Владимир Макарченко - Мир иной. Том 2

– Давно о том думаю. – Отозвался князь. – Как явился ко мне Тихон, так дела разные больно гладко вершиться стали. От битвы с Андреем уберег… Иное тоже в память лезет. Теперь совсем уяснил, с кем вместе дела свои вершу. И тебе Хозяин Лесной, благодарное слово за дела твои, какие вершишь ныне в помощь мне!

– То не большой труд, князь. А отказать твоему боярину, которого Тихоном прозвали – не мощен я. Не собрать мне прыти в себе столько. Понимаешь, поди…

– Многое понял теперь. – Ответил князь.

– Тогда и мне все то на руку. Так и есть, князь. К тебе приставлен волей тех, кому перечить я не смею. Помочь тебе в трудные времена отстоять маленький удел свой, на который ныне братья твои и иные князья даже и глаза не положат. А ты – потомок рюриковичей – большой задел этой земле положишь. Не могу сказать, как дело свершится. Только внуки твои в великих князьях ходить станут. А то и повыше… – Проговорил Тихон.

– Куда ужо выше великого княжения? Скажешь тоже. – Откровенно засмеялся на эти слова князь. – Ты уж не привирай много. Пока верю тебе во всем!

– Будь по-твоему, княже. Не буду голову тебе забивать россказнями лишними. – Согласился Тихон. – Вон уж и Вавил с воинами возвращаются. В обратный путь двинем. Налегке оно быстрей пойдет. В вечор уже в кремле мы будем.

А два дня спустя под бревенчатыми стенами московского кремля остановили своих коней сотни всадников, во главе которых был сам Тудан. В ворота застучали нетерпеливые ордынцы, кричать стали во всю глотку, чтобы ворота открыли предводителю их, не медля нисколько.

– Как мыслишь? Открывать ли? – Спросил Даниил у Тихона.

– Верное дело – ворота открыть. Зачем злить супостата? Уже город весь под ними. Хорошо хоть людей попрятали в лесу. Грабеж идет. Пожары кругом видны. Помедлим, так и кремль запалят. Пускай уж Тудана в кремль. Не больно горя принесет тут. За то ответ держу! – Посоветовал Тихон.

– Ладно. Вели Вавил ворота отворять. Встреть главаря их и ко мне проводи с почетом, коли Тихон твердо нам заручается, что опаски никакой нет тут. – Распорядился князь. Поклонившись, Вавил вышел. Спустя какое-то время в княжеский зал для торжеств вошли Тудан и несколько его военачальников. Вавил приветливо самолично отворил им двери, хотя по лицу его видно было, что не очень рад он этому поручению. Как только ордынцы шагнули в зал, где в своем парадном кресле сидел Даниил, последний встал и шагнул им на встречу.

– Приветствую тебя, Тудан-богатур! С чем прислан ко мне великим Тохтой? – Произнес Даниил.

– Пришел к тебе взять ясак, который совсем не платишь Орде. Недоволен Тохта. Шибко недоволен! – Заявил Тудан, не отвечая на приветствие. – Велел он мне силой взять все то, что задолжали в землях тутошних. Два города уже с земли стер после того, как собрал с них долги их. Захотели бой дать в ответ на требования мои. Вот и получили, что хотели. Ныне, кого не добили нукеры мои, слезы льют на углях, где города те стояли. Хотел и тебя, князь, спалить… – Тут Тудан словно поперхнулся и замолчал на некоторое время. Его военачальники с удивлением смотрели на то, что происходило на их глазах. Тудан, который одним взглядом своим мог убить трепетавших перед ним в страхе противников, или нукеров, которые вызвали его недовольство, стоит теперь перед Даниилом, словно воды в рот набрал. Наконец, Тудан пришел в себя и продолжил, сам удивляясь происшедшему. – Передумал я, князь, кремль твой палить. Город пожгли немного, то верно. Мало собрали с народа твоего. Одни медяки в запасах у них. У купцов твоих, которые подевались куда-то в раз, и серебра нашли. Мало то, чтобы Тохту успокоить. Плати, князь, сам все.

– Готов я отдать тебе долг свой. – Произнес князь, глядя прямо в глаза Тудану. – Вот, боярин мой Тихон, сейчас велит, чтобы занесли в зал дань мою хану Орды.

Тихон вышел из зала и воротился в сопровождении нескольких дюжих воинов, которые внесли несколько сундуков, держа их с обеих сторон за ручки. Сундуки были поставлены прямо перед Туданом. Крышки были откинуты. И ордынец мог узреть, что в самом малом, поделенном на две части внутренним простенком, россыпью насыпаны золотые и серебряные монеты. Отсек, где лежали золотые монеты был втрое меньше того, где насыпаны были монеты серебряные. Во втором сундуке, что был больше первого вдвое, лежала разная дорогая утварь, в основе своей – посуда, золотая и серебряная в позолоте. В следующих сундуках лежали дорогие кафтаны и шубы, расшитые жемчугами и золотыми и серебряными нитями и отороченные соболем и горностаем. В иных сундуках были и выделанные шкурки, связанные шнурами по сорок штук в пучке.

Конечно, дань была не таковой, какую хотелось бы видеть Тудану, но он отчего-то не стал противиться.

– Хорош ясак, князь! Доволен я! Потому оставлю тебе кремль твой. Мне дальше двигать надобно. Еще много городов руссов наказать надо бы. Правильно сделал, что не стал против воли Тохты. Зачтется тебе то. – Он махнул рукой военачальникам своим, чтобы следовали за ним, и направился к выходу. Спустя короткое время в зал вбежали ордынцы, которые ухватили сундуки и бегом вынесли их наружу. Потом раздались гортанные возгласы и было слышно, как застучали копыта множества коней. Довольный Тудан покидал Москву. Только военачальников долго еще не покидало удивление тем, что им видеть довелось. Один даже осмелился спросить у своего предводителя, не мал ли ясак. Он тут хе получил удар плетью прямо в лицо.

– Шакал! – Взорвался Тудан. – Кому перечить хочешь, собака?

Второй удар рассек любопытному щеку, кровь хлынула на его одежду. Но он смиренно склонил голову и, придержав коня, отстал от предводителя. Все остальные поняли, что с минуты этой он обычный сотник той сотни, до которой у Тудана и руки не доходят. Остальные военачальники из окружения Тудана, проезжая мимо, плевались в его сторону, словно не был он минуту назад одним из них.

– Спасибо тебе, Тихон! – Обнимая своего боярина, произнес Даниил. – Большое дело для меня сделал. Да и Москву от пожарищ спасти помог. – И, повернувшись к Вавилу, продолжил.

– Ступай за обозом в лес. Теперь уж можно казну на место вернуть. Когда уляжется все немного, начнем новый город возводить. Понадобится на то казна моя. Откуда иных денег взять? Да и народцу вели вертаться назад. Пусть, как смогут пока, дома свои в порядок приводят. Помогу в том им. Скажи, не вернется больше этот ордынец. Пусть верят в то. Твердое слово даю.

А в то время Тудан и сам размышлял над своим поступком, не замечая, что разговаривает вслух:

– Отчего не спалил Москву? Хотел ведь! Как сталось, что пожалел городок этот, болотами окруженный? Словно, кто мне это решение мое в голову мне поставил, и противиться тому у меня сил не было…