Дмитрий Луговой - Ангелы. Фантастика

Кое-как вымыв посуду, школьница вернулась в ванную и, опершись о раковину, стала дожидаться окончания стирки. Приблизительно через час раздался звуковой сигнал, и Маша вытащила одежду из машины и осмотрела ее. От крови не осталось и следа, и это немного успокоило девушку.

Она вышла на балкон и повесила джинсы и футболку на веревку, чтобы они высохли на солнце, а сама вернулась в спальню, села на кровать, обхватив колени, и замерла.

В какой-то момент Маша подумала о том, чтобы позвонить Кате и все ей рассказать, но почему-то не решилась этого сделать, сказав самой себе, что сообщит обо всем подруге, когда та заедет к ней.

Получилось так, что второй день подряд Маша провела на своей кровати, никуда не двигаясь. Единственным отличием дня сегодняшнего от дня вчерашнего было то, что в этот раз девушка не стала включать телевизор.

Катя приехала без двадцати шесть вечера. К этому времени желудок Маши громко урчал, но она не могла заставить себя пройти на кухню и положить себе в рот хоть что-нибудь.

– Машка, там такое случилось! – выпалила Катя, едва Маша открыла дверь. – Надеюсь, ты в этом не замешана?

– Замешана в чем? – внутренне напряглась Маша.

– Идем, я все расскажу, – ответила Катя.

Она разулась и, взяв подругу за руку, отвела на кухню, где налила и ей, и себе крепкого чаю, и, присев на стул, выложила все, что смогла узнать.

Как она и обещала Маше, Катя после занятий сразу же направилась к своей тетке в следственный комитет. На проходной ее хорошо знали и поэтому пропустили без специального разрешения.

Катя быстро пересекла несколько коридоров и вскоре уже стучалась в кабинет родственницы. Та с улыбкой встретила девушку, но сразу же предупредила, что у нее нет времени на долгие разговоры.

– Сегодня ночью были убиты сыновья Константина Петрова, – сказала следователь. – Так что все ее управление просто на ушах стоит. Петров обратился лично к министру внутренних дел, генеральному прокурору и руководителю главного управления следственного комитета с требованием немедленно разыскать того, кто так жестоко обошелся с его отпрысками.

– Жестоко? – подумав о Маше, спросила Катя. – А что с ними сделали? Я ведь училась с младшим из братьев, Юрой, – на всякий случай добавила она.

– Понятно, – кивнула ее тетка. – В общем, все подробности я не могу рассказать, и даже то, что ты сейчас услышишь, не должно дойти до еще чьих-либо ушей.

– Я умею хранить секреты, – ответила Катя, с нетерпением и ужасом (не дай Бог, их убила Маша!) ожидая подробностей.

– Петровым, а также приятелю старшего из братьев, Андрея, Ивану Громову (его тело мы нашли в другом месте, но почерк один и тот же), отрезали детородные органы, затем перевязали раны, чтобы они не умерли от потери крови, и заставили их съесть, после чего всем троим перерезали горло.

– Ужас! – прижала ладонь ко рту Катя.

– Да, очень жестокое убийство! – согласилась с ней тетка. – А ты-то чего хотела? – вспомнила она, что племянница сама к ней приехала.

– Это может подождать, – отмахнулась девушка. – Ты наверняка сейчас очень занята, так что я заеду как-нибудь потом.

– Ну хорошо, – ответила следователь. – Буду ждать!

На этом Катя распрощалась со своей родственницей и тут же отправилась к Маше.

– Скажи мне, что ты к этой расправе не имеешь никакого отношения! – посмотрела в глаза подруге Катя.

– Не могу, – дрожащими губами ответила Маша.

– То есть ты к этому все-таки причастна? – воскликнула Катя. – Нет, я, конечно, целиком на твоей стороне, но так же нельзя! Зачем? Зачем ты пошла на это?

– Да, я не знаю, на что я пошла, – чуть не плача, произнесла Маша. – Я проснулась сегодня от твоего телефонного звонка, а, повесив трубку, обнаружила, что одета не в ночнушку, а в перепачканные чем-то красным джинсы и футболку. И туфли мои не на месте, – добавила она после небольшой паузы. – Но я не помню, чтобы куда-нибудь выходила.

– Правда? – недоверчиво посмотрела на нее Катя.

– Абсолютная, – ответила Маша. – Я так испугалась, что бросила одежду в стирку. Вон она висит, на балконе!

Ее подруга встала со стула и вышла на лоджию. Несколько минут она рассматривала висящие на веревке джинсы и футболку, а затем вернулась на кухню.

– Знаешь, возможно, у них нет никаких улик против тебя, – произнесла Катя, садясь напротив Маши.

– Ты предлагаешь промолчать? – поняла ее подруга.

– Да, – кивнула Катя. – Тем более не факт, что это сделала именно ты.

– А что если следствие все-таки выйдет на меня? – спросила Маша. – Оно ведь расценит тот факт, что я постирала одежду, как попытку уйти от наказания. Разве нет?

– Ну, в общем-то, да, – подтвердила предположение подруги Катя.

– Тогда, наверное, лучше явиться с повинной?

– Это тебе решать, – ответила Катя. – Но чтобы ты не сделала, ты все равно останешься моей лучшей подругой!

– Спасибо! – Маша обняла Катю и тихонько всхлипнула на ее плече.

– Ну-ну, не надо плакать, – погладила подругу по голове Катя. – Если ты все-таки и совершила столь жуткое преступление, то у тебя есть масса смягчающих обстоятельств, включая потерю памяти. Наверняка можно будет доказать, что ты просто не контролировала свои действия.

– Да, наверное, – согласилась Маша, размыкая объятия и вытирая глаза. – Послушай, а ты не могла бы пойти вместе со мной завтра утром к твоей тетке?

– Конечно, подруга, – ответила Катя. – Для тебя – все, что угодно.

– Спасибо! – повторила еще раз Маша и вновь обняла подругу.

Ночью Маша долго не могла уснуть. Она ворочалась из стороны в сторону, прокручивая в голове предстоящий разговор с тетей Кати и думая, как сообщить потом маме, что ее дочь обвиняют в убийстве.

Ничего удивительного, что на следующий день девушка проснулась вся разбитая. Выбравшись из кровати, она прошла в ванную, где умылась и почистила зубы, а затем на кухню. Наскоро позавтракав бутербродами с сыром и запив их горячим чаем, Маша вернулась обратно в спальню и, раскрыв шкаф, застыла в раздумье, что же именно ей надеть.

В конце концов, ее выбор остановился на бежевых брюках и белой блузе, которые придавали ей вид бизнес-леди. Одевшись, Маша вышла в прихожую, обулась и присела на стоявший у двери табурет в ожидании Кати.

Ее подруга появилась ровно в восемь часов и, одарив Машу взглядом, полным поддержки и сочувствия, предложила следовать за ней. Они вышли на улицу и, миновав несколько метров, оказались в метро.

– Значит, так, – инструктировала подругу Катя, пока они ехали в переполненном людьми вагоне, – мою тетю зовут Анисимова Ирина Владимировна. Она, как говорится, женщина строгая, но справедливая. Говори с ней только по делу и не волнуйся. Хотя нет, – поправилась Катя, – лучше наоборот демонстрируй побольше эмоций, а, главное, упирай на свою амнезию, тем более что она у тебя абсолютно реальная.