Андрей Ермолин - Крупицы магии. Каждый сам за себя. Фэнтези

Костер путники разводить не стали, оба помнили, что патлатый оборванец, которому Дакша рубанул по руке, успел смыться и мало ли кого мог привести ради мести, хоть бы и милицию, прикинувшись жертвой нападения.

– Мечом ты орудуешь славно, – прожевав колбасу и запив остатками пива из бочки, сказал гном. – А одет, ей богу, как оборванец, ежели куртку выигранную в счет не брать. Почему не в кольчуге? Чего не носишь доспехи?

Дакша съел свою порцию колбасы, разжевал очередную горсть сухарей и запив это пивом, ответил:

– Фух! Проголодался я жутко… А доспехи тяжелые и уход за ними требуется. Поворачиваться в бою трудно, а если тебе палицей по ребрам дадут, то и не снимешь их после боя без кузнеца. Замедляют только и больше ни чего.

– Был бы в доспехах, – почесал гном подбородок, – болт бы не пробил.

– Ага, – сгреб Дакша очередную горсть сухарей, отправляя в рот по одному. – Получил бы по затылку или меж сочленениями доспеха мечом.

Они еще долго сидели допивая пиво и хрустя сухарями. Ночь за это время набрала обороты и в чистом небе разгорелись звезды. Гном кряхтя устроился на телеге, скинув попутчику пару мешков под голову, но уснуть как-то не мог – слишком много всего произошло за день.

– А меч тоже заколдовал? А то я к нему прикоснулся, так он горячий был.

– Да, – в полудреме ответил Дакша, укрывшийся выигранной курточкой. – Только его и успел заговорить. Если бы ты в бою прикоснулся, то пришлось бы пальцы от волдырей лечить. Этот заговор режет доспехи, точно нож масло.

– Чудаковато все это, – припустил гном из-под накидки. – Вот не встречал я раньше вашего брата, так считал сучьими детьми и в жизни не подумал бы, что буду вот так разговаривать, мирно попердывая. Все же меняется все со временем.

Дакша промолчал, над чем-то думая, после чего едва слышно пропел хрипловатым, сонным голосом:

Гном вновь задумчиво пустил с телеги, поворочался и уснул.

Утро для путников наступило поздно. Оба сильно устали и проснулись, когда солнце уже высоко стояло в небе. Холм разрисовали тени облаков, медленно плывущих по синему небу. Риги проснулся раньше и дико матерясь вскочил с телеги, разбудив тем самым и Дакшу.

– Вот так подрыхли! – возмущался гном, собирая пожитки. – Хоть лошадь воруй! А может… – посмотрел он на попутчика.

– Удиви, – продирая глаза, пробормотал Дакша.

– Зачаруй-ка лошадку! В миг доскачем!

– Отстань, Риги, – усмехнулся чародей. – Давай лучше тебе задницу скипидаром намажу.

Гном секунду переваривал сказанное, после чего захохотал и пошел запрягать лошадь, матюкнув попутчика.

Выехали через час. Видимо от спешки у Риги прихватило живот и он пару раз показывался из-за дуба, после чего скоро бежал обратно. Когда же вышел, то лицо его аж побледнело.

– Зад у меня так не трещал с того момента, как ты ножнами настучал. Живот крутит… Ух… Видимо пиво скисло, зараза! А пили ведь вместе…

– Лезь в телегу, – запрыгнул Дакша на козлы. – Я могу скисшее молоко выпить и ни чего не станется.

– Везет, – завалился Риги на мешки, поглаживая живот. – А у меня знакомый ноги протянул от усрачки! Вот так смерть героя! – захохотал Риги и тут же скукожился от боли.

– Ни чего удивительного, – тронул чародей лошадку вожжами. – Из него ушло много воды. Обезвоживание…

– Ага, только не воды много из него ушло а… Ух!

– Тебе бы тоже не помешало воды чистой попить, – обернулся Дакша, смотря, как гном морщится от резей. – Да и на телеге поди неудобно.

– Поселение каменщиков не далеко. Надо бы остановиться там. Эх… Еще с вчерашнего дня меня вздувало… Всю ночь аж накидка подлетала…

Риги с каждой минутой становилось все хуже и вскоре он уже ни чего не говорил, лишь скрипел зубами. Телегу приходилось останавливать каждые полчаса, чтобы гном добрел до кустов. Лошадке пришлось не сладко, ведь Дакша ее не жалел, стараясь побыстрее доехать до поселения. Пару раз он тихо что-то шептал и гном на пару минут забывался сном, но вскоре вновь его живот заунывно рычал, а лицо искажала боль.

Прошло около трех часов и времени было за полдень, когда Дакша увидел выложенную камнем дорогу, уходящую на северо-запад и теряющуюся меж двух зеленых холмов. Перед дорогой стоял указатель с двумя деревяшками на них. На первом было написано: «Гномовые горы», на втором – «Каменка». Лошадь зацокала копытами по гладким камням, под болезненное ворчание Риги. Дорога к Каменке была оживленной – три телеги навстречу, около двадцати пеших и половина из них с кирками на плечах. Дакша спросил у них про лекаря и оказалось, что в поселении есть ведунья-травница. Спросив дорогу, он погнал лошадь.

Поселение каменщиков было большим. Всюду возвышались деревянные дома на высоких каменных фундаментах с соломенными, а где и черепичными крышами. Каменка была построена настоящим профессионалом без толики фантазии и представляла собой квадратное поселение с квадратной площадью посередине и с четырьмя главными дорогами на все стороны света, встречающимися на площади. Были еще маленькие улочки меж домов. Дакша сравнил бы поселение с маленьким городком, но кроме домов, церквушки и дома советов здесь ничего больше не было. Улицы полнились людьми. Где-то звучал молот кузнеца, откуда-то лаяли собаки и гудели дети, а чуть поодаль телега, нагруженная горной породой, стучала по вымощенной камнем дороге. Серость улиц била в глаза. Лишь иногда около домов росло какое-нибудь дерево или цветы.

Дакша проехал по западной улице и пересек площадь по краю, объехав какое-то сборище людей, жужжащих точно улей. Казалось, что вся Каменка собралась на площади и чародей свято надеялся, чтобы травница осталась у себя. Дакше приходилось встречаться со многими травницами и от них всегда несло кислым потом и помесью ста разных трав, что превращалось в блевотворный коктейль ароматов. А еще ведуньи чувствовали магов и скрыть натуру было сложно, если, конечно, не быть опустошенным. Чародей поморщился от предстоящей встречи, представляя древнюю старуху, вытирающую пот из-под обвисшей груди, словно стоящим рядом это не противно.

Впереди показался такой же, как и все дом на высоком фундаменте с соломенной крышей и дымком из трубы. За домом Дакша заметил небольшой, но густо усаженный сад, пестрящий разнообразием красок. Остановив лошадку около дома, чародей перелез в телегу, намереваясь взять гнома на руки, но Риги начал возмущаться и лишь позволил помочь ему спрыгнуть на землю.