Ольга Власова - Ныбуты. Книга 3. Сквозь стекло

Когда Карен зашел в темный дом, то ему стало не по себе. Тусклый свет отражался в большом зеркале, где подросток увидел поединок двух рыцарей, который исчез сразу же после того, как испуганный паренек включил свет. Карен считал себя взрослым мужчиной, и ему было неприятно, что его напугало собственное воображение.

Мальчик снял шапку, чтобы стряхнуть с нее снег, который шел на улице и, не раздеваясь, прошел на кухню, где заглянул сначала в один шкаф, потом из другого достал большой мешок, откуда шел тонкий аромат кофе. Из буфета подросток достал два бумажных пакета, которые наполнил зернами.

Мешок Карен поставил на место и один пакет положил себе за пазуху да так, чтобы его не было видно, потом прошел в комнату к Флоре и достал из бельевого шкафа два полотенца и, завернув их в оберточную бумагу, которую прихватил с кухни, вышел.

Подросток выключил везде свет и вышел на улицу, где снег прекратился, а мороз стал крепчать. Карен закрыл дом, потом ворота и побежал к кондитерской.

Хотя дядюшка Унто и был хозяином вечера, но рассаживать гостей не стал, а ждал, пока каждый найдет себе место по душе. Губернатор хотел сесть рядом с Еленой, но та сказала, что лучше будет, если он займет место напротив. После этого Элен села по правую руку подруги, а Эльза Каллела, которая еще не привыкла к новому обществу и решила держаться около матери Алекса, по левую. Рядом с губернатором заняли места Хейно с Алваром, а по другую сторону Вилхо Хаутамяки – отставной полковник и будущий городовой. В торце стола устроилась Зара с детьми, а с противоположной стороны-циркачи. Флора с Гургеном устроились около Штефана с Луизой, около которой оставшееся свободное место занял хозяин кондитерской.

Как только все устроились – открылась дверь и появился запыхавшийся Карен с двумя свертками в руках.

– Ты куда ходил? – удивился Гурген, который не заметил, как подросток покинул помещение.

– Я приготовила подарки для Алекса и Катарины, и забыла их взять. – поспешила объяснить ему супруга. – Да, заодно попросила, чтобы Каренчик принес кофейных зерен. Ведь сегодня ты хотел всех угостить.

Эманов обрадовался, что кофе уже здесь, и поэтому все остальное пропустил мимо ушей.

Полная Флора легко поднялась со стула и подошла к племяннику, у которого забрала свертки.

– Иди в раздевалку. – с улыбкой проговорила она, глядя ему в глаза.

Когда подросток ушел, то вслед за ним отправилась Елена.

– Вот твой кофе. – протянула Гургену пакет с ароматными зернами его жена.

– Самый лучший. – поднес он сверток к носу. – Средней обжаренности и с тонким шоколадным шлейфом. – с видом победителя посмотрел он на Ханонена.

Кондитер спокойно посмотрел на него и пожал плечами.

– Если я скажу, что ты варишь лучший кофе, то может оставим этот спор? – тихо проговорил пожилой мужчина.

– Это будет нечестно! – воскликнул Эманов. – Нельзя вручать пальму первенства без соревнования.

– Зачем нужно соревнование, если можно потерять друга? – вздохнул хозяин вечера и посмотрел на Штефана.

Тот кивнул, соглашаясь с Унто.

– Это будет честный поединок! – с пафосом произнес Гурген. – После которого у нас не будет причин держать друг на друга обид.

– Но, если я могу проиграть, то не лучше ли сейчас прекратить этот спор? – вздохнул Ханонен.

Эманов отрицательно покачал головой.

Флора молча посмотрела на мужа и села на свое место.

Когда вернулись Елена с Кареном, то жена Гургена поднялась и подошла к детям.

