Ольга Снимщикова - Невеста Полоза. фэнтези

– Скоро прибудет артель, – медленно, отделяя слова друг от друга, сказал Федор, хитро прищурив свои выразительные черные глаза., – Сидорыч прислал! – не удержавшись самодовольно выпалил он в упор, посмотрев на приятелей.

– Тебе как удалось его уговорить?!?!?! – разом вскрикнули оба приятеля.

– Да, сам не знаю, – задумчиво ответил Федор, – Если б мне еще неделю назад сказали, что Сидорыч пришлет мне в подмогу артель, я решил бы, что надо мной издеваются, но вот подишь ты! Прислал!

– А откуда он узнал про твои нужды? – сосредоточенно нахмурившись спросил Николай.

– Да сам не знаю, – пожал плечами Федор.

– А ты его спрашивал?

– Нет.

– Так что ж ты не спросил?!

– Не знаю, – смущенно произнес Федор потирая лоб, – Встретились мы с ним в городе на рынке. Он ко мне подошел, поздоровался, заговорил так приветливо. Сказал, что знает про мое строительство. Сам помощь предложил. Ну я и подумал, что человек вину свою загладить хочет как-то. Ну мы и ударили по рукам. А почему я не спросил, откуда он все знает, не понимаю… Словно кто как отвел…

При этих словах, жадно слушавшая мужа Марья вздрогнула и уронила полотенце.

– Что с тобой Марья? – строго окликнул ее муж.

– Ничего Феденька, ничего, я сейчас, – пряча глаза быстро проговорила женщина и проворно подобрав полотенце выскочила из комнаты.

– Странная она у тебя последнее время, – заметил Михаил, глядя на дверь, в которую вышла Марья.

– Больно суров ты с ней! – укоризненно произнес Николай. – Бабу, конечно, надо в строгости держать, чтоб место свое знала, но и приласкать тоже иногда не мешает. Тебе же лучше будет.

– Спасибо за совет. Обязательно подумаю об этом, – фыркнул Федор.

А Николай тяжело вздохнул.

В свои сорок два года он ни разу не был женат. Не от того, что желающих выйти за него замуж не было. Просто не мог он назвать женой никого, кроме одной, которую любил всю свою сознательную жизнь, сперва живую, а потом уже память о ней.

Всегда, когда заходил разговор о женщинах, Николай щурил глаза, стараясь удержать не прошенные горькие слезы…

С того трагического дня, прошло уже пятнадцать лет… Пятнадцать мучительных горьких лет, но так прекрасно все начиналось…

Как живая стояла перед его мысленным взором черноволосая стройная красавица Наталья. Боже, как сладко и томительно билось его сердце, когда она, звонко смеясь, проходила мимо. Каким прекрасным казался мир, когда ему удавалось перемолвиться с ней хоть одним словечком. Как мучился он во время устраиваемых в селе танцев, сгорая от желания пригласить ее, но робость и смущение не давали ему сделать это.

Он не мог поверить своему счастью, когда Наталья одним таким вечером сама подошла к нему на глазах у всех ошеломленных односельчан и, легко положив ему на плечи свои маленькие точеные руки, нежно позвала на танец с собой. Это был самый счастливый вечер в его жизни. Наталья – первая красавица в округе, на которую пялили глаза почти все парни, и за танец с которой готовы были отдать что угодно, приглашает его ничем по его мнению не примечательного простого парня.

Волшебной музыкой звучал сквозь года в его ушах ее нежный голос. Не мог забыть тепло взгляда ее светло-зеленых выразительных глаз, ласково смотревших на него из под великолепных тонких и выгнутых как сабли черных бровей.

Все чувства, что только может испытывать влюбленный полыхали тогда в его груди, и как только танец закончился Николай хриплым от волнения голосом, не выпуская рук красавицы, предложил ей стать его женой. И не поверил сперва своим ушам, услыхав ответ:

– Да казак. Я хочу стать твоей женой. Никто не люб мне кроме тебя уже давно. Нет никого добрее и благороднее тебя. Ты самый лучший.

И кто бы мог подумать, что такое счастье разрушится в один миг за два дня до их свадьбы… Бык по кличке Степка, такой же дурной как и его хозяин Иван, возвращаясь со стадом домой с пастбища, вдруг ни с того ни с сего бросился на него Николая. Все произошло так быстро, что никто из присутствующих не успел вмешаться… Никто… кроме кинувшейся между ним и быком Натальи… Остальное Николай помнил смутно. Быка мужики зарубили топорами, а Наталью через три дня похоронили. После похорон пропал Иван. Искали его всем селом, но ничего не нашли. Николай же тогда очень долго беспробудно пил, потом, все же выйдя из запоев замкнулся в себе. Жизнь перестала радовать его, да он и не жил с тех пор, а только лишь существовал. Он был хорошим работником, отличным товарищем, прекрасно содержал свой небольшой домик и хозяйство, но прежней веселой улыбки уже никто не видел у него на лице.

И вот теперь, сидя за столом в доме своего друга, Николай притих, прохаживаясь мысленно по аллее воспоминаний, из которых его вырвал голос Михаила предложившего друзьям спеть песню.

Обладая красивой наружностью и покладистым веселым характером, Михаил при этом еще неплохо пел, ловко танцевал и играл на баяне, что делало его душой любой кампании. Жизнь баловала его. Вот уже год как он был очень счастливо женат на Анне – симпатичной, веселой под стать ему по характеру и внешности кареглазой смуглой брюнетке.

Взаимная любовь, понимание и достаток царили в их доме, а если они и ругались, то оба очень скоро искали повод для примирения. Со стороны это выглядело так, что родственники, друзья и соседи только разводили руками и улыбаясь говорили:

«Милые бранятся, только тешатся!»

– Что спеть то? – спросил Михаил, настраивая баян.

– Давай Миша нашу, любимую, – попросил Николай.

Федор согласился, поглядев на дверь, в которую скрылась Марья и облачко задумчивости слегка промелькнуло в его черных глазах.

Однако, при первых аккордах музыки Федор тряхнул головой, как бы отгоняя непрошеные мысли, уже слушал пение Михаила про коня вороного, да казака лихого.

А Николай снова притих, вспоминая былое.

Песня закончилась и приятели засобирались домой. Проводив их до калитки, Федор, задумчиво нахмурившись, стоял на крыльце своего дома и курил одну сигарету за другой. Был прекрасный теплый вечер. Легкий ветерок шевелил густые русые волосы Федора, заставляя их падать на его высокий лоб и глаза. Но Федор не замечал ничего, упорно думая о чем-то не простом. Наконец, затушив очередной окурок, мужчина решительно вошел в дом и сразу поднялся по лестнице на второй этаж, где жила его родная тетка Настасья Ивановна – женщина уже в преклонных годах, добрая, но властная по характеру.

Бывали моменты, когда под твердым, как стальной клинок, ее ясных серых глаз опускали свои глаза и превращались в заикающихся подростков отъявленные бузотеры и грубияны.

С первого взгляда было видно, что эта женщина когда-то была очень красива. Теперь же в ее некогда густых золотистых волосах мелькала частая седина, лицо бороздили глубокие морщины, а стройная фигура сгорбилась.