Аньес Мартен-Люган - Однажды я станцую для тебя

Выражение его лица смягчилось, когда наши глаза встретились, и Эмерик прикоснулся пальцами к губам, посылая мне воздушный поцелуй. Несколько минут спустя он выключил телефон… наконец-то. Перед тем как подойти ко мне, он обвел взглядом зал ресторана, на его губах играла хищная полуулыбка. Я не шевелясь наблюдала за тем, как он приближается к нашему столику. Когда он очутился рядом, я подставила ему для поцелуя шею, он наклонился, от прикосновения его губ меня охватила дрожь, и он сел напротив меня. Эмерик изучал меня долгие-долгие минуты, как если бы заново открывал для себя. Этот привычный ритуал, похоже, помогал ему сбросить стресс. Я любила мгновения, когда он возвращался из своего мира в мой, я тогда казалась себе центром его вселенной, а он снова становился тем Эмериком, которого знала только я.

– Этот звонок? Ничего серьезного, надеюсь?

– Нет… Скорее хорошая новость! – ответил он с сияющим лицом и блестящими от возбуждения глазами. – Ну, если не считать новую неразрешимую головоломку в моем распорядке дня.

– Могу я узнать, что за новость привела тебя в такое состояние?

Он увлекся, как всегда, когда речь заходила о работе, а я молча слушала, как он со всеми подробностями объясняет суть вновь открывшейся возможности. Его многословная скороговорка забавляла меня.

В какой-то момент Эмерик осознал, что в последние десять минут сам задает вопросы и сам на них отвечает. Он смущенно хихикнул, перевел дух и извинился.

– Ладно-ладно, после поговорим об этом… Теперь я весь твой.

Не совсем, потому что перед нами вырос официант, намеренный принять заказ.

– Как там, в Провансе, прошло? – спросил Эмерик, когда мы снова остались вдвоем.

Я слабо улыбнулась в ответ, эта улыбка наверняка была грустной.

– Кати и Матье просили поцеловать тебя, они надеются, что ты приедешь этим летом.

– Я тоже. А твои родители?

– Я сделала то, что нужно было сделать… А так что ж, это всего лишь еще один год без них.

Он потянулся через стол, взял мою руку и ласково погладил:

– Я бы хотел быть там вместе с тобой.

– Я знаю. Только ты не волнуйся, у меня все в порядке. Сегодня был отличный день в школе, а теперь я с тобой.

И это истинная правда. Сейчас, когда он сидел напротив меня, все шло как нельзя лучше.

– Мы так долго не были вместе. – Он отпил глоток вина и поставил бокал на стол. – Даже слишком долго…

– Согласна, но что ты мог сделать?!

Он отпустил мою руку, откинулся на спинку диванчика с заговорщическим видом и посмотрел мне прямо в глаза. Я была счастлива: наконец-то мы окончательно переключились на нас двоих.

– У меня на днях родилась идея: ты должна время от времени сопровождать меня в поездках, это было бы здорово.

Я с ласковой насмешкой покачала головой и выгнула бровь. Потом наклонилась к нему, будто готовясь кое в чем признаться.

– Эмерик…

Он был явно доволен, на его лице было написано любопытство.

– Да-а-а…

– Ты забыл, что у меня тоже есть жизнь, ученики, уроки, которые надо давать…

Резкая смена настроения. Обиженное лицо. Если Эмерик чего-то хочет, то ведет себя словно капризный ребенок. Однако он быстро взял себя в руки.

– Хуже всего то, что мне нравится эта твоя жизнь… Кстати, мне уже давно не доводилось оценить твой танец…

– Приходи на выпускной концерт!

– Не собираюсь так долго ждать. И, заметь, я не сказал, что хочу увидеть, как танцуете вы все вместе – твои ученики, все остальные и ты… Сегодня вечером, знаешь ли, меня интересует только одна танцовщица.

Разделяющее нас расстояние резко сжалось, он не отрывал от меня взгляда.

– Что-нибудь придумаем, и я станцую для тебя раньше…

– Почему-то я это подозревал.

Обмен репликами позабавил Эмерика, и он восстановил безопасное расстояние между нами.

– Глупая идея пригласить тебя на ужин в ресторан, надо было сегодня вечером приехать прямо к тебе!

– Какой же ты нетерпеливый! – подколола я.

Его пальцы сомкнулись на моем запястье.

– А ты разве нет?

Как только тарелки опустели, Эмерик бросил салфетку на стол, взглянул на часы и махнул рукой официанту, прося принести счет. Я все поняла, его нетерпение позабавило меня, хотя на самом деле я в этом смысле ничем не отличалась от него. Он достал несколько банкнот из внутреннего кармана и протянул официанту.

– Тот же столик на следующий четверг, – напомнил он, выходя из ресторана.

– Уже записал! Хорошего вечера вам обоим.

– Спасибо, – ответила я.

Рука Эмерика прошлась по моему платью и нырнула в вырез на спине. От его ласки по коже пробежала дрожь, а желание, которое я прочла в его глазах, возбудило меня. Он приблизил свое лицо к моему, собираясь поцеловать, но в последний миг отстранился.

– Ты не щадишь мои нервы, – прошептала я.

– Свои тоже… Пойдем.

Едва мы открыли дверь квартиры, платье улетело к противоположной стенке, а мы очутились в постели. Мы не могли сдержать нетерпение. С самой первой встречи между нами проскакивали искры, желание охватывало нас, стоило нам оказаться вместе. Эмерик, с его уверенностью в себе и в своей власти надо мной, занимался любовью агрессивно. Я откликалась, безоговорочно отдавая свое тело в его распоряжение. Нам никогда не удавалось насытиться друг другом. Но долгое ожидание оказалось сильнее нас, и разрядка наступила быстро и внезапно.

– Конечно, мы слишком долго терпели, – прошептал он, уткнувшись в мою шею и все еще задыхаясь.

– Не поспоришь, – ответила я, запуская руку в его светлые волосы.

Он откатился на бок и крепко обнял меня. Мы долго оставались неподвижными, молча прижимаясь друг к другу. Я вслушивалась в биение его сердца.

– Я никогда не смогу без тебя, – в конце концов тихо проговорил он, и в его голосе был едва различимый оттенок грусти.

Я приподняла голову, он погладил мою щеку. Мне было знакомо это выражение лица, означающее, что он сейчас уйдет. Тоска по последним трем часам, проведенным вместе, вот-вот объявится. Слабая надежда удержать его рядом разлетелась вдребезги. Мой разочарованный вздох, разумеется, не прошел незамеченным.

– На следующей неделе все снова станет как обычно. И у нас будет больше времени, Ортанс.

Я кивнула и опустила голову.

– Все в порядке?

– Да… но когда нам удастся быть вместе всю ночь? У меня такое впечатление, будто я не спала с тобой много световых лет.

– У меня тоже…

– Ты бы мог сегодня остаться…

Он отодвинулся от меня. Что ты натворила, Ортанс .

– Мне пора идти.

Не следовало настаивать, пора бы уже запомнить. Он заперся в ванной. Я плотно укрылась одеялом и лежала не шевелясь. Комната была погружена в полутьму, только из-под двери ванной, куда он спрятался, пробивался слабый свет. Я услышала, как открылся и закрылся шкафчик, как несколько минут текла в умывальник вода. Эмерик вышел, избавившись от малейшего намека на мой запах. Он тщательно оделся, внимательно следя за тем, чтобы не осталось никаких следов наших объятий, убрав щелчком даже волосок, прилипший к пиджаку. Он подошел ко мне, ему явно было неловко. Я села, завернувшись в простыню.