Владимир Алеников - Странники терпенья

Пожалуй, эти!!

Он взял аккуратные седые усы, выложил их на стол. Выдвинул другой ящик и так же сосредоточенно уставился в него. На сей раз это были очки всевозможных моделей. Андрей, поразмышляв, выбрал пару в черепаховой оправе, с большими затемнёнными стёклами.

Потом он встал, подошёл к стенному шкафу, распахнул его. На полке шкафа, на деревянных болванках, расположилась добрая дюжина мужских и женских париков. На этот раз он долго не раздумывал, сразу снял один мужской парик, с сединой, и, прихватив со стола усы и очки, отправился в ванную.

Там он достал из зеркального шкафчика пузырёк с лаком. Отвинтил пробку, к донышку которой была прикреплена маленькая кисточка. Аккуратно намазал лаком верхнюю губу, прижал к ней усы, подержал несколько секунд. Убедившись, что усы приклеились накрепко, он надел парик и нацепил на нос выбранные очки. Теперь из зеркала на него смотрел пожилой усатый человек в прямоугольных тёмных очках.

Perfecto!

Андрей ещё какое-то время разглядывал своё отражение, потом поправил парик и вышел из ванной.

Плотно поевший Чарли отдыхал после трапезы на своём любимом месте – в тени высокой ветвистой берёзы. Он честно старался выполнять свои служебные обязанности, зорко следить за происходящим во дворе, но глаза предательски слипались. Сквозь наваливавшуюся дрёму Чарли не столько увидел, сколько услышал, как дверь дома распахнулась, и лениво приподнял левую бровь, как бы демонстрируя, что всё под контролем, он хоть и лежит, но бдит, ничего не пропускает.

Однако в следующее мгновение дремота исчезла, Чарли с удивлением вскочил на ноги и возмущённо залаял, глядя, как из дома, тяжело опираясь на палку, появляется пожилой мужчина. От этого прихрамывающего, одетого в старомодный плащ-пыльник господина шёл такой знакомый и любимый запах Хозяина.

– Тихо, тихо, мальчик! – успокоил занервничавшего пса Андрей. – Это я, всего лишь я, не переживай! Ты что, меня не узнал? Это хорошо! Всё нормально, Чарли! Так надо, понимаешь? Скоро вернусь, не скучай!

Он погладил собаку, продолжавшую недовольно ворчать, перестал хромать, лёгкой походкой пересёк двор и скрылся в гараже.

Вскоре он уже выезжал из автоматически открывающихся ворот на улицу. Машина у Андрея была именно такая, какая и должна быть у знаменитого успешного фотографа, работающего для лучших глянцевых журналов столицы, – серебристый шестисотый «мерседес».

Андрей не стал заворачивать на Болотную набережную, припарковался довольно далеко, у бывшего кинотеатра «Ударник». С трудом вылез из машины и, тяжело опираясь на палку, захромал к зданию Центра фотографии имени братьев Люмьер. Центр этот открылся сравнительно недавно на территории бывшей кондитерской фабрики «Красный Октябрь». Фабрики той уже давно тут не было, однако же непостижимым образом в воздухе по-прежнему витал еле уловимый запах шоколадных конфет.

Или это только так кажется?!.

Андрей доковылял до входа в Центр, передохнул немного и вошёл внутрь.

По выставочному залу бродило человек двадцать, рассматривали развешенные по стенам фотографии. Андрей не спеша приблизился к молодой паре, стоящей напротив одной из работ.

На этой выставке была представлена его последняя серия – «Акценты». Он долго бился над нужным ему эффектом – почти незаметно для глаза выделить на фотографии какую-то важную для него деталь, что, по его замыслу, заставляло всматриваться в изображение ещё и ещё. Это придавало особое очарование вроде бы обыкновенному с виду пейзажу. Зритель не сразу понимал, в чём тут притягательность, однако же взгляд его словно что-то приковывало, оторваться было сложно.

Пара рассматривала одну из самых удачных, как считал Андрей, фотографий – «Стройка». Фишкой тут была небрежно валявшаяся на земле палка-мешалка.

Молодой курчавый человек с небритостью, уже переходящей в бородку, повернулся к своей спутнице, юной хрупкой блондинке в очках.

– Ну как? Нравится? – спросил он.

Девушка слегка пожала плечами.

– Ничего, – сказала она скучным голосом. – Вообще-то, если честно, я большего ожидала. Особенно от Берга.

– И чего ж ты от него ждала? – саркастически поинтересовался небритый.

Кретинка!

Андрей не стал дожидаться ответа девушки, отошёл от пары и приблизился к группе из четырёх человек, рассматривающих другую его фотографию – «Двор». Тут изюминкой была высовывавшаяся из прикрытого мусорного бака женская комбинация грязного розового цвета. Андрей провёл в этом дворе почти целый день, дожидаясь правильного освещения. Но в конце концов всё получилось.

В группе общим вниманием завладел уверенного вида мужчина лет сорока пяти, с часами «Patek Philippe» на руке. Мужчину этого Андрей хорошо знал, это был Николай Зарычев, главный редактор журнала «GQ».

– Да кто же спорит-то! – разглагольствовал он своим звучным басом. – Это ж всё-таки Берг, не кто-нибудь! Просто я считаю, что он повторяется. Вы помните его серию «Образы»? Вы что, не видите, что это тот же самый приём…

При чём тут «Образы»?!.. Вот идиот!

Большей глупости нельзя было сказать. «Образы» строились на совершенно другом приёме. Там он добивался тончайшей игры светотени, в результате которой возникало нечто нереальное, почти волшебное.

Андрей решительно отошёл в сторону. Слушать рассуждения Зарычева дальше было выше его сил.

Он оглядел зал, увидел ещё пару знакомых лиц. Это были Ольга и Дима Пановы. Ольга занималась всем на свете – писала детские книжки, сочиняла песни, сама их исполняла. Дима в основном зарабатывал деньги, был успешным ресторатором. Пановы, особо не задерживаясь, переходили от одной фотографии к другой.

Андрей остановился с таким расчётом, чтобы они прошли мимо.

– Дима, я вообще не понимаю, зачем мы сюда пришли! – возмущалась Ольга. – Потеря времени!

– Ты права… – со вздохом поддержал жену Дима. – Но кто же знал… Ты же сама хотела…

Кошмар!

Больше он этого вынести не мог. Андрей развернулся и захромал к выходу.

Он вышел на улицу, ничего не видя перед собой, прошёл несколько шагов. Потом перешёл на другую сторону, тяжело дыша, прислонился к парапету набережной, перегнулся, уставился на тёмную воду Водоотводного канала.

Они ничего не понимают!!!

Неужели он так промахнулся? Неужели они правы и он просто повторяется? Не может этого быть!

Это же блестящая находка!

Почему же никто этого не видит? Почему они не оценили его трудов? Или и в самом деле он не замечает, что делает одно и то же?..

Они просто снобы!

Но ведь раньше никто не обвинял его в повторении. Все только и говорили, как это талантливо, как он открывает новые возможности в фотоискусстве. Его даже называли гением. Неужели это всё прошло?!.