Антология - По ту сторону реальности. Сборник мистики и фантастики. Том 3

Эх, знал бы я, что всё так окончится, так вообще бы на работу не пошёл. Хотя, может, судьба задумала, что это мой последний день в любом случае…» – на меланхоличной ноте закончил я.

Мои мысли вдруг нарушил отхаркивающий кровью кашель моего лежащего тела, которое я совсем не чувствовал. В конвульсиях моё тело задёргалось, дыхание стало прерывистым, кровь брызгала изо рта, но я так ничего и не ощущал, а лишь наблюдал с надеждой со стороны за своим телом. Это продолжалось примерно в течение минуты. Затем моё тело, пытавшееся бороться до конца, благодаря заложенному в нас инстинкту выживания, бездыханно успокоилось. Больше признаков жизни я в нём не видел, но решил склониться над собой, чтоб услышать, может, еле слышимое дыханье. Склонившись и не услышав звуков дыхания, я вдруг почувствовал, как меня резко оттолкнуло от тела, словно магнит от другого магнита с одинаковым полюсом.

Боли при приземлении не было, но встав и захотев вновь подойти к телу, я почувствовал некий невидимый барьер, похожий на магнитное поле. Этот неосязаемый колпак вокруг моего тела не подпускал меня к нему ни в какую. Я предположил, что последняя связь с моим телом, возможно, потеряна навсегда.

«Но почему я тогда здесь? – задался я вопросом. – Отсылали бы меня уж в рай или ад, или в какой иной мир. Неопределённость ещё больше пугает. К чему ж я здесь? Неожиданная смерть не даёт моей душе уйти без ответа на вопрос: как так вышло, что я умер? А нужно ли отвечать на этот вопрос? И вообще тот ли я вопрос задаю? Не знаю, получается пустая болтовня, я опять прихожу в тупик.» – закончив свои рассуждения, я перестал смотреть на свой труп и опять сел на землю.

Я стал опять листать страницы своей жизни – были и чёрные, и белые, и серые, которые были пусты, считай прожиты зря. И вновь в воспоминаниях я подходил к своему последнему осеннему дню. Я взглянул на небо – оно было чисто, как младенец без грехов. Солнце так же ярко светило, даря земле жизнь. День подходил к вечеру. Я молчал, и только сейчас заметил, насколько изумительно красивым было небо со своим всевидящим золотым оком. Я был зачарован, и все остальные звуки пропали для меня. Я удивлялся тому, что раньше этого естественного природного очарования не замечал. Стало стыдно за себя, за людей, которые мать-природу губят. Ещё стало горько и обидно понимать, что мы, дети природы, перестали любить друг друга, забыли о своём физическом, духовном и даже космическом родстве. Мы забыли… забыли о том, кто такой человек.

Мои раздумья закончились, и тут краем глаза я заметил неприметную девушку. Она шла не спеша, глядя себе под ноги и о чём-то размышляя. Её отвлечённый взгляд и невзрачная внешность не вызвали во мне никакого интереса далее наблюдать за ней. Я вновь перевёл взгляд на вечернее небо. Я был уверен, что она пройдёт мимо так же, как и все остальные. Как оказалось, я глубоко ошибался…

Глядя на небо, я услышал испуганный женский крик. Я обернулся: та самая девушка, про которую думал, что пройдёт мимо, подбежала к моему телу. Она запричитала:

– О Господи! Что же случилось?!

Она схватила мою руку и стала нащупывать пульс. Видимо, он не прощупывался, и она положила свою руку на грудь моего тела в области сердца.

– О, нет! Пульса нет совсем! Что же делать? – уже почти шёпотом закончила она вопрос.

Я видел, как она побледнела. Я увидел впервые, как человек искренне переживает, причём за того, кого абсолютно не знает.

– О Господи, ну, как же я забыла телефон дома?! – бранила она себя. – Вот дура, именно сегодня, когда нужна срочная помощь. – быстро проговорила девушка.

Её голос был мягким, приятным на слух, когда в нём не промелькивала дрожь. Я заметил, как тело её слегка задрожало, но она взяла себя в руки со словами:

– Ну, с Богом!

Она набрала в грудь побольше воздуха, закрыла рукой мой нос и стала «вдыхать в меня жизнь». После десятой попытки её руки ощутимо затряслись, глаза её светло-изумрудные наполнились печалью, сияющие от вечернего солнца слезинки стали покидать её очи. Но она ни на секунду не теряла надежды, как мне казалось, и пыталась оживить меня. Я видел искренность в её глазах, ни капли корысти. Да и какая могла быть корысть, если она даже и не знает, кто я, кроме того, она первая пыталась мне помочь. Эта помощь была безвозмездной.

Теперь она сжала руки в кулак и стала бить моё тело по груди. Я наблюдал за ней и видел, как она переживала. Переживала так, будто как минимум я являюсь её каким-то очень близким другом. Слёзы интенсивнее сыпались из её глаз. Мне одновременно было жаль её так, как никого другого, и в то же время я был горд за неё, как за истинного человека, как за замечательную девушку, сестру, дочь, внучку. Я был уверен, что она станет несравненной и незаменимой женой, любящей до потери сознания матерью (хотя я не мог сказать с уверенностью, что она не была замужем, но кольца на безымянном пальце у неё не было).

Все звуки слились для меня в один гул – я наблюдал только за ней. Как окаменевший, я был заворожён её человеческим чувством. Она, как редко кто другой, умела сочувствовать и сопереживать. Мало того, она умела и помочь, и ей не важно было, кто перед ней, кому нужна помощь.

«Эх, а ведь при жизни я бы её и не заметил даже. Раньше думал: внешность – вот что должно выделять женщину. А в итоге я открыл для себя душу, но поздно… – я немного склонил голову, не отводя взгляда от своей спасительницы, – поздно осознал главную ценность. Если б я сейчас ожил, не задумываясь бы предложил ей выйти за меня замуж. Но это глупо, зачем ей эгоист? – задал я себе риторический вопрос. – Но я бы оберегал её, в любом случае, не дал бы в обиду никогда, и не потому, что меня спасти хочет, а именно за её доброе ласковое сердце, – я обратился к ней. – Если б только ты меня слышала. Скажи мне хоть своё имя, милое созданье.»

Моим обращениям к ней настал конец, когда вдруг на мгновенье мне показалось, что она услышала меня и даже посмотрела мне в глаза, прекратив бить меня по груди. Я был зачарован. Никогда я такого тёплого взгляда за всю свою жизнь не видел. За это мгновенье я успел запомнить все черты её лица, вплоть до прыщика. Я чувствовал, что скоро должен уйти, но её добрейшее лицо я хотел запомнить навечно. Те считанные секунды длились для меня настолько долго, что мне уже начинало казаться, будто я давно её знаю. Я был уже практически влюблён в неё. Хотелось лишь только немного пообщаться с ней и узнать хотя бы её имя.

Тут я заметил, что краски яркого вечера сменились на сырые, холодные тона. Закапал дождь. Он не бил громко по асфальту, а будто с природной нежностью тихо падал на землю. Природа будто плакала вместе с незнакомкой. Её слёзы и капли дождя слились воедино и небольшими ручейками текли с её лица.