– Если бы я раньше узнала про этот праздник, то обязательно подготовилась лучше. – произнесла она, глядя на Алекса и Катарину. – Надеюсь мне представится случай исправить это. —добавила она, развернула коричневую бумагу, и достала белоснежные полотенца, на одном из которых была вышита гладью гроздь винограда, а на другом яблоневая ветка.

– Как красиво! – захлопала в ладоши маленькая Макияври. – А кому какое? – посмотрела она на друга.

– Выбирай. – улыбнулся тот.

– Не обидишься? – прищурилась девочка и потянулась за тем, на котором была ветка с яблоками.

– Мне другое понравилось. – рассмеялся мальчуган, рассматривая изумительную вышивку.

– Это Зара рукодельничала. – громко произнесла Флора и все присутствующие посмотрели на сестру Гургена, которая скромно опустила глаза. – Золотые руки. – проговорила она, глядя на полковника.

Статный седовласый мужчина, одетый в черный габардиновый костюм с интересом посмотрел на изящную Зару.

Пока Флора одаривала детей Елены, та в свою очередь подошла к ее сыну и дочери. Давиду она протянула набор оловянных солдатиков, а Карине вязанного зайчика.

– Может быть у вас нет таких игрушек? – с надеждой спросила она.

– Солдатиков у меня полно! – разочарованно произнес мальчуган.

– За подарки принято благодарить. – с укором произнесла его мать и так посмотрела на ребенка, что тот сразу добавил, что пехоты в армии лишней не бывает.

– Это точно! – громогласно подтвердил полковник.

– Мне нравится Ваш зайчик. – прижала к себе белую ажурную игрушку девочка.

– Это Элна сделала. – сделала жест в сторону подруги Елена.

– И тебя могу научить. – улыбнулась та хорошенькой Карине.

Темно-карие глазки девочки засияли и, быстро взглянув на мать, и увидев жест одобрения, кивнула.

– Потом договоримся. – обратилась мать Алвара к Флоре.

Жена Гургена повела полным плечом и пошла на свое место.

– Детка. – обратился Унто к Елене. – Хватит ходить. Садись уже. Будем старый год провожать.

– Будем говорить слова? – улыбнулась та.

– Конечно. – спокойно проговорил хозяин вечера. – Вот ты и будешь первой.

Женщина отрицательно помотала головой.

– Нет, нет. – широко открыла она глаза. – Ты сторона принимающая, вот тебе и начинать.

– Я должен выступать заключительным аккордом. – произнес тот.

Эта шутливая перепалка могла еще долго продолжаться, и поэтому губернатор объявил, что он будет говорить первым на этом вечере.

– Я не знаю почему Елена отказалась выступить, но мне кажется, что многое происходило с ее участием. – произнес господин Райле.

Губернатор встал и начал с того, что год был насыщен как хорошими, так и печальными событиями. Он говорил эмоционально, вспоминая все, что происходило в их и соседнем городах, и все внимательно слушали. В этот момент, наверное, каждый думал о чем-то своем, что было ближе ему. Елена, сидевшая напротив губернатора, смотрела то на него, то на его отражение в витрине, которое была у него за спиной. Она думала о том, что привыкла к этому мужчине, который последнее время часто оказывался с ней рядом, когда ей нужна была помощь и становилось немного страшно от этой мысли, потому что хоть она и знала, что за спиной ее называют соломенной вдовой, но одинокой себя никогда не считала. Только последняя безликая открытка заронила в душу сомнение о том, что муж когда-нибудь вернется в этот город. Она слышала истории про то, что моряки заводят себе на время стоянки ПЖ – причальных жен, и те хоть и очень редко, но иногда все же переходят в статус постоянных. Елене не хотелось об этом думать, потому что в любом случае получалось, что все это вымыслы, а правда находится где-то далеко, где женщина ее не видит. Она посмотрела на господина Райле и грустно улыбнулась. Мужчина же, увидев печаль в глаза своей спутницы на этом вечере, решил, что ей жалко маленькую Макияври, и поэтому начал говорить о том, что постарается сделать все, чтобы помочь Катарине.