Эмили Гиффин - Прежде всего любовь

– Ладно, это было круто, но я пошла.

– И куда? – спрашиваю я, хотя мне вовсе не интересно.

– Хочу поужинать с Гейбом, – она бросает пустую бутылку в мусор.

– Вы же живете вместе, вам мало? – спрашиваю я, думаю, когда это все наконец достигнет логического завершения. Что бы они ни говорили, я точно знаю, что мужчина с женщиной не могут «просто дружить», особенно если они вместе снимают квартиру.

– Ты не поверишь, но у нас обоих бурная социальная жизнь. Так бывает, когда у тебя есть друзья.

Она явно хочет поддеть меня, потому что считает, что количество друзей важнее качества. Чем больше фотографий ты постишь, чем больше на них людей, тем веселее ты живешь. Ей тридцать семь, но она так и не переросла концепцию популярности.

– Ага, – говорю я, – ну ладно, хорошо провести время.

– Обязательно. Спасибо, – она закидывает сумку на плечо.

Харпер хватает ее за руку и просит не уходить. Я злюсь. Против моего ухода дочь никогда не возражает. Быть матерью немного сложнее, чем просто приходить поиграть на часок-другой.

– Мне пора, солнышко, – Джози наклоняется поцеловать Харпер в пухлую щечку, а потом выходит.

Я провожаю ее и успеваю заметить имя Гейба на экране телефона. Воображаю, что она обо мне говорит.

– Пока, Джози, – говорю я и почему-то не хочу, чтобы она уходила. Точнее, хочу пойти поужинать вместе с ней.

– Пока, – она не отрывается от телефона.

Я несколько секунд смотрю ей вслед и окликаю ее по имени. Она оборачивается, и длинные светлые волосы закрывают лицо.

– Ты хотя бы подумаешь о том, о чем мы говорили? – я не хочу кричать имя Дэниела. – Пожалуйста.

– Да, конечно, – отвечает она весело. Она не просто врет, но хочет, чтобы я это видела. – Обязательно.

– Как раз вовремя, – говорю я Гейбу, когда он подсаживается ко мне в баре «Локал Три», куда мы регулярно ходим.

Указываю на жареного морского черта и холодный арбузный суп, которыми я его соблазнила. Он, видите ли, заявил, что слишком устал, чтобы слезать с дивана. Он не просто любит поесть, он настоящий гурман, и его всегда можно выманить куда-то едой. Особенно если я обещаю заплатить, что я сделала сегодня, написав ему сообщение от Мередит.

– И что она сделала на этот раз? – спрашивает он.

Я не сообщала ему никаких подробностей нашего разговора, просто сказала, что он мне нужен, чтобы избавиться от «эффекта Мередит». Так я называю комплекс ужасных ощущений, который регулярно обеспечивает мне сестра.

– Через две минуты, – говорю я, – посмотри пока на это.

Я протягиваю ему телефон и смотрю, как он читает письмо, которое пришло только что, пока я парковалась.

От:Андреа Карлайл

Отправлено:18 августа

Кому:Джозефин Гарланд

Тема:Родительский комитет

Дорогая Джозефин (или мисс Джози)!

Огромное спасибо вам за первый день в первом классе. Эди очень понравилось, и я знаю, что это целиком ваша заслуга. Спасибо и за то, что помогли зубу добраться до дома. Уверена, что Зубная фея тоже вам благодарна.

Завтра Эди принесет заполненную анкету, но я хочу заранее сообщить вам, что хотела бы стать председателем родительского комитета. Я уверена, что прекрасно справлюсь и стану отличным координатором связи с другими родителями.

Так или иначе, я мечтаю встретиться с вами лично на дне открытых дверей. Я много слышала хорошего о вас и о вашей семье. Уилл рассказывал. Какой маленький мир, правда?

С любовью,

Андреа

– Как интересно, – тянет Гейб, кладя телефон обратно на стойку, – и что ты думаешь?

Это мне в Гейбе нравится. Он всегда спрашивает, что я думаю, прежде чем сказать, что думает сам. Мередит поступает наоборот. Остальные люди тоже.

– Не знаю, – говорю я, – может быть, это как в той пословице? Типа держи друзей близко, а врагов еще ближе?

– Может, – говорит он, – но, вообще, я не вижу тут скрытых мотивов. По-моему, она просто хочет подлизаться к учительнице.

– И как ты оцениваешь тон письма? – спрашиваю я, мечтая услышать его беспристрастное мнение.

– По-моему, оно довольно милое.

Я неохотно киваю. Гораздо проще ненавидеть жену Уилла, чем смириться с тем, что она может оказаться приятной женщиной.

– Ты ей ответила? – спрашивает он, прихлебывая пиво «Свитуотер», которое я тоже ему заказала.

– Пока нет.

– А ответишь?

– Ну да. Придется. Положено отвечать на все письма от родителей.

– А ты всегда соблюдаешь правила, да? – улыбается он.

– Ну, вообще-то да. Хотя бы в школе. Брать ее в родительский комитет главной?

– А что это значит?

– Андреа достаточно выразительно это описала, – говорю я как можно ехиднее и пытаюсь изобразить французский акцент, – она будет координатором связи с другими родителями, – я не совсем понимаю, чего хочу добиться. Подчеркнуть, что она выбрала выпендрежное выражение?

– Ну так кинь ей кость, – предлагает Гейб, – это будет знак доброй воли.

Я морщусь.

– Господи, Джо. Забудь уже Уилла. Это в прошлом.

– Знаю, – говорю я, вспоминая, что после Уилла у меня были одни серьезные отношения и еще пяток других.

– Вообще, я не думаю, что ты его по-настоящему любила, – говорит Гейб.

Я это от него уже слышала. Хотелось бы в это поверить, но никак не получалось. Особенно теперь, когда я познакомилась с дочкой Уилла. Я думаю о просвете между ее зубами и чувствую что-то похожее на настоящую боль.

– Бред, – говорю я, – конечно, любила.

Гейб пожимает плечами.

– Твои действия говорят об обратном. Ты разрушила эти отношения.

– Нет, – отвечаю я, думая, что он единственный из всех знает, что там все было намного сложнее.

– Да. И теперь посмотри на себя.

– Ты о чем?

– Ты торчишь тут со мной и ешь сэндвич со свининой, – говорит он. Тоже мне, король самоуничижения.

– А что не так с моим сэндвичем? – улыбаюсь я. Мне уже стало лучше.

Гейб – мой лучший друг-мужчина, и уже довольно давно. Я всегда его так называю, хотя сама не понимаю почему. Он просто мой лучший друг, независимо от пола. Он тоже вырос в Атланте и даже учился со мной в начальной школе, но ушел в школу Атланта Хай, когда его выгнали из нашей Ловетт-скул. Он влез в компьютерную систему и подделал оценки своим друзьям (менять свои собственные оценки ему не пришлось). Так что, если не считать редких встреч в компании, мы почти не были знакомы вплоть до выпускного курса в Университете Джорджии. Это случилось сразу после смерти Дэниела. Гейб пришел на похороны вместе со своей семьей, но само по себе это ничего не значило, потому что на службе было несколько сотен человек. И вообще, я ничего толком не помню. А потом он послал мне написанную от руки записку, которую я заметила. Там не было ничего особо выдающегося, он просто выражал соболезнования и говорил, что все уважали и любили моего брата. Его все уважали и любили, Дэниел был хорош во всех отношениях, но Гейб хотя бы нашел время сообщить мне об этом. Так что когда через пару недель я увидела его в «Ист-вест бистро» в Афинах, то подошла сказать ему спасибо.