Анжела Кристова - Заноза во Вселенной, или Наша Маша

– Ну вот, ничего похожего с небом над домом! – сильнее задрав голову, она внимательно рассматривала звезды, те лениво мерцали в высоте, огромные, яркие, холодные, как вода в озере и в водопаде.

Звезды тоже лениво наблюдали за девочкой, никуда не торопясь, висели над головой, как приклеенные. Разговаривать вслух было приятно. Она слышала свой собственный голос. Кругом же тишина! Ни звука, ни вскрика птицы, ни треска. Водопад вдали шумит и все.

Вспомнился родной дом. Накатила тоска по родным. Что же там сейчас происходит? Она здесь, сама не понимает где и как можно было тут очутиться? Они там и ее наверняка ищут и не могут найти. Куда ее занесло?

Дома она такого пустого безоблачного неба почти не помнила, почти каждый день была обычная для средней полосы России вечная непогода, то снег, то дождь, то просто сырость и морось. А летом темнело поздно, и чтобы понаблюдать за звездами нужно было проснуться ночью и быть в это время на даче. В городе и ночи были светлые и видно ничего не было, ни с балкона, ни выйдя на светлую улицу. А в парк, ночью, кто же ее пустит на звезды глядеть!? Поэтому звезд Маша не знала. Небо и небо. Днем звезд видно не было, это дома. А здесь ночь была тиха и небо все подсвечено тысячами ярких красивых точек. Прям влюбилась и зачаровалась звездным небом над головой.

Мысли потекли, вспомнилась квартира мамы, дача вспомнилась и лес кругом с ягодами летом и грибами под моросящим дождем осенью. Было приятно такое вспоминать и грустно очень.

Родители развелись, когда ей было всего 10 лет. Просто в один из вечеров вернулся с работы отец и позвав на кухню дочь, он объявил своим женщинам, что уходит. Оказывается, мама давно это знала и теперь осталось только сообщить эту новость единственной дочери – Маше.

Почему отец ушел? Маша не знала. Ей было обидно до слез. Ее папа, который всегда с ней занимался, который так многому ее научил и так много показал, ушел от них. Ушел от нее и мамы.

Потом, уже по прошествии двух лет, она увидит в первый раз Вику, Викторию. Женщину, которую выбрал отец. Маша сразу возненавидела это имя. И, наверное, тогда же у нее начал меняться характер. Она это поняла потому, как однажды услышала разговор мамы с отцом по телефону. Говорили про нее. Мать жаловалась отцу, что дочь замкнулась и ведет себя странно.

Что ответил ей отец, Маша не узнала. Зато он почти в тот же час приехал и остался даже ночевать. Отец попробовал поговорить с ней, но не вышло. Маша молчала А мама так была рада. Дура. Он лег в гостиной.

А Маша? Маша научилась не паниковать. Она знала, что он не вернется к ним никогда.

Маша посмотрела на звездное небо. Красиво здесь, очень красиво, как в раю.

«Может это и есть рай? А я умерла?»

– Да, как дико, ну никого вокруг! Хоть бы букашки ползали по травке! – Маша в темноте пропускала светлый, крупный песок через пальцы. – Если я в раю, то как в рай попали лианы с оврага? Они-то явно хотели меня пожевать, прям мечтали оставить у себя и ссосали бы всю кожу, вон как обрадовались кожаным сапогам и меховой куртке! А мои носки? – Маша со смехом вспомнила, как она резво избавлялась в тот момент от предметов гардероба, и как они скоро исчезали в переплетении лиан.

«Вот это и есть местная фауна- лианы живые и цепкие, они хотели меня съесть, а рыбы нет почему? Или в озере тоже водятся лианы и всех пожрали?»

Маша опять засмеялась, смех был как ответ на стресс и воспоминание о том, что она чуть не погибла в переплетении лиан, они ее и душили, и рвали за руки, и вон волос нормальных на башке совсем не осталось! Смеялась еще долго, потом сами собой выступили слезы от смеха, и девочка в итоге замолчала. Вот оказалась одна и нужно придумать, куда утром идти. Захотелось плакать от жалости к себе, маленькой. Настроение было странное, как будто чужое. Маша себя ощущала необычно, как будто это не она. Кожа продолжала гореть, все тело ныло и чесалось. Хотелось содрать кожу с открытых участков тела. Но нельзя, нужно себя контролировать. Но так хотелось почесаться!

Вот голова не болела почти, так чуть тянуло в затылке. Немного болел правый голеностопный сустав, если ногу пробовать гнуть вправо-влево. Отек немного спал, но все равно чувствовалась болезненная припухлость, даже на ощупь.

Погрустив еще так с полчасика и пожалев себя немного, Маша успокоилась, стало легче на душе, и есть уже не так хотелось. Девочка вновь подняла голову в небо. Потом уселась поудобнее на песке, скрестив и поджав ноги, обняла коленки и уставилась на темный лес.

Приближаться к тихому лесному массиву она ночью так и не решилась. Округа с этого места на песке у самой воды просматривалась хорошо, темнота была не сплошная.

Окончательно высохнув и согревшись, она легла спиной на сухой песок и стала смотреть опять в небо. Мысли текли вяло и само собой снова вернулись к дому, мама и отец вспомнился, она скривилась. Отец в ее голове прочно вспоминался только рядом с красавицей Викой. Вика была молодой, на 12 лет младше мамы. Уже четыре года родители жили порознь. Маша зависла посередине. Вику мать приняла молча. Маша нет. Как не простила и отца. Вика всегда приезжала к ним в гости с отцом. Приходилось терпеть и делать вид, что ей все без разницы. Они не плохо жили. Отец давал много денег, и мама еще работала, хотя могла и просто дома сидеть.

«Вот же стерва! – Зло думала Маша. – Вошла в нашу семью, и теперь чувствует себя, как дома, ну а мы приняли ее, потому что отец так решил».

И Маша вспомнила с тоской, что и она приняла Вику и даже была в последнее время не против ее общества. Мама все время ее напрягала своим молчаливым согласием во всех мелочах быта с отцом. А Вика всегда высказывалась открыто и часто ее решения не совпадали с решениями отца. Даже спорили они в присутствии ее и мамы. Мама всегда только изумленно и как-то испуганно молчала, не принимала в споре никакого участия. Ну, участие безмолвной мебели – это вот было ее амплуа!

Маша вновь усмехнулась и вновь всмотрелась в небо. Небо как-то начало светлеть в левой стороне, справа виднелась белая гора, с той стороны она приплыла по ручью.

Наверное, там восходит это ненастоящее солнце – вон как светлеет!

Маша села на песке, смотреть на небо уже надоело, кругом была та же идеалистическая для рая картинка – темная сочная зелень, песочек, озерко и где-то, как звуковой фон шумит водопад.

Если бы она перезвонила маме после школы, если бы осталась делать уроки, если бы пообедала хотя бы, то не успела бы на конный двор и все уехали бы в лес в тот день без нее. Ну поездила бы в манеже. Зато сейчас не оказалась бы черте где!

Неожиданно ее привлек предмет, который возник в небе, ну просто неоткуда, еще секунду назад его не было и вот, пожалуйста, нарисовался! В прямом и переносном смысле – это было, как яркий мазок толстенным фломастером на акварели в нежно-зеленых тонах. Совершенно лишний элемент на фоне райского места – какая-то сюрреалистическая хрень.