкая пробка тянулась на многие километры вдаль, загораживая детям путь. Обойти ее было невозможно. Ребята подошли поближе, Данил как раз докуривал третью сигарету. Он посмотрел на потрескавшийся асфальт, где были видны следы крови. Ева закрыла нос рукой и стала отмахиваться от мух, что летали вокруг. Даня также почувствовал этот зловонный запах, который шел непонятно откуда. Он подошел к одной из легковушек и открыл пыльную дверь с разбитым окном, залез на переднее сиденье и оглянулся: там к заднему сиденью было прикреплено детское кресло, облепленное мухами, но запах шел не оттуда. Мальчик открыл бардачок и, вытащив оттуда все бумаги, нашел пару талых конфет.

– Эй, Ева, смотри, что я нашел!

Он вылез из машины и оглянулся – девочки нигде не было.

– Ева! – крикнул он и в панике начал бегать между машинами, ища сестру.

Он нашел ее в двадцати метрах посреди транспорта. Ева стояла неподвижно и пристально смотрела куда-то.

– Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не отходила от меня ни на шаг! – подошел он к ней и схватил за плечо.

Девочка испугалась.

– Что?! – глядя в ее напуганные глаза, спросил мальчик.

Тогда Ева указала пальцем на одну из машин. Черный седан ничем не отличался от остального транспорта, он был таким же пыльным и с огромным количеством царапин на корпусе. Мальчик взглянул на открытую переднюю дверь, а затем, подойдя ближе, заглянул внутрь. Девочка попятилась назад, не отрывая глаз от автомобиля. На передних сиденьях Данил увидел облепленные мухами кишки, а на полу лежали три свежих человеческих головы – две мужские и одна женская.

– Даня, это охотники?!

Мальчик достал пистолет из-под пояса и стал осматриваться.

– Это охотники, Дань? – испуганно повторила Ева.

– Тихо! Нет, не охотники, – ответил он шепотом и, высматривая кого-то вдали, добавил: – Уходим, сейчас же!

Он схватил сестру за рукав и направился быстрым шагом вдоль машин в сторону города.

– Нам нельзя туда! – возмутилась девочка.

– Нас могут увидеть на открытой местности, пойдем за теми домами, – указав на частные загородные дома, сказал мальчик.

Каннибалы… не щадят никого, будь то мужчина, женщина или даже ребенок – все они были лишь мясом. Если бы Данил мог выбирать: умереть от когтей охотников или же от рук каннибалов, он бы выбрал охотников. Люди, которые едят человеческое мяса, были очень жестокими: прежде чем забить жертву, они обычно долго и мучительно издевались над ней. Они избивали, резали очень медленно, чтобы насладиться криками и мучениями.

Обходя машину за машиной, Даня постоянно оборачивался. Его глаза были наполнены страхом и паникой: с одной стороны, он боялся приближаться к городу, но, с другой стороны, у него просто не было выбора.

Пройдя около километра, они свернули с дороги в сторону частного сектора. Шли быстро, минуя одноэтажные, двухэтажные дома, обнесенные маленькими заборчиками. Некоторые дома были полностью разрушены. В маленьких дворах стояли безжизненные детские качели и горки, Ева смотрела на эти мини площадки. Ей хотелось забыть об опасности и покататься на качелях, хотя бы пару минут, но Данил тянул ее вперед и не давал остановиться ни на секунду. По правую и по левую стороны от них стояли дома, мальчик боялся, что там могут находиться каннибалы, которые оставили ненужные человеческие части тела в той машине. На потрескавшемся асфальте лежало множество гильз и мусора. Лежали детские велосипеды, выброшенные диваны, стулья, одежда.

Дойдя до небольшого перекрестка, ребята увидели около десяти военных брошенных машин, которые стояли на одной из улиц. Данил подбежал к одной из машин и, открыв дверь, стал искать внутри обоймы или хотя бы пару патронов, но машина была пустой: кто-то побывал там задолго до него. Он обыскал четыре авто и, не найдя ничего, отправился дальше по частному сектору. Ева держалась возле брата. Она смотрела на полуразрушенные дома и на голые деревья: на некоторых деревьях висели черепа охотников, верхние и нижние челюсти у них немного выступали вперед, на верхних челюстях невооруженным глазом виднелись длинные клыки, с помощью которых эти хищники разрывали своих жертв когда-то. Сами зубы были очень острыми, если подойти к одному из черепов и дотронуться до зубов, можно было бы порезать палец. Глазницы были узкими, а сами черепа были невероятно больших размеров, как у огромного медведя. Раньше люди вешали мертвых охотников на деревья, заборы, столбы, тем самым показывая свое превосходство и готовность воевать, но это было очень давно, когда человечество еще могло дать им отпор.