Влад Потёмкин - Браки рождаются на небесах. Не было счастья, да несчастье помогло

© Влад Потёмкин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Это правда? – вопрос Идэн задала более из кокетства, нежели действительно сомневаясь, в том, что ему нравиться. Хальв, под предводительством отца, был в дальнем походе, по слухам – неудачном, но она была рада его видеть.

– Да!.. Уже три года, – спокойно подтвердил он.

– Прямо, так уж и три года? – продолжая заигрывать, Идэн Форсет смотрела на него и видела существенные перемены в этом повзрослевшем, восемнадцатилетнем юноше. Это был не тот, Хальв Ирвинг, когда-то стесняющимся взглядом, смотревший на неё и смущённо отводивший свой взор, словно пойманный – зачем-то непристойным. Он уверенно смотрел, ей в глаза и по настоящему, был рад этой встрече. В руке она держала охапку черёмухи, во множестве здесь растущую, поэтому все прилегающие скалы и ущелье были седыми, точно борода старца.

– Три года, – повторил он. – А, ты, стала ещё красивее!

– Спасибо, – ответила девушка, радостно улыбаясь. Ирвинг взял её за руку. Они сделали одновременный шаг вглубь массивного валуна-платформы. От каменной глыбы взлетали ввысь, три выступающие кручины. Пико образные выступы были настолько высоки, что казалось – «растут» сами по себе.

Форсет подняла глаза, перед ней висели белые клубы убегающего черёмухового снега. На нижних ярусах отчётливо просматривались свисающие кисти, испускающие терпкий запах. Множество цветков смотрели на неё своими жёлтыми сердцевинами, словно фонарики, обрамлённые лепестками – пятью светлыми чешуйками.

– Надо же, – удивилась она, – я раньше и не замечала, что их пять? Жёлтые фонарики улыбались, не то, завидуя, не то, радуясь за неё. Идэн почувствовала во рту, в районе нёба, горьковатый вкус, одурманивающий голову. Корни деревьев в диковинных объятиях образовывали над ними свод. Черёмуха начинала отцветать, засыпая долину, всю округу наибелейшим покрывалом. Сколько прошло времени, она не знала – светило перевалило на вторую половину небосвода. Идэн стала рассматривать Хальва, любуясь его красотой. Он спал. У основания его ног, рассыпавшись, лежали ветки, из подаренного им букета. Она взяла одну из них и провела у него под носом. Верхняя губа пришла в рефлекторное движение. Его волосы из стадии «пушка под носом» превратились в обильную, густую растительность, но за счёт своей светлости и тонкости не выпячивались копною, а наоборот гладко прилегали, делая его привлекательным, превращая – во вполне зрелого и состоявшегося мужчину. Она медленно повела ветвью, но – теперь, нацеливая её на самый кончик носа. Подёргивания возобновились, интенсивней, чем прежде. Ирвинг открыл глаза.

– Вы, изволите баловаться? – сказал он любовно.

– Ага, – закивала Форсет.

– Должно быть, в Вас таится дерзновенная хулиганка, – с теплотой в голосе продолжил он и провёл рукою по её щеке. Из её глаз потекли слёзы. Слёзы радости и счастья закрыли ей свет.

– Скоро будет темнеть, – промолвила она. – Мне пора.

– Когда, я тебя увижу? – поинтересовался он.

– Ты, хочешь, увидеть меня снова? – с вернувшимся к ней кокетством переспросила Форсет.

– Да!

– Хорошо! – произнесла она.

– Завтра, здесь же. Когда солнце будет на макушке этой ели, – девушка показала на вершину дерева растущего из глубины каменного проёма и шагнула к тропинке, по которой пришла, обернулась и закричала, что есть силы.

– Хальв!!!

Хальф… аф… аф… аф… подхватило эхо и с угрожающим лаем понесло по горам. Горы, как бы, предупреждали её о чём-то. О чём… девушка не смела, даже догадываться, а не то, что думать… Идэн не слышала этих предупреждений. Она любила!..

– Я тебя люблю!!! – охваченная счастьем прокричала Форсет.

Люблю… люблю… люблю… вторила теснина. Одновременно с выкриком, она подкинула вверх свой, огромный букетище, и скрылась из вида, под летящие вниз белоснежные отростки.

* * * *

Весь оставшийся вечер и, всю ночь Идэн не смыкала глаз, с нетерпением ожидала предстоящего свидания. На следующий день, она пришла раньше, запланированного времени, но Хальв не появился. Не пришёл он и через день, как не ожидала она его. Переживая, что же могло случиться, Форсет спустилась вниз. Переполненная тревогой, она вошла в резиденцию, где и узнала: «Конунг 1 1 Скандинавская иерархия сословий: конунг – правитель (князь), ярлы – приближенная знать, бонды – свободные землевладельцы и сама низшая составляющая – рабы. Хальв Ирвинг женился и отбыл со своею женой в полученный от отца удел».

Идэн, не помня себе, вышла с княжеского двора. Она шла… и шла, не разбирая дороги, пока ноги сами не привели её – к месту их свидания с Хальвом.

– Видать не зря в женских сагах поётся: «Счастья длится миг, а потом о нём, лишь – можно вспоминать», – подумала девушка. Слезы посыпались из её глаз, стекая крупными каплями по щёкам.

– Темнеет, – рассудила она, – надо засветло пробраться на чердак, чтобы мать не заметила её такой зарёванной. Идэн, решительными взмахами ладоней, вытерла слезы и направилась к дому.

Идэн была единственным ребёнком в семье бонда Эрика Форсет «Курчавая Голова» и Хиль по прозванию «Мать Природы». Расстроенная, после услышанной новости о женитьбе Хальва, она не помнила, как пришла домой – не заметно пробралась к себе и, уткнувшись в подушку, потеряла счёт времени. С постели её поднял отец, вернувшийся домой. Она слышала, его громогласный голос. Он был на общих работах – на постройке корабля. «Курчавая Голова» ездил на север, валить необходимый для строительства лес – на мыс «Корабельных Рощ», тот, что за «Чаечным Склоном», где могучие сосны упираются в самое небо, бронзовыми стволами.

Эрик, как и все свободные землевладельцы, был обязан платить подать «для защиты края отцов» под названием «весло упряжь». Это означало, что совместно с другими бондами – они должны были построить по приказу конунга корабль или же предоставить каждый по коню. Хозяин приехал не один, а с сыном бонда Бреда Игл «Морехода» с «Долины Туманов» Аустом.

Людей с «Долины Туманов» в союзники на строительство корабля он выбрал не случайно – ещё год назад, ему понравился этот восемнадцати летний парень и задумал Форсет выдать, за него замуж свою дочь. Всё семейство Бреда было на промысле трески и сёмги, а Ауст, как самый младший – был оставлен на общие работы, где ему и предстояло отдуваться за всю свою фамилию. Это был, самый подходящий провод – заманить к себе, этого голубоглазого, светловолосого трудягу-крепыша, и познакомить с Идэн.

Остаться Ауста на берегу заставило неудобство – ему было крайне неловко выходить в море капитаном, имея в команде подчинёнными отца, старших братьев и своего деда. Право на командование кораблём он получил в обход своих старших родственников от прадеда за навыки морской навигации, и это право было для него крайне обременительным.