Павел Давыденко - Училка

– Ты как?

– Нормально, – слабо отозвался Вовка. – Пошли отсюда.

– Мы пойдем, правда. Не надо грелок.

Таблетка даже не услышала. Она продолжала скрипеть шариковой ручкой. Та скользила по бумаге, оставляя за собой каракули.

Ребята неслышно выскользнули из медкабинета. Турка тащил рюкзак Вовки. Сам он носил в школу только лишь тетради, ведь всегда можно подсесть к кому-то, у кого есть учебник. В девятом классе нормальному пацану несолидно ходить с туго набитым портфелем. Свою папку с тетрадками Турка обычно закидывал в рюкзак товарища.

После побоища поднялось подобие бучи. Учителя помогли мальчишкам встать, отвели к Таблетке. Задавали вопросы, пугали детской комнатой милиции.

«Сколько это будет продолжаться? Вы в своем уме?»

Классная сказала, что так, мол, и надо:

– По делу получил, Артур. А за тебя, Вова, обидно. Хороший же мальчик!..

Вся правда в том, что никто не знает, что будет завтра. Люди вообще мало что знают, еще меньше понимают и только языками молоть и любят. Турка осознавал это, но словами бы выразить не мог.

И вот все смолкло, как будто ничего и не произошло, остались только пустые тихие коридоры. Так всегда и бывает.

Школьники из первой смены давно разошлись, вторая смена скучала на уроках. Учеба шла своим чередом.

– Пошли провожу, – буркнул Турка, когда они с Вовкой вышли из школы. Солнце светило по-прежнему ярко, стало еще теплее.

– Уроды… – нервно хихикнул Вова. – Козлы. Ну ничего… Всем отомщу. Хватит, натерпелся. Теперь такого не будет. Клянусь!

Турка молча кивал. Он знал, что если ты сразу не поставил себя, как надо, то потом тяжело выпутаться из-под гнета, заставить принять тебя без клоунской раскраски мальчика для битья, ботана… Это масти, как в армии, в тюрьме. И как во взрослой жизни.

Маски, которые прикипают намертво.

Нужно бить сразу, сразу доказывать силу. А если дал слабину и позволил шпынять себя… Возврат невозможен.

Вова продолжал что-то говорить, махал кулаками после боя. Турка его не слушал и думал о Тузове. Каков хмырь! И что у него за заскок случился?

Но теперь Турка понял, что и для него пути назад отрезаны.

Частный сектор. Ребята пошли по улице Джапаридзе, свернули на Окраинную. Тут везде домишки одноэтажные, встречались и саманные, с прогнившей крышей. Вова живет недалеко от школы, вот уже и пришли.

Из-под ворот визгливо залаял пес. Вылезла косматая башка с оскаленными зубами. Вова отпрянул назад, а Турка, недолго думая, ткнул в морду псине кроссовкой.

Шавка взвизгнула и скрылась.

– Проклятые соседи, Сомовы, – сказал Вова. – Не следят за своими псинами. Отец их из воздушки стрелял, я кирпичи швырял, а они продолжают к нам лазить. Приколи, идиоты: самим жрать нечего, и целую свору держат!

– Может, как раз их и хавают? – предположил Турка. – Щяшлик жярят, да?

– Детей тоже целая куча… Что ж, они, по-твоему, и их жрут?

– В школе никто из детей не появляется, – пожал Турка плечами, и пацаны засмеялись.

Стало как-то полегче.

– Давай уж рюкзак. Блин, я вообще про него забыл!

Турка передал рюкзак и потянул молнию:

– Сейчас, папку заберу. Ладно, давай! Мож вечером заскочу.

– Зайти не хочешь? Поиграли бы, это самое…

– Да не, что-то неохота уже.

– Ага. Ну, пока. – Они обменялись рукопожатиями, и Вова, накинув одну лямку рюкзака на плечо, стал возиться с калиткой.

