Лена Сокол - Разрешите влюбиться

– Ты – Настя? – Парень непонимающе тряхнул головой.

Господи, да каким еще ему языком объяснить?!

– Да! – Сил сдерживаться у меня не осталось, поэтому я повысила голос: – Но твои ширяются там, за углом, иди и донимай их, а меня оставь в покое!

– Мои кто?

– Неформалы! Не знаю, чем они там занимаются, сидя на теплотрассе в рядочек, что курят и почему потом громко смеются. Не мое это дело. Мне нужно идти, извините!

И в это мгновение он крепко ухватил меня за запястье:

– Ты ведь Настя?

Заладил!

– Отпусти.

– Я – Паша! Ты должна была передать мне курсовую утром у раздевалки!

Я уставилась на парня снизу вверх. По спине покатилась капелька ледяного пота. Мне даже в голову не приходило, что этот чудак с кольцом в носу и есть Суриков П.Г., чья фамилия была указана на титульном листе работы.

– Тихо! – Оглядываясь по сторонам, я сжала губы.

– К чему такая конспирация? – Парень пристально посмотрел на меня.

– Да тише ты! – попросила я.

Не знала, как объяснить ему, что помогать людям, да еще и за деньги, было для меня делом почти криминальным. Целый год я даже списывать никому не давала, ратуя за справедливость и нормы учебной этики, а тут вдруг решила подзаработать на этом.

Схватила его за локоть и отвела к стене.

– Да все вокруг этим занимаются, – не унимался он, – не понимаю, почему нужно играть в шпионов? Некоторые объявления открыто дают.

– А мне нет дела до некоторых. У меня свои методы работы. Я предпочитаю не раскрывать окружающим сведений о том, чем занимаюсь в свободное время. Между прочим, мы договаривались о строгой конфиденциальности нашего сотруднич…

– Вот теперь я точно понял, что ты – именно та Настя, которая мне нужна! – Паша закатил глаза. – И это замечательно, потому что я тороплюсь. Если не сдам сегодня-завтра хвосты, меня отчислят. Давай сюда курсовую.

Он протянул руку.

– А вот тут вышла накладочка, – вынуждена была признаться я. – Дело в том, что я всю ночь просидела за твоей работой, утром распечатала, побежала в универ и в самый неподходящий момент споткнулась, курсовая упала в лужу, я за ней. Ну, и…

Услышанное, видимо, привело парня в ужас, потому что он вытаращился на меня, открыв рот. Захотелось даже дернуть его за колечко в носу, чтобы привести скорей в чувство.

– Но ты не переживай, – спохватилась я, – курсовая осталась на компьютере моего дяди. После занятий распечатаю заново и принесу куда скажешь.

– Ты это только что сочинила? – Паша почесал затылок.

Мимо прошли, с любопытством глядя на нас, несколько девочек-одногруппниц. Я дождалась, когда они поднимутся по лестнице, и прошептала:

– Нет, клянусь!

Это было странно, но он разразился смехом, судорожно втягивая в себя воздух, и я испугалась, не понимая, то ли ему медицинская помощь требуется, искусственное дыхание там всякое, то ли пора психиатра вызывать.

– Ты чего?

Паша вздохнул.

– Все! Ничего, прости. – Он вытер выступившие от смеха слезы. – А сейчас нельзя съездить к дяде? Я обещал заведующему кафедрой, что сегодня закрою все долги. Мне давали отсрочку.

– Нет, – я яростно замотала головой, – у меня же учеба.

– И что? – В его взгляде читалось искреннее удивление.

– Нет! Не могу! Нет! – запричитала я.

Я и так уже опаздывала, что противоречило моему первому внутреннему правилу. А не пойти совсем – значит нарушить второе, строжайшее из всех правил: никогда не пропускать занятия.

– Странные вы, зубрилкины, – обиженно сказал парень.

– А вы все одинаковые – те, кому я курсовые делаю. Как стрекоза из басни Крылова: в последний момент спохватываетесь, что веселье закончилось и что пора уже и шевелиться. И работа всегда вам нужна «побыстрее да вчера»!

– Ты, вообще-то, меня только что опрокинула – не выполнила в срок заказ, за который бралась, зная условия, – напомнил Паша, – а еще стоишь и меня тут отчитываешь. Вот зануда!

От возмущения я ткнула себе пальцем в переносицу – так я с грозным видом поправляю очки, но сейчас их на месте не оказалось, что парня очень повеселило. Он снова улыбнулся, но теперь уже добродушно.

– Простите, – смутилась я, – то есть прости. Сама виновата, а на тебя наехала. Если вопрос стоит ребром, отпрошусь, и мы вместе съездим и распечатаем твою курсовую еще.

Ведь мне очень нужны эти деньги. Просто позарез.

– Ладно, Настя, – отмахнулся он, – иди-ка ты на свою учебу. Придумаю я что-нибудь, не в первый же раз. В крайнем случае твою историю расскажу. Про необыкновенные приключения в луже.

– А как же работа?

Паша шмыгнул носом, и пирсинг забавно колыхнулся.

– Скажу, что завтра сдам.

«Но деньги-то мне нужны сегодня!» – мелькнула тревожная мысль.

– Я тебе ее сегодня принесу, хорошо? Только скажи куда.

– Запиши мой телефон, – согласился он.

Когда я записывала в свой старенький телефончик его номер, подбежала Оля Еремеева, моя подруга и соседка по общежитию.

– Привет! Ой, смотрю, вы с Пашей уже познакомились. Все нормально? Передала ему работу?

Мы с парнем переглянулись.

Как раз Ольга и находила мне заказчиков с тех пор, как я взялась за это грязное дело. Она была связующим звеном между теми, кто полностью отдавал себя учебе, и теми, кто ходил в универ тусоваться с приятелями и хвастаться нарядами.

– До связи! – махнула я Паше и потащила подругу прочь.

– Ты куда? – Она остановила меня рывком. – Все идут в трехсотую.

– Это еще зачем? Мы в другой аудитории, – удивилась я.

– Лекции по техмашу пока будут совмещенными! – Олька сверкнула глазами. – Все группы потока будут слушать лекции вместе в той огромной аудитории.

Вид у подружки всегда был довольный, словно ее пьянила сама жизнь. И сам факт того, что мы существуем, а вокруг нас происходят всякие поразительные вещи, тоже будто заставлял ее без конца улыбаться. И тут не было ничего странного, ведь это не она плавала в луже задницей чуть ли не перед всем универом. С чего ей было грустить?

– Зачем вообще экономистам техмаш, вот скажи?

– Это же политех, детка! – рассмеялась она. – Лучше скажи, почему ты сегодня без очков?

– Да так…

– Я давно тебе говорила, что они старомодные. Прям костыли какие-то, а не очки. Бабкино наследство!

Вот тут я расстроилась. А если профессор будет нам что-то показывать или писать на доске, а мне не будет видно?

– Идем скорей, – потянула я подругу, – нужно занять места поближе.

Мы влетели в аудиторию, что называется, на всех пара́х. Профессор еще не пришел, но почти все места уже были заняты. Я скользнула взглядом по первым рядам и увидела машущую нам Маринку Савину.

– Идем! – Оля тоже ее заметила и потащила меня за собой.

Как только я вошла, послышались шепотки и сдавленные смешки.