Скрипнули петли, звякнула задвижка. Турка побрел домой.

Турка сделал на брусьях шесть подходов, постепенно спускаясь от тридцати пяти повторений. В шестом подходе получилось сделать всего лишь двенадцать раз. Поподтягивался – тоже шесть подходов, примерно по четырнадцать-пятнадцать раз. Лучшим результатом на перекладине Турки было двадцать три раза, так себе результат. Брусья намного легче даются.

Он здорово вспотел и устал. Даже майку скинул и подставил смуглую кожу солнечным лучам. На плечах уже начинают вылезать прыщи и угри, летом не было. Стоило поторчать на уроках, вспотеть несколько раз в пыльных кабинетах, и сразу сыпь.

Он немного посидел на пеньке возле турников, отдыхая. Хорошо. Во время тренировок все проблемы отходят на второй план. А после повышается настроение, и минут на десять будущее представляется безоблачным и счастливым.

Потом магия пропадает. Снова видишь покосившиеся домишки и хмурые лица, снова мерзко на душе.

Они ведь, можно сказать, опустили Вована. Он, когда в себя пришел, то сразу понял. Почувствовал запах.

– Привет. Занимаешься? – послышался хриплый голос. Турка вздрогнул и обернулся.

– А, испугала. Привет, Ларит.

– Курить есть?

– Да я бросил.

– Кому ты чешешь! – засмеялась девушка. Турка только сейчас разглядел темно-синие круги под глазами.

И как похудела! Руки-веточки, ноги тоненькие, скулы выпирают из-под кожи. Одета в потертые джинсы и короткую, всю в пятнах маечку. Под ней не угадывались чашечки и бретельки лифчика, грудки выпирали, а кожа на шее была в пупырышках.

«Морозит ее, что ли», – подумал Турка.

Раньше она ему даже нравилась, а сейчас… похожа на малолетку, нацепившую мамины тряпки. Тусклая как мумия, губы сухие и с трещинками.

– Правда, сигарет нет.

– А деньги? Мне очень надо, – Ларита затравлено глядела на Турку. – Займи, а! Рублей двести…

– Может тыщу сразу? Да нету у меня!

– Хотя бы полтосик дай. Хочешь это… Прямо здесь.

– Дура, что ли? – скривился Турка. – За полтос!

– Ну, мне очень н-надо!..

– На что?

– Так… Нужно! – ее пробил судорожный озноб. Как при высокой температуре. Турка встал и смахнул со лба пот. Кожа на лице девушки просвечивала синевой, в глазах плескались чернильные кляксы.

– Ларит, не грузи! – Тогда она медленно, словно зомби, взялась за низ майки, глядя куда-то вдаль, сквозь Турку. Взяла пальцами подол с двух сторон и потянула вверх.

Открылся вид на задорно торчащие грудки. В пупырышках из-за ветерка, совсем небольшие, но неожиданно привлекательные.

– Вот, – Ларита закашлялась, глядя по сторонам. – Нормал? Дай сотку, а!

– Нету, – одними губами произнес Турка, пялясь. Так близко голую женскую грудь ему видеть не доводилось. Девчачья раздевалка – в тот раз – не в счет.

Ларита скрипуче засмеялась:

– Ну и иди, передергивай тогда, нищеброд!

И ушла. Турка некоторое время глядел на перекладину турника. От хромированной поверхности отражался свет, и высокое голубое небо над турником казалось таким свежим и чистым, что от него хотелось отщипнуть кусочек.

Турка покачал головой, прочистил горло. Сплюнул в сторону и пошел домой. Бегать на стадионе ему расхотелось.

Турка заварил кофе и отнес кружку во двор. Подумал и все-таки вытащил из маминой пачки «Альянса» сигарету. Одну штучку он сегодня точно заслужил. А маме врачи запретили курить, и она перешла на более легкие. Вообще нет смысла: теперь курит больше сигарет в день, вот и все.